– Играть будем? – спрашиваю.
– Простите, – смущается разбуженный Мори. Флегматично пожимает плечами: – Если иначе не хватит игроков, да. Но я бы предпочел лечь спать.
Считаемся. Оказывается, что страдать никому не обязательно. Я тоже предпочитаю сон, привычно прошу у Бет снотворное. Она ищет в аптечке, кладет на ладонь предпоследнюю таблетку.
– Или Элу, или Мори не хватит, – размышляет вслух. – Хотя он так хорошо здесь заснул…
– Я могу не пить, тогда хватит.
– Не надо, – просит Бет мягко. – Ты привык жертвовать собой, но это не требуется. Даже в твоих тестах, если один пожертвует собой, доведет подсказки до конца, проиграют оба. Эдриан, искупление не требуется. Конечно, ты сделал все это напрасно, но мы понимаем причины и простили тебя. Все уже случилось, и не только с негативными последствиями.
– Стокгольмский синдром, – вздыхаю.
– Может быть, – тихо смеется она. – Но ты уже среди нас. Ты давно не грозный голос, владеющий нашими жизнями.
Бросаю на нее быстрый взгляд, не решаясь спросить. Она вкладывает мне в ладонь таблетку, отворачивается. Говорит, не глядя на меня:
– Ты прав. Вероятнее всего, это стокгольмский синдром, потому что я влюбилась в тебя, еще когда ты был Миротворцем и я даже не знала твоего имени. И обстоятельства были такие, что мне должно было хотеться убить тебя. Даже какое-то время хотелось.
– Полчаса, – говорю тихо. – Прошло полчаса между тем, как я включил тебе запись, и обещанием, что, если ты с Элом пройдешь тест, Элли пройдет его следом за вами.
– Наверное, полчаса, – улыбаясь, кивает Бет. – Мне тогда казалось, что прошла вечность и пара минут одновременно. – Молчит недолго, глядя на свою татуировку. – Мне не нравился Миротворец, но хотелось понять, какой ты на самом деле. Почему стал таким. Когда получалось услышать настоящего тебя, когда мы увидели, как ты убираешь бокс… Ты так старался быть страшным. Безжалостным чудовищем. Но ты им не был.
– Был. – Напоминаю: – Наказания. Сломанная ключица Эла.
– Это было жестоко, – спокойно кивает она. – Но и спасал ты не раз, даже тогда. А сейчас я вижу тебя, соединяю с тем, что знала, и мне очень нравится получающаяся картина. Ты всегда стараешься действовать. Совершаешь ошибки, но исправляешь их. Твое раскаяние деятельно.
Это самое странное и самое приятное, что я слышал о себе.
– Ты спасла мне жизнь несколько раз. – Говорю, не зная, как еще объяснить, что чувствую. – Ты верила, что я придумал все это не просто потому, что сумасшедший, даже когда я сам не был в этом уверен.
– Эдриан, – прерывает она меня. Улыбается грустно. – Да, я правда люблю тебя. Но ты не обязан чувствовать то же самое.
– Но я хочу! Я просто не знаю как.
– Идем.
Она ведет меня в спальню. Становится страшно, но Бет всего лишь садится рядом со мной на кровать, накрывает ладонь своей. Я вздрагиваю, и она, конечно, замечает.
– Ты боишься прикосновений, – проговаривает негромко. – У тебя было очень страшное прошлое.
Она права, но это не значит, что я хочу навечно остаться в этом прошлом! Никогда раньше не целовался. Не знаю, как это делать. Краснею так, что пульс стучит в висках. У нее мягкие губы, прохладно пахнущие зубной пастой. Бет аккуратно отстраняется, понимаю, что меня колотит. Опять. Как я устал от своего состояния.
– Не обязательно куда-то спешить, – улыбается она.
– Не уходи, – прошу.
Знаю, что не прав, знаю, что она не моя пара. Но я очень не хочу оставаться один.
– Я останусь, пока ты не уснешь, – находит Бет выход из положения.
Ложится рядом, обнимает меня, как на десятом, обволакивает теплом. Хотел бы подольше чувствовать ее руки, но вместо этого проваливаюсь в сон, едва закрыв глаза.
17 октября
Просыпаюсь с мыслью о том, что сегодня все закончится, так или иначе. Сажусь, зову сестру. Хочу сказать: «Если ты не придешь ко мне, я останусь здесь навсегда». Хочу попросить: «Что бы ты ни собиралась сделать, хотя бы остальным скажи, что придешь. Соври, чтобы они освободились. Чтобы не пытались спорить с тобой».
Но сестра все переворачивает первой же фразой.
– Выключи планшет, – требует она. Усмехается, глядя на мое испуганное лицо. – С ними все будет в порядке. Просто я кое-что поменяла и не хочу портить тебе сюрприз.
– Что ты сделала? – Холод сковывает тело. Хочу потребовать ответа, но губы немеют от ужаса.
– Если я скажу, это будет уже не сюрприз, – смеется она. – Ну же, братик, выключи свою технику сам, не заставляй меня ломать ее.
Нащупываю планшет, смотрю на логотип.
– Моя техника все решила за меня. Ты ведь не давала зарядки для нее.
Голос срывается. Встаю, тороплюсь в общую комнату. Выдыхаю, увидев, что все еще здесь. Но это ненадолго. Они должны идти.
– Доброе утро, Граф, – машет рукой Рика. – У нас тут математика не складывается. Если следующий тест сквозной…
– То вы оставляете меня здесь. – Тороплюсь добавить: – Все будет в порядке. Электра придет за мной так же, как я приходил к ней на десятом и на восьмом.
На меня смотрят скептически, серьезно спрашивает Бемби:
– Ты в это веришь?
Киваю, стараясь выглядеть спокойно. Кладу на стол планшет:
– Она велела его выключить, чтобы я не знал, что будет впереди. Это было бы бессмысленно, если бы она хотела навсегда запереть меня здесь.
– Как это, чтобы ты не знал? – спрашивают наперебой. – Ты же сам делал тест! Тогда расскажи хотя бы, что ты там придумал!
– Не рассказывай, – прерывает поток вопросов Электра. – Ну что, все готовы к свободе? Кто будет первым?
Эл улыбается камере, многие смотрят задумчиво или недоверчиво. Интонации Элли. Так странно слышать их спустя столько дней.
– На камень-ножницы? – предлагает Лекс. Ее голос вздрагивает.
– Давайте сначала позавтракаем, – предлагает Нэб.
В честь последнего теста еду готовят все сразу, включая меня. Салат, тирамису, жареный сыр в панировке, соус из замороженных ягод…
– Прямо праздничный стол, – замечает Лекс.
Но атмосфера совсем не праздничная. Вчера, обсуждая, кто что будет делать, они были веселее.
– Мы хотели посмотреть кино, когда выйдем, – нарушает тишину Рика. – Зову всех в гости! Завтра в семь вечера, по ведру мороженого каждому.
– Зачем завтра? – уточняет Нэб. – Никто ведь никуда не торопится. Мы не растворимся, шагнув за порог. Можно подождать остальных и сразу поехать в гости. Мы поместимся в твою машину, Эдриан?
– Вряд ли. – Пытаюсь представить, как можно утрамбовать десять человек в пятиместную машину и что мне на это скажут полицейские. – Но можно вызвать такси.
