– Извини, что начал все это. Что подверг вас опасности.
– Это не то, что я могу простить. – Она качает головой. – Просто это перестало иметь значение. Я пережила свои потери, не хочу новых. В том числе не хочу видеть мертвым тебя.
– Братик, сходи на площадку первого этажа, – отвлекает нас сестра. – Один.
Поднимаюсь на ноги. Еще приходится придерживаться за стену, но, в общем, я могу стоять. Бемби смотрит скептически, но идет к двери.
На руке уже седьмая черта, возле каждой – новое имя. Элиша, Эмори, Элджернон, Эрика, Элвин, Элбет. Игла выводит «Эмберлин», я с удивлением отмечаю – получилась красивая татуировка. Не знаю, будут ли ее сводить другие, я бы… Обрываю мысль – мне не нравится интонация. Спускаюсь вниз, потирая зудящие пальцы. Кровь, сочащаяся из ожогов, и не думает останавливаться. Нужно показать Бет, это, насколько я знаю, признак того, что мой организм не справился с последствиями удара током. Не помню, чем это грозит, но вряд ли чем-то хорошим.
Во второй раз договариваться с дорожниками куда проще, камеры рядом с логовом нас не разочаровывают. Картинки размытые и только сверху, но Захари сотворил магию с помощью современной техники.
Надо бы ему детский снимок Элвина отправить. Наверное, точность будет ниже – не четырнадцать ведь было мальчишке. Но все равно.
Сижу за столом в управлении, разглаживаю поблекшую фотографию. Шапка лежит в лаборатории, если на ней сохранилось что-нибудь, из чего можно ДНК добыть, будет совсем прекрасно. Но звонить О’Райли я пока не буду. То, что парень второй раз пропал, не значит, что мы его найдем, и даже доказательств, что это именно он, честно говоря, почти никаких. А вот Пьяной Утке написать надо: и поблагодарить, и снимки прислать. Та оказывается онлайн, отвечает мгновенно.
«Хорошая работа. Сегодня в десять вечера угол Крейтон и Сидар-Форк. Скажете, лейтенант Фишер велела участвовать, вопросов не будет. Удачи».
Похоже, нас в самом деле зовут на облаву. Без разрешения прямого начальства. Нет, все-таки так не пойдет. Хватит с меня незаконного обыска.
Джемма отвечает со вздохом мученицы. Излагаю происходящее, капитан присвистывает, но тут же берет официальный тон.
– Отлично, детектив. Сотрудничество одобряю, действуйте.
– Одна проблема, мэм. Я очень сомневаюсь, что наши пропавшие в целом имеют отношение к банде. Эти люди, скорее всего…
– Эти люди, – перебивают меня резко, – давно мертвы. Ты знаешь правило двух суток, Пол. Нет никаких шансов найти их живыми.
Обычно кажется, что между нами лет пятнадцать разницы, но в такие моменты видно, что мы с Джеммой почти ровесники. Говорю медленно:
– Помнишь Хелену Миллер? Ее дело передали нам из Луизианы. Черт знает откуда, на основе косвенных улик, полученных черт знает кем и черт знает как…
– Чудеса случаются, – вздыхает Джемма. – Но рассчитывать на них глупо, а эта банда уже у тебя в руках. Радуйся, что вас позвали на вечеринку, как больших мальчиков, иначе ты бы даже улик не увидел.
– Это не последняя наша зацепка, – напоминаю.
– У этой банды могут быть твои потеряшки, Пол, – фыркает капитан.
Я на три четверти уверен, что они не там, и еще на четверть – что знаю, где они на самом деле. Однако трехлетнего Элвина О’Райли, судя по всему, в самом деле похитил этот Гарри. И вряд ли его одного.
– Удачи, детектив.
Жаль, даже телефон в стену, как в юности, не швырнешь. Не хочется. Устал я как собака. А мне сегодня еще с «доблестным штурманом» беседовать.
Первый этаж, на белом полу блестит черный прямоугольник, закручиваются спиралью наушники. Замираю на миг, медленно сажусь рядом. Подбираю планшет, скольжу пальцами по экрану, оставляя алые пятна, прослеживаю линии трещин. Словно следы электроожога, который обвивает мою ладонь. Я так и не собрался починить планшет, теперь особая примета подтверждает – тот самый, мой. Зажимаю кнопку включения, экран загорается, открывая рабочий стол с фотографией… Другой. Элли – Электра, уже Электра, – улыбается в камеру, одной рукой обнимая мое бесчувственное тело, а второй показывая знак победы.
Похоже на дурацкие фотографии с вечеринок, когда все делают селфи с пьяным другом. Тебе нравились такие. Единственное, чего я не понимал. Единственное?… Встряхиваю головой, запускаю программу. После секунды черноты на экране появляется картинка с камеры – я сам, такой маленький, если смотреть сверху. Поднимаю голову к стационарной камере, та реагирует, шипит помехами. Сквозь них пробивается радостный голос Электры:
– Поздравляю, братик! Теперь ты можешь смотреть на то же, что и я. Пока я разрешаю, конечно.
– Отодвинь микрофон от колонок, – морщусь. Спрашиваю удивленно: – Не боишься, что я верну права управления?
– Одну секунду, – смеется сестра, – только погуглю, что значит «бояться». Однако, – в голосе появляется лед, – не советую пытаться взломать собственную программу. Можешь лишиться, фигурально выражаясь, не только рук, но и глаз.
– Ты добавила удаление при взломе, – щурюсь. – Такую защиту можно обойти базовыми настройками на запрет удаления чего бы то ни было.
– Ты всегда был таким умным, братик, – в голосе злая издевка, – но тебе недостает фантазии. Ну же, подумай! У меня в руках весь дом. Думаешь, я не смогу примерно наказать тебя? Или других, так, чтобы они пожалели о своем милосердии?
Чувствую, как меняется мое лицо, отворачиваюсь от камеры. Сестра смеется. Она победила, как всегда. Я буду играть по ее правилам, а в таком случае планшет – изощренная пытка, а не облегчение. Видеть и ничего не делать, та же беспомощность, отягченная дополнительным грузом. Примерно как терпеть голод, находясь в шаге от еды. Впрочем, недавно за одну возможность видеть, что происходит, я готов был многое отдать.
– Условие, – неожиданно заявляет Электра, когда я уже поднимаюсь наверх. – Ты никому не покажешь планшет и не расскажешь о нем.
– Как ты себе это представляешь? – Бросаю в камеру сердитый взгляд. – Где мне его прятать, не на лестнице же и не в штанах!
– Почему нет, прекрасная идея, – усмехается она. – Эта пижама как раз идеально подойдет.
Спорить с ней не только бесполезно, но и опасно, приходится пытаться последовать недоброму совету.
– С бельем было бы намного удобней, – замечаю, когда убеждаюсь, что резинка на поясе тяжелую технику не удерживает.
Сестра хохочет, но мне не весело. Электра велит:
– Подожди у двери в предпоследний тест. Принесу тебе кое-что.
Поднимаюсь быстрей, останавливаюсь на площадке второго этажа. Сердце пропускает удар, когда я различаю сестру. Она переоделась в мои рубашку и брюки, они плохо сидят, натягиваясь на груди и более сильных, чем у меня, ногах. Только кроссовки оставила свои, стоптанные, со следами крови. Волосы длинней, чем у меня, похоже, она отрезала хвосты прямо так, как завязывала их, свободно лежащими на плечах. Пряди заправлены за уши и постоянно норовят выскользнуть.
