— Слушаюсь, господин капитан!
Курносый Акимка ужом юркнул в траву. Бутурлин сунул в рот сухую травинку, пожевал, задумчиво глядя на шведов и бросая быстрые взгляды по сторонам.
— Эх, знать бы, куда они пойдут… увидеть бы… Та-ак… Мефодий! — углядев что-то важное, лоцман обернулся к напарнику. — Во-он ту липу видишь?
— Высокую, за амбарами?
— Да. Умеешь по деревьям лазать?
— А то ж! — парнишка горделиво повел плечом. — За свеями оттудова проследить? Запросто!
— Понятливый, — хмыкнул Никита Петрович. — Однако же проследить — дело нехитрое. Как вот потом доложить?
— Так спрыгнуть да…
— Нет. Наблюдать за врагом ты должен постоянно. И постоянно докладывать. Как вот только?
Мефодий развел руками:
— Ну-у… я не знаю, как.
— А я — знаю, — окинув напарника взглядом, Бутурлин вдруг просиял. — Рукава от рубахи оторви…
Парнишка опешил:
— Но, господин…
— Рви, говорю. Живо! — зловеще приказал лоцман. — И слушай меня. Ежели свеи пойдут налево, к церкви — тогда привяжешь рукав во-он на тот сук… толстый такой, видишь?
— Ага.
— А ежели направо, к деревне — тогда рукав на верхушке должен болтаться! Ну, не на самой, конечно, но… Все понял?
— Понял, господин капитан!
Мефодий пробрался берегом и, скользнув за амбары, понесся к липе. Никто на него не смотрел — и без него было на что глянуть.
Выгрузкой войска и артиллерии командовал высокий худой лейтенант с длинными черными волосами, выбивающимися из-под стального с золоченой насечкою мориона. Бутурлин еще раз пересчитал солдат… Мушкетеров получилось в два раза больше, чем пикинеров, и это было плохо — огнестрельного ружия у ополченцев имелось очень и очень мало.
Ну, все правильно, чего же еще ждать? По приказу все того же короля Густава Адольфа, шведские оружейники усовершенствовали мушкет, сильно его облегчив, так, что не надобно было стрелять с сошки. Тогда же ввели и бумажный патрон, что резко увеличило скорострельность и сделало ненужным большое количество пикинеров. Теперь порох решал всё! Даже и построение армий изменилось — не терциями и квартами, а в несколько линий — шеренг. Линии пикинеров, линии мушкетеров… артиллерия. Шведы — грозный противник! Здесь их сколько? Одна рота всего, вот лейтенант и командует. Да больше тут и ненадобно — с кем биться-то? Да, с другой стороны, во всем Ниене солдат и полка не наберется, всего-то пара батальонов, фирфенлейнов по-шведски, и то это, если еще посчитать городскую стражу.
Ага, вот еще баркас! Да целая баржа!
Бутурлин досадливо сплюнул, разглядев на приближающемся судне мушкетеров «серого регимента», каждый из которых был одет в длинный черный жилет — пурпуен и широкие штаны. Из-под жилета, по протестантской моде, торчала белая рубашка с простым отложным воротником, без всякой роскоши, на ногах у всех солдат — высокие сапоги-ботфорты, на черных шляпах — серые страусиные перья.
Никаких пикинеров в этом баркасе не было, зато блестели стволами целых три пушки! Однако что же… шведы собрались разорить Спасское дотла? Разрушить, разнести в щепки? Вряд ли… зачем им село? Небось, прознали про «болотный» отряд, выследили или из своих донес кто-то, предал. Поди теперь, пойми… Да и некогда сейчас понимать — деваться некуда, биться надо! Или уходить, оставив односельчан на поругание врагам. А Спасское тогда сожгут — точно.
Ладно! Не так уж и много здесь шведов. Бог даст, справимся. Только быстрей надо, быстрей.
Скрытно покинув пристань, Бутурлин пробрался между заборами и быстро пошел на околицу, где уже и встретил своих.
— Выступаем, господин капитан, — с готовностью доложил Алатырь Татарин. — Акимка твой приказ передал.
— Там больше сотни солдат, — собрав возле себя всех десятников, Никита Петрович инструктировал воинство на ходу. — В основном — мушкетеры. А у нас пищалей — раз-два… Да! Дюжина пушек еще! Ну, думаю, артиллерию они наладить вряд ли успеют — не дадим. Ага… пришли уже. Стой! Алатырь… дай-ка трубку…
Взяв зрительную трубу, лоцман внимательно посмотрел на липу, заметив развевающиеся на ветру рукава — на толстом суку и ближе к вершине.
— Значит, двумя отрядами решили пойти, — покусал усы Бутурлин. — Обхватить село в клещи, чтоб ни один человек не выскользнул… не убежал на болота, не предупредил. Что ж — умно! Но и мы не дураки, однако ж. Идем от пристани — поглядим пушечки да ударим с тыла.
По приказу «господина капитана» ополченное воинство быстро разделилось на три отряда. Командование левым взял на себя сам Алатырь, правым — его помощник Пахом Лютоев, угрюмый чернобородый мужик со шведской портупеей и аркебузою. Арьергард же возглавил Никита Петрович. Арьергард, в любой момент готовый стать авангардом! Шведы спокойно могли переправить через Неву подкрепление, хотя бы с полсотни человек с полковыми пушками. Вот их-то и надобно будет встретить.
— Шведов нагнать, не стрелять — сразу в рукопашную! — прощаясь, промолвил Никита. — В этом наше спасение. Сами знаете, в огневом бою нам с врагом не тягаться. Все мушкеты прошу — в мой отряд.
— Да уж знаем…
— Ничего, Никита Петрович — ужо покажем свеям кузькину мать!
Недобро щурясь, Пахом Лютоев передал аркебузу небольшому юркому пареньку и вытащил из ножен устрашающих размеров саблю.
Внезапно напасть, навалиться, не дать врагам выстроиться в шеренги, выстрелить, перезарядить мушкеты. В это имелся смысл, все же силы сторон были примерно равными. Вполне можно шведов разбить, вполне! Особенно если управиться с артиллерией. Интересно, на чем они эти пушечки будут тащить? Уж точно не на себе… а лошадей на пристани что-то не было видно. Ну, так и что? Лошадок возьмут в селе, для того его и окружают! Как говорят сами шведы — реквизируют.
Не доходя до пристани, Бутурлин приказал зарядить все, что могло стрелять. Мушкеты, аркебузы, пистолеты…
— Стреляем сразу. Выбиваем всех, кто у пушек. Затем бросаем ружья… И в бой!
Азартно потерев руки, лоцман вытащил из-за пояса пистолет и, ловко натрусив пороха на затравочную полку, негромко бросил:
— Ну, парни… с Богом! Вперед!
Шведские артиллеристы в широких штанах и черных шляпах как раз возились с пушками, скатывали их с пристани, разворачивали в ожидании лошадей. Грозные стволы оружий смотрели на реку. Никто, никто из шведов не ожидал нападения тотчас же, вот прямо сейчас! Наоборот, судя по всему, они готовились выкуривать ополченцев из болот, быть может, довольно долго.
Вот и с пушечками возились неторопливо, даже боевое охранение не выставили — хотя бы кого-то из пикинеров. Вели себя беспечно, как у себя дома. Так ведь они и были дома! Можно сказать, в глубоком тылу. До русской-то границы — верст двести! Чего тут опасаться-то? Мятежники? Так они где-то в болотах прячутся. Ничего, сейчас доблестная шведская армия всех этих чертей…
