— Можно было бы попросить у родных, но ведь обязательно станут допытываться, зачем нам, — рассуждала девочка. — Нет, мы никому не должны говорить о нашей задумке.
Павлик выдвинул предложение:
— Сейчас вон какие хвосты стоят за всяким дефицитом. Мне дружки говорили, можно неплохо заработать, если для кого-нибудь постоять в очереди. Как ты думаешь, тысячу дадут?
— Смотря за чем хвост, можно сразу и пять тысяч заработать. Но это опасно, — сказала осторожная сестра. — Тебя как несовершеннолетнего может задержать милиция, и отцу сообщат на работу. Нет, не подходит.
— А ведь еще и за фотографии придется платить, — вспомнил Павлик.
Целых полдня пребывали брат с сестрой в тоске и печали. Так хорошо продуманная операция срывалась из-за финансовых трудностей. Уж чего только они не придумывали! Продать что-то из собственной одежды? Тоже надо подключать взрослых. Выиграть в лотерею? Сомнительно. Где-то подработать физическим трудом? Ничего подходящего не маячило на горизонте. Не красть же в самом деле!
Был уже поздний вечер, когда Павлика осенило.
— Придумал! — крикнул он. — Займем!
— У кого ты столько займешь? — скептически поинтересовалась сестра.
— У всех! У всего класса! И ты тоже. У нас в классе тридцать лбов, пусть хотя бы по пятьдесят злотых с носа... получается полторы тысячи злотых. У тебя...
— У нас в классе сорок два ученика.
— Пусть сорок, по пятьдесят злотых с каждого — две тысячи. Потом мы постепенно им отдадим.
— Еще не хватает тысячи трехсот злотых.
— Соберем пустые бутылки со всего дома, сдадим — вот тебе еще триста злотых. А тысячу я одолжу у одного такого из нашего класса. Отец всегда дает ему денег, сколько бы тот ни попросил, тысяча злотых для него пустяк.
— Ну что же, — все еще сомневаясь, согласилась Яночка, — может, это и выход. Давай попробуем. Но начнем с бутылок, хочу знать, сколько мы за них получим.
Со стеклотарой дело оказалось даже лучше, чем дети предполагали. За собранные по всему дому бутылки и стеклянные банки удалось выручить даже больше, чем Павлик предполагал — целых пятьсот злотых!
— Очень хорошо! — радовался Павлик. — Теперь у этого... богатенького попрошу всего восемьсот злотых.
Яночкин скептицизм не оправдался, оба класса показали себя с лучшей стороны. Особенно отличились одноклассники Павлика. После истории с макулатурой авторитет Павлика среди одноклассников невероятно вырос — еще бы, долг чести был выплачен в срок, хотя все понимали, как нелегко пришлось проигравшему. Зато теперь все они, как один человек, явились на следующий день с пятьюдесятью злотыми, а богатенький одноклассник протянул Павлику купюру в тысячу злотых и только пренебрежительно пожал плечами, когда Павлик попытался дать ему сдачу в двести злотых. У Яночки в классе дело пошло не так гладко, но все равно через три дня необходимая для оплаты перевода сумма была собрана.
И вот через неделю в конторе на улице Вейской Павлик получил прекрасно оформленное досье на отца и немедленно позвонил двоюродному брату Эдика. Тот сказал, что очень вовремя позвонил Павлик, потому что как раз завтра в Алжир отправляется один из знакомых их отца, с которым они кое-что отцу пересылают, могут приложить и папку с документами пана Хабровича.
