Джулиан продолжал говорить, будто сам с собой:
– Мне тоже достались хорошие мозги, а я трачу их на ерунду. И поделом мне. А мой отец все эти годы думал о важных вещах, и, может быть, теперь ему удастся спасти маму. Это станет лучшей наградой за его работу. Ох, если мама поправится, я стану трудиться, не давая себе поблажек! Уильям будто в воду глядел, когда упрекал меня за беспечность. Он сказал, что рано или поздно мне придётся поплатиться. И вот оно наказание.
Джулиан откинул волосы и закусил дрожащую губу.
– У тебя отличные мозги, Джулиан, – сказала Элизабет негромко. – Я слышала, что говорили учителя. Ты можешь добиться, если захочешь, всего-всего на свете. И знаешь, что я думаю: если тебе достался дар, вот, например, мозги, ты должен быть очень счастлив и можешь сделать счастливыми других. И это не просто слова! Джулиан, я на самом деле так думаю.
– Знаю, – сказал Джулиан. – Ты всё верно говоришь. Ох, почему я не показал маме, на что способен, когда у меня была такая возможность? Она бы так мною гордилась! Она всегда говорила, что ей не важно, что я делаю и как развлекаюсь, но она бы гордилась, если бы я сделал что-нибудь стоящее. А теперь – слишком поздно!
– Нет, не поздно, – возразила Элизабет. – Ты ведь знаешь: у твоей мамы есть шанс. Так сказал твой отец. И всё равно: что бы ни случилось, Джулиан, ты можешь взяться за ум и сделать что-нибудь значительное, что-нибудь важное. Ты можешь стать кем захочешь.
– Я буду хирургом, – сказал Джулиан, и его зелёные глаза блеснули. – И придумаю новые способы лечения. Я буду проводить эксперименты, чтобы найти средство излечить миллионы людей.
– Да, Джулиан, так и будет! – сказала Элизабет. – Я верю в тебя.
– Вот только мама этого не увидит, – вздохнул Джулиан. Он поспешно встал и направился к калитке. – Теперь я понимаю, Элизабет, почему это случилось именно со мной. А что ещё могло заставить меня посмотреть на себя со стороны и устыдиться?! Если бы только… если бы…
Он остановился. Элизабет догадалась, о чём хотел сказать её друг: он сожалел, что ему понадобился такой ужасный урок. Но что случилось, то случилось. Девочка пошла за ним следом.
Они зашагали к школе. По дороге им попалась маленькая сельская церквушка. Дверь была открыта.
– Я загляну на минутку, – сказал Джулиан. – Хочу дать торжественную клятву прямо сейчас. Это будет клятва на всю жизнь. Ты подожди, пожалуйста, здесь.
Он вошёл в маленькую полутёмную церковь, а Элизабет села на скамейку и стала смотреть, как раскачиваются на ветру первые нарциссы. Ей тоже захотелось помолиться.
«Только бы маме Джулиана стало лучше, – подумала она. – Теперь, когда Джулиан дал клятву, ему предстоит много работать. Работать прилежно, не думая о том, станет ли гордиться им мама и будет ли она любить его ещё больше».
Когда Джулиан вышел, он выглядел спокойным и уверенным. Элизабет поняла: теперь, когда он дал слово, что бы ни случилось, он сдержит его. Отныне он не станет тратить свои таланты на одни лишь развлечения. А всю жизнь он будет поступать, как и его отец: использовать свои способности на общее благо. Возможно, он станет хорошим врачом или даже великим хирургом.
Они шли до школы молча. Во дворе никого не было, все дети гуляли вместе с родителями. Джулиан протянул Элизабет её грязный носовой платок.
– Прости, что ты из-за меня пропустила прогулку с мамой, – сказал он, криво усмехнувшись. – Но без тебя бы я не справился.
– Давай возьмём какой-нибудь еды и устроим пикник, – предложила Элизабет.
Джулиан покачал головой:
– Нет, я хочу остаться здесь, вдруг будут новости. Хотя сегодня вряд ли, папа сказал: может быть, через день или два. Но кто знает…
– Хорошо, – согласилась Элизабет. – Давай останемся здесь. Пойдём поработаем в саду. Джона там сегодня нет, но я знаю, что делать. Надо посадить салат и перекопать кое-что. Справишься?
Джулиан кивнул. И вскоре они уже перекапывали грядки. Солнце припекало, а ветер обвевал их лица. Как хорошо работать в такую погоду! И как хорошо иметь друга, который придёт в беде на помощь.
Глава 21
Мартин удивляет Элизабет
В тот день Джулиан больше не получил никаких известий, кроме сообщения, что с его мамой всё было по-прежнему, не хуже, но и не лучше. Дети ужасно огорчились, узнав про его беду, всем хотелось как-нибудь утешить Джулиана.
Как ни странно, больше всех печалился Мартин.
«Удивительно, – подумала Элизабет, – ведь Джулиан недолюбливал Мартина и не скрывал этого».
Мартин подошёл к Элизабет, он был очень расстроен.
– Могу я чем-нибудь помочь Джулиану? – спросил он. – Сделать что-нибудь?
– Вряд ли, – покачала головой Элизабет. – Спасибо, что предложил помощь, но даже я ничем не могу помочь.
– Как ты думаешь, его маме скоро станет лучше?
– Не знаю. Джулиан страшно волнуется, лучше его не беспокоить.
Но Мартин не ушёл, он слонялся неподалёку, перекладывая книги и карандаши, и этим начал раздражать Элизабет.
– Да что с тобой такое, Мартин? Почему ты весь как на иголках? Не тряси стол, я не могу писать.
Кроме Элизабет и Мартина в общей комнате занималась только Белинда. Она закончила свою работу и ушла. Мартин закрыл за ней дверь и вернулся к Элизабет.
– Хочу попросить у тебя совета, – сказал он, явно нервничая.
– Лучше не надо, – поспешила ответить Элизабет. – Я ведь больше не староста. Обратись к новой. Она очень внимательная.
– Я совсем не знаю Сьюзен, а тебя знаю, – возразил Мартин. – Есть одна вещь, которая не даёт мне покоя. И теперь, когда Джулиан попал в беду, это тревожит меня ещё больше. Я тоже очень люблю свою маму, так что понимаю, каково ему сейчас. Элизабет, выслушай меня, пожалуйста.
– Нет, Мартин, не стоит. Честное слово, я всё равно не смогу тебе помочь. Я теперь совсем не так уверена в себе и сама часто ошибаюсь. Вспомни, как я обвинила Джулиана в воровстве. Мне всю жизнь будет из-за этого стыдно. А он с таким пониманием ко мне отнёсся. Лучше со Сьюзен поговори.
– Не могу я рассказать это тому, кого совсем не знаю, – повторил Мартин в отчаянии. – Мне не нужна твоя помощь. Мне просто надо выговориться.
– Ладно, выкладывай, – уступила Элизабет. – Что же ты натворил? Только ради бога прекрати расхаживать по комнате. Да что с тобой такое?
Мартин сел за стол и закрыл лицо руками. Элизабет заметила, что он покраснел, и удивилась: что же с ним стряслось? Мартин заговорил, не убирая рук от лица.
– Это я взял те деньги – много – и у Арабеллы, и у Розмари, и у тебя, и у других тоже. Конфеты и шоколадки тоже я, а ещё печенье и пирожные, – проговорил Мартин странным тусклым голосом.
