– Что узнал? – подталкиваю замолчавшего коллегу.
– Ну, я думал, будет снятие в банкоматах, как у наркоманов, или азартные игры в Сети, или просто по ночам мисс Элбет превращается в огромного орка и рубит всех направо и налево мечом за штуку баксов.
Н-да, с фантазией у Захари все хорошо.
– Со слов свидетельницы, мисс Элбет постоянно ездит на конференции, – напоминаю.
– Ну да, так все и оказалось, – кривится Захари. – Покупки билетов, взносы разные, курсы. И благотворительность. Нет, вы представляете? Она живет в таком блошатнике и четверть зарплаты грохает в разные фонды!
Интересный нюанс. Просматриваю подробней, что Захари накопал. Оказывается, не просто в «разные фонды». Мисс Литтл явно выбирала с умом и в связи с собственной историей: достаточно крупные и надежные, нацеленные или на помощь бедным в целом, или на образование молодых людей, не способных оплатить учебу в университете. Любопытный вырисовывается образ.
Подумать мне не дают – дежурная переводит звонок из газеты.
– Детектив Пол Сандерс слушает.
– Вы занимаетесь пропавшими людьми, верно? – Высокий голос звучит обеспокоенно. – У нас тут внештатная журналистка пропала. Двадцать семь лет, насчет статьи не отзванивалась три дня, на телефонные звонки не отвечает. – Я готов посоветовать не поднимать панику, когда голос в трубке добавляет: – Зовут Эрикой Уотс, вы ее, может быть, знаете.
Теперь совет успокоиться нужен мне самому.
– Я ее не знаю, – отвечаю, сделав глубокий вдох, – но заявление приму. Куда подъехать?
До редакции, оказывается, всего десять минут езды. «Стайл» – «газета с альтернативным мнением», как они себя называют, – устроилась в огромном ангаре напротив железнодорожных путей. Внутри контролируемый хаос, в который мне, к счастью, не приходится нырять.
– Детектив, детектив! Сюда!
С облегчением следую за полноватой женщиной, дверь кабинета отсекает большую часть шума. Мне тут же выдают фотографию, с которой широко улыбается смутно знакомая черноволосая девушка.
– Вот. Эрика Уотс, я говорила по телефону. Она раньше тоже иногда пропадала на пару недель, но мне все-таки тревожно. Дозвониться до нее всегда можно было.
Увы, Пол, избежать паники у тебя, очевидно, не получилось. Хоть десять раз повтори, что мы просто решили проработать старые дела о пропавших, люди все равно сложат два и два.
На телефон Эрика не отвечает со вчерашнего дня – ее хотели послать на конференцию, но не вышло. С коллегами близко не общается, живет одна, снимает квартиру в кирпичной пятиэтажке недалеко от редакции. Очень хочется надеяться, что я здесь зря, но съездить домой к потерявшейся журналистке нужно.
Котенок запрыгивает на лежащий на коленях планшет, скользит по экрану. Аккуратно достаю его из-под лап Проблемы, смотрю на трещину, расползающуюся все дальше, – словно дерево обрастает ветками. Вздрагиваю, когда тихий бубнеж сменяется хохотом и шумом. На седьмом теперь большинство гостей, в комнату входит Элли. Электра. В руках у нее – сломанная камера.
Стискиваю зубы. Сестра. Это уже слишком.
– Ты будешь наказана, Элли, – сообщаю холодно.
Она вскидывает голову, как хищник, заметивший движение в траве.
– О, наконец-то! Как-то ты сильно задержался, тебе не кажется?
Игнорирую. Я сообщил, что хотел, и вижу, что это сработало, – лица, сиявшие опьянением вседозволенности, серьезнеют. Кто-то подходит ближе к Элли, – те, кто привык защищать. Другие, напротив, отодвигаются, делая вид, что они тут ни при чем. Она зло швыряет камеру на диван.
– Хорошо! Тогда я расскажу им. Ты ведь все равно меня накажешь?
– Ничто не помешает мне наказать тебя дважды. И всех, кто будет тебя слушать.
Зажмуриваюсь, осознавая, что сказал. Нет. Я не стану это делать. Иначе гости погибнут, переломанные в шестеренках моего противостояния с сестрой.
Признай, наконец, Эдриан, ты привез ее для себя. Полицейская старается подстроиться, как умеет, но Электра – твоя пара.
Ты рано отозвал дронов из города. Надо вернуть одного.
– Что рассказать? – интересуется Рика, пока я отправляю свободный коптер на прежнюю точку.
Заглядываю в экран как раз вовремя, чтобы увидеть, как Мори предупреждающе стискивает плечо кузины. Надо же, сам, первый коснулся! К их счастью, моя сестра уже снова спряталась под маской:
– Не сейчас, ладно? Только если не будет другого выхода. Я не хочу, чтобы он всех наказывал. Как минимум, это сильно нас задержит.
И подмигивает так, что я начинаю сомневаться, правильный ли сделал вывод. Элли? Осталось ли там хоть что-то от нее? И если так, сестра, пожалуйста, пойми, наконец, почему ты здесь! Дай знать, что поняла.
В освободившийся бокс направляются Лекс с Винни, он на ходу пьет странную густую жидкость прямо из кастрюльки. На вид не слишком вкусно, но Винни аж жмурится от удовольствия, дует на поверхность, чтобы успеть проглотить побольше.
– Мы можем пойти позже, – улыбается Лекс. – Когда доешь.
Ее напарник качает головой, облизывается, ставя посуду на пол. Овсяный кисель? Меня передергивает от отвращения. Вспоминается: безвкусная, склизкая масса, ощущение тошноты, голода, но как раз, когда я решаю, что лучше хоть какая-то еда, чем ничего, миску выбивают из рук.
Сглатываю. На языке отвратительный привкус, но запить его нет времени, надо опять читать инструкцию. Хорошо, что это последний раз. Сегодня же потрачу пять минут и запишу для остальных этажей стандартную инструкцию, это сэкономит кучу времени.
Гости разделяются, я отхожу на кухню. Полощу рот, глядя, как Лекс быстро прокладывает маршрут. Странно, но в ее исполнении все эти «налево», «прямо», «стой» звучат не командами, а просьбами. Думаю, у этой пары вряд ли будут проблемы – самое сложное они уже пережили, и это были отнюдь не боксы. Но, конечно, именно в этот миг Винни делает лишний шаг и обзаводится длинной царапиной на руке. Хорошо, что рана не сквозная. Хорошо, что не по венам. Чертово тепловидение, в котором я не могу толком оценить рану.
Особенно хорошо, что его напарница – Лекс. Если Винни свалится, у нее не будет проблем с тем, чтобы попросить, а не пытаться угрожать, паниковать или еще как-то продавливать Миротворца.
Надо было навсегда включить везде пар и расслабиться.
Что их торопит? А, да. Время. Скоро полночь, после нее будет считаться, что они прошли на сутки позже. Теоретически. На практике я не вносил такие ограничения в программу. Вспомнив о программе и ограничениях, разблокирую следующий бокс, заодно включаю оповещения с камерами. На площадке пятого этажа теперь слепая зона. Спасибо, сестричка, то есть то, что ты не унесла с собой, ты разбила.
Самое обидное – следующий тест даже толком не усложнить, разве что… Вздрагиваю от пришедшей в голову идеи. Не усложнить, а заменить задание для нее. Это даже не сложно технически. Но… Странная мысль скребется в голове – ты мне этого не простишь. Вытряхиваю ее. Я не нуждаюсь в твоем прощении. Скорее наоборот.
