Книга Лоцман. Власть шпаги, страница 71. Автор книги Андрей Посняков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Лоцман. Власть шпаги»

Cтраница 71

Ну, уж нет! Сдаваться Бутурлин не собирался. Бросив камзол и шпагу, собрал все силы, рванул… Теперь уж, налегке, бежалось куда как легче. Все верно, шпага сейчас ни к чему — мешает только. Все одно, если и нагонят, так не поможет никакой клинок, никакая дестреза. Хоть какой диестро — а с дюжиной вооруженных солдат не совладать. Значит, и не нужна шпага, и не жаль ее — новая будет, ничуть не хуже.

Вот и лес… славно. А где же эта чертова тропа? Где же?

— Слева, слева заходите! Окружай!

— К болоту его гони! К болоту!

Сами того не зная, враги помогли беглецу выбрать верный путь. Раз уж гнали к болоту — туда и бежать, туда ведь и нужно было… Ага, вот и тропа! Видно, по ней совсем недавно что-то тащили… что-то тяжелое. Или это просто сани-волокуши, на которых крестьяне ездили круглый год, даже и летом. По грязи-то не всякая телега пройдет, а вот волокуши — те везде. Где лошадь проберется, там и они тоже. Чего-то везли, да…

— Эй, русский! Сдавайся! Ты окружен.

Сдаваться? Ну-ну! Поглядим еще…

Впереди закачались камыш и осока, рогоз с коричневыми бархатными шишками. За ними виднелись чахлые деревца — осинки, березки, елки. Болото! Однако где же гать?

— Капрал! А ну, пальните-ка для острастки. Можете ранить, но не тяжело.

— Слушаюсь, господин Байс!

Байс? Нырнув в камыши, лоцман закусил губу. Антон Байс… Не тот ли это Байс… Ну, да, да, так оно и есть! То-то рожа показалась знакомой.

Вразнобой грянули выстрелы. Пули прошуршали в камышах, над самой головою упавшего в заросли и болотную грязь беглеца.

— Ну, полезайте, что встали? — донесся хриплый голос Байса. — Вытащите его оттуда живей.

— А может, лучше выкурить? — с усмешкой предложил капрал. — Подожжем камыши — сам выскочит. Прямо к нам в руки!

Байс холодно кивнул:

— Хорошо. Делайте, как сказали.

Кто-то из солдат вытащил огниво, заклацал кремнем по стальной пластине. Потянуло дымком…

Вот ведь, собаки! — поежился лоцман. Так и впрямь — выкурят.

Пока спасало то, что свежий камыш и рогоз горел плоховато. Но все же — горел; занялся, вспыхнул…

Вот в дыму-то и выскочить! Сейчас станет погуще… Черт! Налетевший ветер погнал дым не в лес, как надеялся Никита Петрович, а в болото. Становилось как-то неуютно: жарковато, угарно. Густой беловато-сизый дым лез в глаза, в нос, в горло… Ах ведь, сволочи! Еще немного и… Да где же, черт побери… Алатырь Татарин что, не успел? Или это совсем другое место?

Не выдержав, Бутурлин вскочил и, покинув свое убежище, побежал в лес, кашляя и петляя, как заяц…

— Вон он, вот он! Держи!

Шведы быстро окружили беглеца со всех сторон, и Никита рванулся обратно к болоту, к спасительным камышам, осоке и рогозу, туда, куда еще не добрался огонь. Упал, распластался, пополз…

Позади послышались чавкающие шаги погони…

Похоже, что не уйти. Правда, арест вовсе не значит немедленной смерти. Арестовывали и раньше, и что? Выбрались! Выбрались тогда, выберемся и сейчас. Жаль вот только, задумка не вышла…

Бутурлин уже приготовился подняться на ноги, как вдруг со стороны болота ударил мушкетный залп! Именно залп — гулкий и грозный. Тяжелые свинцовые пули ударили в группу столпившихся для погони солдат, терзая тела в клочья!

— Что? — закричал, закружился капрал. — Что такое? А ну за деревья! За деревья, Живо!

Увы, спрятаться в лесу за деревьями солдатам не удалось — там их уже поджидали.

— Целься… Пли!

И снова грохот, и пороховой дым, терзающие людские тела тяжелые мушкетные пули!

— Второй плутонг… Огонь!

Грохот! Вопли раненых шведов… кровавый кошмар.

И снова залп…


Когда дым рассеялся, из дюжины шведских молодцов остался в живых лишь один. Стоя на коленях, щуплый рыжий солдатик жалобно просил пощады…

— А не нужен ты нам, — подойдя ближе, Алатырь Татарин спокойно выстрелил из пистолета бедолаге в грудь. Швед рухнул назничь.

— Никита Петрович! — опустив дымящийся ствол, Алатырь вгляделся в болото. — Никита Петрович, ты жив?

— Да жив, — Бутурлин наконец выбрался из камышей и осоки и, вытерев чумазое от дыма лицо, улыбнулся.

Глянув на него, Алатырь Татарин внезапно расхохотался:

— Ты, Никита Петрович, нынче на арапа похож. Такой же черный.

— Осмотрите здесь всех, — глядя на идущих по гати людей — вооруженный отряд, ожидающий прихода русской рати — распорядился лоцман. — Да я и сам гляну. Сколько у тебя людей. Алатырь?

— Две сотни! — с гордостью доложил Татарин. — Здесь еще не все. С оружием, правда, плоховато. Пару дюжин мушкетов сыщется, да с дюжину пистолей. С зельем пороховым тоже не ахти. Да и с саблями… У нас все рогатины больше. Понятно ведь — откуда у крестьян да плотовщиков мушкеты да сабли?

— Понятно, — Никита Петрович покивал и вновь улыбнулся. — Ну, порох да сабли я вам достану. Зря, что ли, у меня Петруша Волк невдалеке обретается?

Все шведские солдаты погибли. Дострелили еще лишь раненного в голову капрала. А вот купчишка, щеголь Антон Байс как в воду канул. Ушел!

* * *

Колокола на монастырской звоннице отбили последний вечерний час. Наступала ночь, и князь-воевода Петр Иванович Потемкин, позвав слуг, велел готовиться ко сну.

— Кваску на ночь принесите, — приказал князь, с помощью верных слуг сняв шубу и ферязь. Оставшись в одном домашнем зипуне с роскошною вышивкой и жемчужными пуговицами, воевода уселся в резное кресло и, вытянув ноги, позволил холопам снять сапоги, переобулся в турецкие мягкие туфли.

— Свечи все зажигать, Иване Петрович? — с поклоном поинтересовался старый тиун, бывший при князе уже лет как с десяток и досконально знавший все привычки воеводы. Знал, знал слуга — князюшка сразу не засыпал, перед сном любил почитать или сыграть партию в шахматишки.

Шахматы как раз тут и стояли — уже расставленные на золоченой доске.

— Все, все зажигай, будто не ведаешь, — буркнув, Потемкин скосил глаза на фигуры… немного подумал и, махнув рукой, потянулся к лежащей на столе книге. «Лопе де Вега. Поэмы».

— Латынь, батюшко? — поправил бронзовый подсвечник верный слуга.

Князь хмыкунл:

— То, Никеша, гишпаньский. Язык красивый, звучный… Учу вот. Но ты прав — на латынь похоже. Принесли квасу?

— А как же, кормилец?

— Тогда ступайте. Ступайте уже.


Князь-воевода очень любил такие вот поздние вечерние часы, когда все неотложные дневные дела уже сделаны, когда можно, помолясь, заняться ненадолго чем-то приятным — книжицу вот, почитать, сыграть в шахматы…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация