– Я не знаю, что должно было случиться тем вечером, – быстро говорю я. – Но пожар закончился. А я продолжаю жить своей жизнью.
Надеюсь, он не заметил нотки отчаяния в моем голосе и то, как сильно мне хочется, чтобы эти слова стали правдой только потому, что я просто произнесла их. И как сильно меня пугает мысль, что мое предназначение придется выполнять еще сотню лет.
– А значит, теперь я вся твоя, – продолжаю я, вот только эти слова звучат невероятно фальшиво в моих устах.
И в этот момент я еще сильнее хочу рассказать ему всю правду. Вот только я ее не знаю. А может, и не хочу знать.
– Ну и хорошо, – говорит он, хотя, кажется, не поверил мне. – Очень хорошо. Потому что я не хочу, чтобы ты встречалась с кем-то еще.
– Я только твоя, – шепчу я.
Он снова целует меня. И я отвечаю ему.
Но перед глазами внезапно вспыхивает образ Кристиана Прескотта, который стоит на Фокс-Крик-Роуд в ожидании меня. И, кажется, он готов там ждать целую вечность.
Когда я возвращаюсь домой, то натыкаюсь на зад-нем дворе на Джеффри, который рубит дрова под дождем. Увидев меня, он кивает, а затем поднимает руку и вытирает рукавом пот над верхней губой. После чего хватает следующее бревно, заносит топор и с легкостью раскалывает древесину. А потом еще одно. И еще. Вокруг него уже выросла довольно большая куча дров, но, кажется, брат не собирается останавливаться.
– Решил наколоть дров сразу на всю зиму? Не дожидаясь холодов? – интересуюсь я. – Ты в курсе, что еще только сентябрь?
– Мама замерзла, – объясняет он. – Она уже надела свою фланелевую пижаму, закуталась в одеяла и, дрожа, пьет чай. Так что я решил растопить камин.
– Ох, – выдыхаю я. – Это отличная идея.
– В тот день с ней что-то случилось. Когда вы столкнулись с Чернокрылым, – медленно растягивая слова, говорит он.
А затем поднимает голову и встречается со мной взглядом. Иногда он выглядит настолько юным, что напоминает ранимого маленького мальчика. Но бывают моменты, как сейчас, когда он выглядит, словно настоящий мужчина. Человеком, который пережил множество печальных событий. Как такое возможно? Это несказанно меня удивляет, ведь ему всего пятнадцать лет.
– Да, – соглашаюсь я, потому что пришла к тому же выводу. – Он же пытался ее убить. И это была довольно грубая схватка.
– Но с ней же все будет в порядке?
– Думаю, да.
Венец исцелил ее. Я видела, как он омыл ее, словно теплая вода, стирая ожоги и синяки от рук Семъйязы. Но все же трудно забыть, как она повисла в его руках, хватая ртом воздух и пытаясь высвободиться, пока его пальцы все сильнее сжимали ее горло. Как все слабее и слабее становились ее удары, пока она не обессилела совсем. Пока мне не показалось, что она умерла. Глаза щиплет от этих воспоминаний, и я быстро отворачиваюсь в сторону, чтобы брат не увидел моих слез.
Джеффри продолжает колоть дрова, пока я пытаюсь взять себя в руки. Это был долгий день. И мне хочется забраться в постель, натянуть одеяло на голову и поскорее погрузиться в сон.
– Кстати, а где был ты в тот день? – неожиданно спрашиваю я.
– В какой? – словно не понял, о чем я, переспрашивает Джеффри.
– В день пожара?
Он хватает еще одно полено и ставит его на колоду.
– Я же говорил тебе, что отправился в лес на твои поиски. Подумал, что смогу тебе помочь.
– Почему мне не очень-то в это верится?
Брат вздрагивает, отчего замах получается несильным и топор застревает в полене.
Джеффри издает звук, похожий на рычание, а затем вытаскивает топор.
– Вот и мне интересно, почему, – говорит он.
– Эм, может быть, потому, что я хорошо тебя знаю. И сейчас ты ведешь себя странно. Так где ты был? Расскажи мне.
– Может, ты знаешь меня не так уж и хорошо.
Он бросает топор на землю, а затем собирает охапку нарубленных дров и проходит мимо меня к дому.
– Джеффри…
– Да нигде я не был, – огрызается он. – Просто заблудился.
Вот только в этот момент брат выглядит так, будто сейчас расслабится. Он скрывается в доме, и я слышу, как он предлагает маме развести камин. А я все стою на заднем дворе, пока первые клубы дыма не начинают виться из трубы. Перед глазами то и дело всплывает напряженное от страха и чего-то, похожего на боль, лицо Джеффри, когда он вылетел из-за деревьев в тот вечер. А еще его глухой смех, когда я сказала, что спасла Такера. И внезапно меня охватывает беспокойство за него. Ведь что бы он ни делал тем вечером, чутье подсказывает мне, что все закончилось не очень хорошо.
А значит, у моего брата тоже есть свои секреты.
4
Сама не своя
В этот раз мне снится лестница. Десять или двенадцать бетонных ступеней с черными перилами, ведущих вверх между двумя осинами. Откуда посреди леса взялась лестница? И куда она ведет? Я хватаюсь за обшарпанные перила, на которых сквозь отвалившуюся краску проступает ржавчина. Ступени и вовсе заросли мхом. Ступив на лестницу, я замечаю, что на мне черные мамины практичные туфли-лодочки, которые она разрешает мне надевать на торжественные мероприятия.
Между деревьев я различаю силуэт Джеффри. Но рядом с ним, на вершине холма, стоят еще несколько знакомых мне людей: Анджела, мистер Фиббс, Венди. Кажется, они все смотрят на меня, но я не понимаю, почему. Я оглядываюсь, и в этот момент каблук на моих красивых туфлях подворачивается. Но Кристиан снова оказывается рядом и, обхватив рукой мою талию, не дает мне упасть. С мгновение мы смотрим друг на друга. Его тело излучает такое тепло, что мне невольно хочется прижаться теснее.
– Спасибо, – шепчу я.
А потом открываю глаза и впиваюсь взглядом в потолок своей спальни, пока порывы холодного ветра треплют за окном ветви деревьев.
– Ты сама не своя, – говорит Анджела с ртом, набитым салатом из зеленой фасоли.
Субботний вечер. Мы сидим за столиком в закусочной «Рандеву» в Джексоне, куда заглянули после кинотеатра, и едим салаты, потому что это все, что мы можем себе здесь позволить.
– Я в порядке.
– Ну конечно. Ты бы видела себя со стороны.
– Ладно, мне не по себе, довольна? Я просто до сих пор не могу понять, сон ли это был, видение или что-то еще.
Анджела задумчиво кивает.
– Твоя мама как-то говорила, что у некоторых обладателей ангельской крови видения приходят во сне, верно?
– Да, она говорила мне это еще до моих первых видений. В то время она еще делилась со мной хоть чем-то полезным. Вот только все мои видения приходили, пока я бодрствовала.
– И мои, – добавляет Анджела.
– Поэтому я и задумалась, это вещий сон или кошмар, вызванный перееданием чоу мейн
[3] за ужином? Это божественное послание или просто мое разыгравшееся подсознание? И что вообще это означает?
