Наконец все оживают, перешучиваются о выходе из санатория и о том, как удивятся таксисты, вызванные на пустырь. Снова начинают строить планы. Кажется, Нэб угадал общий неоформленный словами страх, что все связи, зародившиеся здесь, растают дымом, стоит вернуться в нормальную жизнь.
В розыгрыше очереди я на этот раз не участвую, отхожу мыть посуду и убирать остатки еды в холодильник, пока над столом раздается: «раз, два, три» и шумное выяснение, кто кого побил.
– Эй, ты куда прячешь еду? – возникает за спиной Рика. – Нам вас ждать черт знает сколько, я не согласна сидеть в твоих трущобах голодной!
– И здесь некому будет это есть, – присоединяется Винни. Смотрит на меня внимательно. – Верно?
Соглашаюсь поспешно, потом уточняю:
– Но нам тоже нужно будет ждать.
– Ага, – кивает Эл. – Значит, сделаем, как когда между этажами переезжали: разложим по пакетам, каждый возьмет часть.
Когда он научился быть лидером? Замечаю, как часто он поднимает взгляд к объективу, невольно задумываюсь, о чем говорили они с Электрой в то время, когда Бет говорила со мной.
– Идемте на лестницу? – зовет Лекс. – Там хорошо сидеть.
Смотрю на Джемму, она смотрит на меня. Повторяет медленно:
– Дело закрыто. Забрало ФБР, проверило улики и свернуло. Я, как ты понимаешь, точно уже ничего не знаю, но, по слухам, Гаррисоны были сектой.
– Черта с два! – Тянусь к фотографиям в тумбочке. Указываю пальцем: – Видишь? Серая машина, надпись «Помой меня». Они тоже его выслеживали. Здесь есть номера, можно проверить по базе, Захари обещал…
– Захари проверил, – прерывает меня Джемма. – Машина зарегистрирована на документы, напечатанные Гаррисонами, у них полная картотека своих фальшивок. – Капитан смотрит сочувственно. – Прости, Пол. Дело вышло слишком серьезное. Ты прав, нужно было сразу передавать его федералам, а не гонять тебя. У меня тут пара ограблений на выбор, если тебя завтра выпишут, возьмешь?
– Отпуск, – говорю медленно. – По ранению мне положен отпуск, разве нет?
– Если хочешь, да, будет тебе отпуск. – Капитан пожимает плечами, даже не пытаясь скрыть удивления. – Но не больше недели. Или на пенсию захотел?
Молчу, стараясь не хмуриться. Пока нет. Наверное. Посмотрим. Сейчас мне нужно несколько дней и отсутствие отчетов.
Когда Джемма уходит, вызываю медсестру. Та, выслушав меня, убегает за врачом. Юная леди в зеленой шапочке недовольно качает головой:
– «Маленькая пуля – большие проблемы», слышали такую поговорку?
– Вы вчера говорили, повреждены только мягкие ткани и ребро. Если станет хуже, я вернусь сразу, идет? Я же не помру за рулем?
– Нет, детектив Сандерс, не помрете. Спасибо, что проконсультировались, а не сбежали, как ваши коллеги иногда делают. И не снимайте повязку, в вашем возрасте кости срастаются плохо.
Если бы я сомневался, что милая врач разрешит, сбежал бы не хуже других. Но мне ехать через весь город. Надо было точно знать, что доберусь.
Первыми проходить тест выпало Рике и Мори. Им наперебой желают удачи, я все-таки решаюсь посоветовать:
– Если будет выбор, доверять друг другу или Электре…
– Конечно друг другу, – усмехаются одновременно. Мори обменивается рукопожатием с Бемби, его напарница ворчит:
– О господи, на пару часов расстаетесь, нашли повод изображать семейные проводы!
Они идут к дверям: высокий Мори опирается на костыли, пиджак обгорел, штаны обрезаны выше колен, Рика в растянутой майке отбрасывает волосы с лица, закладывает за ухо ручку. Я хочу запомнить их такими. В глубине души я уверен, что вижу их в последний раз.
– Тут тоже какая-то инъекция, – замечает Мори.
Опускаю голову. Это можно считать кивком или жестом смущения, на самом деле – ни то ни другое. Просто сестра потребовала ничего не рассказывать. Я должен держать слово.
Время тянется нестерпимо медленно. «Они справятся», – твержу я мысленно. Они справятся.
Сестра отняла у меня руки, и я не могу помочь им, отняла глаза, и я не могу смотреть. Намного раньше отняла веру, так что я не нахожу слов для молитвы. Но она дала мне возможность быть здесь, с этой стороны двери, и чувствовать себя человеком, а не чудовищем. Я хорошо понимаю Бемби, которая говорила, что не может меня простить, но это не имеет значения. Я точно так же не могу простить сестру и одновременно благодарен ей, так что в сумме это перестает иметь значение.
Стараюсь удержать перед глазами образ первой ушедшей пары, вспоминаю, какими они были в первые дни, как не слышали друг друга и как при этом были тесно связаны. Какими они стали теперь, постоянно рядом, соединенные не болезненной привязанностью, но общностью, которая глубже, чем страсть. Запретный плод сорван и съеден, он больше не имеет над ними власти. И это не моя заслуга. Они сделали это сами.
Они справятся и теперь. Они обязательно справятся.
Алый ободок ниши мигает, становясь зеленым, я выдыхаю и только тогда понимаю, что едва дышал все время теста.
– Наша очередь, – встает Бет. Смотрит на меня: – Я тебя дождусь.
Киваю. Мне очень хочется еще раз заснуть в твоих объятиях.
– Мы могли бы поменяться местами, Граф, – улыбается Эл.
– Не стоит, – шуршат динамики. – Этот тест я хочу пройти с ним.
Впервые с утра поднимаю голову, встречаюсь взглядом с объективом.
– Я в твоем распоряжении, сестра.
Прерывистый вздох в динамиках, ладонь Бет на плече. Она наклоняется ко мне, губы касаются щеки.
– Я люблю тебя, – повторяет мягко.
Я перехватываю ее руку, целую пальцы, как во времена Эдмона Дантеса. Эл за спиной сестры улыбается, и я почему-то не решаюсь повторить за ней эти три слова. Не знаю, чего я боюсь, но не могу. Она понимает, отступает на шаг, улыбаясь. Желает удачи сидящим позади меня и, так же как Рика и Мори, исчезает за дверями.
Как пусто и страшно становится внутри. Словно уходящие забирают с собой частичку тепла, подаренную мне. Вместе с Бет растаяли все моменты, когда она помогала мне выжить. Жить, что намного больше выживания физического. Память о ее руках, о том, как упрямо она может повторять свои вопросы, как умеет благодарить. Ни разу не было такого, чтобы я с ней не согласился. И какой страшной она может быть, поддавшись ненависти. Мы правда похожи, все четверо, и я надеюсь, что Эл всегда будет ценить свою сестру. Беречь ее от зла. Я хочу, чтобы она была счастливой, чтобы никогда не потеряла себя так, как потеряли мы с Электрой.
Все слишком быстро, все слишком долго. Я понимаю, что за спиной переговариваются, обмениваются планами и адресами. Снова играют в города. Но я не способен сейчас сосредоточиться ни на чем. Разрываюсь между уверенностью, что останусь здесь навсегда, и надеждой, что все-таки выйду. Я не знаю, как будет лучше и правильней, но и решать не мне.