Павлик и Яночка хотели непременно лично передать драгоценную папку уезжающему в Алжир земляку, и двоюродный брат связал их с земляком. Им оказалась пани средних лет, возвращающаяся в Алжир к работающему там мужу. Брат с сестрой были несколько разочарованы тем, что торжественный акт передачи бесценной папки прошел столь буднично. Правда, двоюродный брат их предупреждал, что пани улетает завтра рано утром и у нее еще тысяча дел, и тем не менее... Их просто не пустили дальше прихожей! Растрепанная и страшно задерганная женщина встретила их у двери, наскоро просмотрела тут же, в прихожей, документы, заверила, что все в порядке, пусть не беспокоятся, не первый раз ей такое передавать. И добавила, чтобы они не рассчитывали на быстрое решение вопроса, такие дела за неделю не делаются, особенно у арабов. Они, знаете ли, не любят спешить, так что ответ может прийти и через полгода.
Выйдя из квартиры алжирской пани, брат с сестрой разочарованно переглянулись. Оба подумали о четырех с лишним тысячах злотых, которые надо будет в скором времени возвращать, и тяжело вздохнули. Ну да ладно, будь что будет. Во всяком случае, все, что от них зависело, они сделали. Остальное теперь решается какими-то таинственными силами...
Это произошло в морозный январский день. Яночка, вернувшись из школы, была дома одна. Взрослые еще не пришли с работы, Рафал с Павликом из школы, бабушка ушла в магазин. Набегавшись во дворе, Хабр сладко спал на коврике.
Вдруг пес проснулся, запрядал ушами и сел. Ясно, кто-то идет к ним, причем кто-то чужой. И в самом деле, вот звякнул звонок у калитки. Девочка сначала, по привычке, взглянула на собаку. Та сообщила, что позвонивший относится к разряду неопасных, можно его впустить. Яночка нажала на автомат, отпиравший калитку, затем распахнула входную дверь.
На пороге стоял симпатичный мужчина средних лет.
— Добрый день, — вежливо поздоровался мужчина. — Здесь проживает пан Роман Хабрович?
— Здесь, — ответила девочка, еще раз взглянув на Хабра. — Войдите, пожалуйста.
Хабр спокойно сидел посередине прихожей. Наклонив голову, он с любопытством рассматривал прибывшего. Рассматривал спокойно, с благожелательным вниманием, значит, гость того заслуживал. Питай тот какие-то нехорошие намерения, собака обязательно бы их почувствовала и предупредила свою молодую хозяйку.
Гость тоже сразу обратил внимание на собаку.
— Какой замечательный песик! — восхитился он. — Да нет, я не стану входить, я, собственно, на минутку забежал. Вот, принес контракт для пана Хабровича.
У Яночки сильно забилось сердце.
— Что вы принесли?!
— Контракт.
— Какой контракт?
— Да уж пан Хабрович знает какой. Решившись, девочка сказала дрожащим голосом:
— Ну что вам стоит сказать мне, что за контракт? Пан Хабрович — мой папа, и мне тоже хотелось бы знать, что это за контракт.
Незнакомый мужчина рассмеялся.
— А, ну раз твой папа... Пожалуйста, могу сказать, тем более, что приносить добрые вести — одно удовольствие. Это контракт на работу в Алжире для пана Хабровича. Я только вчера прилетел оттуда, а поскольку в вашем районе у меня дела, вот я и решил сам его принести, не хотелось отсылать по почте. Пожалуйста, скажи папе, что дело не терпит отлагательств, он должен приступить к работе не позднее пятнадцатого марта. Тут два экземпляра, пусть второй подпишет и отправит в Алжир, во вторник туда возвращается пан Вишневский, он и отвезет. А первый экземпляр, оригинал, надо отнести в Полсервис. Вот мой телефон, если надо о чем-то спросить, пусть позвонит. Ты все поняла? Уже с первых слов алжирского гостя Яночку бросило в жар. Они с Павликом давно потеряли надежду на то, что их усилия пристроить отца на работу в Алжире увенчаются успехом, слишком долго из Алжира не было никакой весточки. И вдруг — вот он, желанный контракт! Девочке страшно, безумно хотелось услышать еще раз все эти потрясающие слова, подтверждающие осуществление надежд, но она огромным усилием воли удержала себя от того, чтобы сказать — нет, не все поняла, повторите, пожалуйста.
