– Вы умеете читать по-английски?
– Ещё бы! – мяукнул Луноброд, ведь родом он был из Америки. – Какая-то страховка, да? – спросил он, быстро взглянув на бумагу.
– Верно. Люди называют эту бумажку страховым полисом, – ответил Джеймс. – Сережки «Пламя дракона» были застрахованы. А теперь взгляните на дату вот здесь, внизу.
Луноброд увидел, что срок действия полиса истек пару месяцев назад.
– Мой хозяин феноменально богат и столь же рассеян. Про такие вещи он часто забывает! Если серьги и вправду похитили, то лорд не получит ни цента от страховой компании. Впрочем, его это совсем не тревожит – среди его фамильных драгоценностей есть вещицы и подороже!
Луноброд передал бумагу Додо и Жозефине. Джеймс был прав – у лорда Головотяпуса не было ни малейшей причины красть серьги. Теперь раскрыть тайну становилось ещё труднее.
Глава 6
Странный господин Трусси́ни
Усатые сыщики поблагодарили флегматичного кота и вернулись в холл отеля, чтобы забрать Помпончика. Они полагали, что после потасовки с портье котёнок будет разъярённым и взъерошенным. Ничего подобного! Помпончик мирно дремал на коленях у портье, который похрапывал около тёплой батареи. Жозефина тихонько разбудила котёнка, и усатая компания снова отправилась в театр. Им нужно было найти новый след! Если лорд Головотяпус невиновен, то преступник всё ещё оставался на свободе. Котам предстояло оправдать бедную Аннету и вызволить её из тюрьмы!
Когда они добежали до театра «Фоли́-Берже́р», уже перевалило за полночь. Спектакль закончился, и публика давно разошлась по домам. Но сотрудники театра ещё не ушли, и входная дверь была приоткрыта. Коты подтолкнули мордочками створки двери и проскользнули внутрь. Словно быстрые тени они промелькнули по тёмным коридорам театра и в два счёта оказались за кулисами. За сценой, как в муравейнике, сновали рабочие сцены, разбирая декорации. Пол был завален досками и ящиками с инструментами. Огромные мешки с песком удерживали тяжёлый красный занавес.
– Что будем делать? – спросил Додо, как обычно, сгорая от нетерпения.
Неожиданно за кулисами появился тщедушный человечек с блестящей плешью.
– Постойте, я его знаю! – прошептала Жозефина. – Это господин Трусси́ни, владелец театра!
Луноброд тотчас навострил уши. Кошачье чутьё подсказывало ему, что речь шла о чём-то очень важном.
Меж тем, господину Труссини преградил дорогу немолодой толстяк в рабочей одежде:
– Наконец-то вы пришли! Нам никто не сказал, куда сложить этот инвентарь. Мы и так порядком задержались на работе!
Владелец театра горестно вздохнул:
– Прошу тебя, Франсуа, мне сейчас не до тебя! Ну и вечерок выдался! Сначала из-за кражи пришлось остановить спектакль и вернуть зрителям деньги за билеты. А потом этот несносный Рампье потащил меня в полицейский участок и до смерти замучил своими расспросами!
Действительно, господина Труссини трясло так, словно на него напала трясучка – он дрожал как овечий хвост. Франсуа удивлённо взглянул на него:
– В полицейский участок? Вас? С какой стати?
Труссини снова тяжко вздохнул:
– Это всё из-за ключей! Втайне от всех я хранил дубликаты ключей от гримёрок. Теперь инспектор подозревает не только Аннету, но и меня! Ну и страху я натерпелся – до сих пор поджилки трясутся!
Луноброд повернулся к Жозефине:
– Пёс – облезлый хвост! Ты слышала? Мари не могла этого знать, но у господина Труссини тоже был ключ!
Если Аннета и лорд Головотяпус ни в чём не виноваты, то, возможно, серьги стащил директор!
– Конечно! – воскликнула сиамская красавица. – А Рампье, как обычно, ничего не понял и упустил вора. Верно, Додо?
Марсельезыч махнул облезлым хвостом:
– Очень может быть! Но если вор – директор театра, то мы схватим его с поличным! Да, Помпончик?
Но котёнок не ответил. Коты внимательно осмотрели всё вокруг – увы, Помпончика нигде не было. Куда же он подевался?
Наконец они его увидели. Этот бедокур умудрился забраться на мешок с песком и принялся точить когти о трос, на котором висел мешок. Додо выбежал, чтобы остановить озорника:
– Пёс тебя укуси, хочешь, чтобы всё рухнуло? А ну-ка брысь отсюда, озорник!
К несчастью, он мяукнул слишком громко – господин Труссини резко обернулся к Додо и побледнел как полотно.
– Ай-ай-ай! – завизжал владелец театра. – Кот-блохастик! Бродячий кошара! На помощь!
– Не волнуйтесь, господин Труссини! – громыхнул Франсуа. – Сейчас я его поймаю.
Верзила кинулся за бродяжкой с прытью, поразительной для толстяка столь почтенного возраста. Он живо поймал Додо за облезлый хвост, тем временем бродяга ухватился за Помпончика. Котёнок, пытаясь удержаться, изо всех сил вцепился в мешок с песком и… прорвал его своими когтями!
– Ой-ой-ой, – пробормотала Жозефина – она вместе с Лунобродом наблюдала за этой сценой.
Песок хлынул золотистыми струями и вмиг высыпался из мешка.
– Йо-хо-хо! Вот это здорово! – восторженно закричал довольный Помпончик. Котёнок вырвался из лап Додо и перескочил на следующий мешок, прокалывая его коготками.
– Стой, стой! – пронзительно замяукал Додо на кошачьем языке.
– Стой, стой! – эхом отозвался Франсуа на человеческом языке.
– Не ори в ухо, меня сейчас удар хватит! – произнёс господин Труссини, бледный как смерть.
Вдруг сверху послышался чудовищный грохот… Вруууммм!
Ещё полные мешки с балластом подскочили к потолку, тросы натянулись, ролики затрещали… И театральный занавес рухнул на рабочих, укрывая их бордовым бархатом!
Тяжёлая ткань покрыла всю сцену. Люди под занавесом визжали, ползали, пытались освободиться, то и дело спотыкаясь и создавая полную неразбериху.
– Спасите, помогите! – запричитал господин Труссини. – Здесь внизу темно – ни зги не видать! Я БОЮСЬ темнотыыы!
Луноброд и Жозефина поняли, что пришло время действовать. Пока пленники шарили в темноте, шустрые мяуки юркнули под упавший занавес. Луноброд подкрался к Франсуа и что есть мочи царапнул его – громила от неожиданности выпустил Додо, который тут же дал стрекача! Жозефина двумя прыжками добралась до Помпончика, схватила его за шкирку и стремглав кинулась прочь.
Пока на сцене царило смятение, коты промчались по опустевшему партеру и удрали из театра.
– Кошачье проклятье! – выпалил, задыхаясь, Луноброд, когда они оказались на ступеньках театра вдали от опасности. – Здесь нам пока лучше не появляться.
