– Спасибо, мистер Моррисон. Завтра к вам приедет команда экспертов, осмотрят комнату еще раз. Если вспомните что-нибудь о своем соседе, пожалуйста, позвоните нам.
Хотя тут, скорее всего, лаборатории делать нечего, разве что Захари на ноутбук напустить. Может, и будет толк.
Успеваю добраться до дома, а в боксе все только начинается. На пороге родного подвала меня встречает Проблема.
– Да, да, я уехал на кучу часов, а покормить тебя забыл. Очень нехороший человек.
Котенок уже лезет в привезенные пакеты. Сажаю его себе на плечо и иду на кухню. Полная миска корма быстро нас примиряет. Если бы все разногласия можно было решить так просто.
– Это уже было в Симпсонах, – натянуто смеется Лекс, осекается.
Наверное, у Винни очень выразительное лицо, и отнюдь не из-за страха за свою часть теста. В конце концов, это с ним в самом деле уже было, буквально пару дней назад. А вот задание для Лекс…
Встряхиваю головой, пытаясь избавиться от мысли «зачем я вообще это придумал». Это доверие. Я спровоцировал связь, теперь нужно ее проверить. Весь смысл в том, чтобы связь была сильней любых препятствий. Доверие вопреки… А оно нужно, если – вопреки?
Хватит, Эдриан. У них все равно осталось всего четыре этажа. Они пройдут. Нет смысла что-то менять.
Стандартная подготовка гостя: обыск, вживление чипа, десять этажей вверх. Стою у двери на чердак, оставив Эбенизера на крыше, пытаюсь побороть желание сползти на пол. Невыносимо устал, глаза болят, голова кажется гулкой и пустой. Нужно идти к себе. Тяжело, но я заставляю себя не спать. Нужно скорее вернуться на связь.
Спотыкаюсь, чудом не падаю. Кладу ладонь на стену, вздрагиваю от ощущения – мы стояли так с сестрой. Раньше. Всегда. Между нами – стена, стекло, тот проклятый день, тот проклятый дождь, который превратился в мое имя. Я сам? Она сама?
Нужно выпить кофе. Крепкий, пять ложек на чашку, и сахара столько же, чтобы стал почти приторным. Ты такой любила. Делала его ранним утром и заговорщицки улыбалась мне. Нам нельзя было такой.
Подвал. Уверен, если сяду в кресло, засну, а у меня еще продукты не разобраны. На ноутбуке – пустой седьмой этаж, переключаюсь на бокс.
– Я некрасивая, – с натянутым спокойствием говорит Лекс. – Я знаю. Я специально такая.
Винни молчит, сутулясь сильнее обычного. Между ними на полу смятый листок инструкции, губы Лекс дрожат.
– Я не хочу такой тест. – Вскидывает голову к потолку. – Я не хочу, чтобы ты смотрел!
– Я не буду, – наклоняюсь к микрофону.
Меня намного сильней интересует возможность выпить кофе, и все же я не вполне держу слово. Поставив турку на плиту, оглядываюсь, вижу, как Винни берется за подол майки Лед Зеппелин. Отворачиваюсь. Иду за пакетами, лежащими на пороге. Кажется, даже отсюда спиной чувствую напряжение, висящее в боксе.
Не думаешь, что они могут сыграть нечестно, Эдриан? Не думаю. Прохождение нужно им больше, чем мне, и они это, скорее всего, понимают. Это их проверка и их доверие. Мое дело – техподдержка.
Когда я успел стать таким смиренным? Все из-за недосыпа.
Продукты – в холодильник, едва не сбежавший кофе – в меня, меня – в душ. Наконец-то. Пристраиваю планшет на раковине, делаю звук погромче. В боксе молчат, только шуршат одеждой.
– Неправда, – хрипло каркает Винни. – Ты красивая.
Лекс смеется заливисто и горько. Вместо того чтобы ответить напарнику, обращается ко мне:
– Ну? Мы прошли эту часть, ты это как-то обозначишь?
Черт. Отдергиваю штору, протираю глаза. С пальцев на экран течет вода. Отмечаю успех, не глядя ни на что, кроме блока управления. Понимаю вдруг – я ведь просто им верю. По крайней мере, этим двоим. Тест не автоматический, я пообещал не смотреть… С чего бы им верить мне? А у них есть выбор?
Дзынькает оповещение: «На крыше зафиксировано движение». Ну конечно, ведь все должно быть вовремя. Например, когда я в ванне, голый и с намыленной головой. Вздохнув, выключаю воду, тщательно вытираю руки, беру планшет. Сажусь на дно. Холодно.
Эбенизер не торопится спрашивать, что случилось. Я тем не менее привычно представляюсь и начинаю излагать условия. Он подходит к краю, спрашивает:
– Ты хочешь, чтобы я доверился тебе?
– Да.
Он кивает так, словно его похищают каждый день, садится спиной к бездне. Протягивает открытую ладонь к дрону.
– Но ведь доверие всегда взаимно, разве не так? Доверишься ли ты мне, Миротворец?
Медлю. Эбенизер объясняет мягко:
– Ты просишь, чтобы я доверил тебе свою жизнь. Это очень много, особенно после того, как ты уже отобрал у меня свободу. Неужели взамен ты не доверишь мне квадрокоптер? Это ведь даже не твое тело, просто один из многих твоих глаз.
Все верно. В остальных боксах доверие взаимно, здесь же я просто заставляю их подчиняться. Когда я создавал тесты, не заметил этого несоответствия. Почему? Беру пульт, медленно наклоняю стик вперед. Лицо Эбенизера заполняет экран, дрон сигнализирует о прикосновении.
– Спасибо. – Кажется, его глаза светятся, когда он падает с крыши.
Встает на сетке, сам замечает окно и идет к нему, не дожидаясь указаний. Только теперь понимаю – он знал, что не разобьется. Выкрашенная в цвет пасмурного неба страховка сейчас прекрасно видна.
Элли назвала меня Дождем. У меня было правило, и капли на лобовом стекле заставляли чаще биться сердце, искать тех гостей, которых можно привезти именно сейчас. Когда все изменилось? Когда я поехал за Рикой? Раньше? Что-то сломалось во мне. Во всем, что я делаю.
– Что дальше? – спокойно спрашивает новенький.
Ждет ответа, глядит темными миндалевидными глазами в камеру. У него кожа смуглая, но по чертам ничего не прочесть, как и по одежде. Немного похож на Эла, но если у того экзотичность сглажена, то здесь она подчеркнута всеми возможными средствами.
– Ждать, – говорю я.
Странное лицо не меняется. Гость просто отворачивается от камеры, обходит комнату. Встав посередине, медленно поднимает руки к потолку. Похоже, я все-таки прервал его тренировку, а Эбенизер считает, что похищение не повод для остановки занятий.
Тебе придется пройти большую часть боксов за день, и мне кажется, ты можешь справиться с ними, ни разу не упомянув о прошлом. О том, что сделало тебя таким, из-за чего ты оказался в списке моих гостей, которые не умеют доверять другим.
Мне должно быть обидно. Я должен сердиться. Я переключаюсь на четвертый этаж. Лекс поправляет завернувшийся рукав майки, все еще красная от смущения. Винни, чьи алые щеки выглядят особенно впечатляюще рядом с рыжими волосами, стоит, отвернувшись.
– Ты меня свяжешь, – говорит, не поднимая взгляда.
– Ага.
