Каждый раз Тираэль чувствовал себя более опустошенным, чем в предыдущий, и все же жаждал большего. Прозрение, что он находил в глубинах чаши, давало ему своеобразное утешение. Хоть он и понимал, что шансы на успех невелики, архангел осознавал, что прийти в Санктуарий было верным выбором – единственным из всех возможных.
Они выкрадут камень души или погибнут, пытаясь это сделать.
Тираэль обвел взглядом остальных, все еще спящих в рассветном полумраке. Костер давно погас, и земля побелела от инея. После долгих дней путешествия они почти достигли Брамвелла. Отряд обошел Залив Вестмарша по холмам и разбил лагерь в лесу, недалеко от дороги. Заклинание Зейла скрывало их от путников, которые встречались им на пути. До сих пор некромант показывал себя ценным союзником, но остальные члены отряда держались от него на расстоянии, словно он был заразным. Даже сейчас, когда все лежали рядом друг с другом, в надежде согреться, Зейл спал отдельно от них, и лишь череп составлял ему компанию.
Вчера, когда они шли, Каллен загнал Тираэля в угол и засыпал ангела вопросами, восхищаясь Небесами и обращением Тираэля в смертного. Тираэль отвечал, как мог, но быстро почувствовал усталость от подобной беседы. Жажда знаний Каллена была ненасытна, и по мере их путешествия, Тираэль все больше осознавал боль и страдания своей физической оболочки. Сохранять терпеливое спокойствие было трудно. Тираэль уже несколько дней почти не спал и не ел, а к таким неудобствам он не привык. Но Каллен не оставлял его в покое.
Тираэль слабо улыбнулся в тусклом свете. Каллен слегка похрапывал, и без своих круглых очков, с расслабленным во сне лицом, выглядел куда моложе. Несмотря на раздражение, архангел все сильнее привязывался к этому невысокому мужчине. Он знал, что настанет время, когда знания Каллена станут жизненно необходимы для выполнения их миссии.
Он взглянул на то место, где накануне обустроился монах, но там никого не было. Тираэль не помнил, чтобы Микулов закрывал глаза. Монах редко спал. За последние несколько дней вид у него стал слегка затравленным, а взгляд отсутствующим, словно Микулов видел то, что недоступно другим. Монахи Ивгорода были высокодуховными созданиями, жившими в гармонии с окружающей природой и своими богами, что выходило далеко за рамки понимания большинства людей. Каждый день во время их путешествия Микулов уходил на разведку, скользя по лесу и дороге точно призрак, высматривая опасность. Когда он возвращался, взгляд его всегда был загнанным, и Тираэль задавался вопросом: что же такого знал Микулов, чем не спешил делиться с остальными?
* * *
Микулов стоял в тени деревьев, рядом с дорогой, ведущей в Брамвелл. За многие годы тренировок в Монастыре Парящих Небес его чувства были настолько отточены, что, сосредоточившись, монах мог уловить незамеченное другими. Прямо сейчас он терпеливо ждал очередного знака точного места пребывания людей впереди.
Их было двое. Они стояли молча, почти не разговаривая, но их выдавали смещающийся с ноги на ногу вес и шарканье. Все их поведение наводило на мысль о намерении скрыться, и это беспокоило Микулова. Если бы они вышли на дорогу, он просто велел бы своему отряду оставаться в лесу, пока незнакомцы не пройдут. Но они этого не сделали.
Эти двое чего-то ждали.
Впрочем, монаху было не занимать терпения. Он с легкостью стоял на цыпочках, идеально держа равновесие даже после двух часов неподвижности. За это время он позволил своему разуму проанализировать все, что привело его к этому странному путешествию. Это было то состояние медитации, когда сохраняется бдительность, некий хорошо знакомый ивгородским монахам симбиоз разума и тела, позволяющий бодрствовать, погружаясь внутрь сознания.
Микулов пытался разобраться в запутанном хитросплетении видения, что было дано ему прошлой ночью. Картинка никак не складывалась.
После битвы с восставшими мертвецами и падения Тьмы с Черной Башни десять лет назад Микулов чувствовал внутри себя изменения – всплеск стихийной силы, да такой мощный, что захватывало дух, и он с трудом верил, что подобное возможно. Прежде монах считал, что овладел многими секретами слияния с миром, но он был просто глупцом, лишь царапавшим поверхность, не в силах проникнуть внутрь. Тот момент в Башне, когда он высвободил энергию, хранящуюся в своем ядре – когда она взорвалась, словно крошечное солнце, и иссушила врага, собиравшегося сокрушить его, – что-то освободил внутри монаха. Он стал быстрее, сильнее и отныне мог влиять на окружающий мир, как никогда прежде. Впервые в жизни он познал равновесие и гармонию, которые проповедовал его учитель, когда Микулов был еще мальчишкой.
«Что же все это значило?»
Он не знал ответа, но осознавал, что у богов на него свои планы. Его предупредили об опасностях, с которыми столкнется Санктуарий, послав видение, полное разрушений и ужасных страданий: землетрясения, разрывающие землю на части, огонь, низвергающийся с небес, люди, корчащиеся в агонии, когда их плоть сгорала до костей. Он видел, как хорадримов разрывают на куски огромные чернокрылые создания.
Больше всего его потрясло, что Конец Дней принесут Небеса.
Видение было настолько ярким и тревожным, что Микулов не мог заставить себя поведать о нем Томасу и Каллену. Впрочем, это открытие не изменило его цели. Он был призван не просто так – Санктуарию грозила ужасная опасность. Микулов знал, что должен отыскать верный путь, и действовать нужно быстро.
Прошлой ночью, пока остальные спали, Микулов ускользнул под покровом темноты, с легкостью двигаясь по неровной земле к утесу, нависавшему над заливом. Ветер трепал его одежду, пока он стоял и смотрел, как далеко внизу черная вода разбивается о скалы. В этом ветре, в запахе прибоя, во влаге, которая касалась его кожи, в привкусе соли на языке он ощущал присутствие богов. Монах чувствовал, как по телу разливается энергия. Он был готов.
Темное небо над его головой разверзлось, и появилась лестница, полностью сотканная из света. Микулов поставил ногу на первую ступень и, почувствовав, что она выдержит его вес, стал подниматься все выше и выше, оставляя далеко позади бурлящую воду, густые леса и крутые холмы. Наконец мир полностью исчез, а он все продолжал взбираться быстрее и быстрее, пусть ноги его разъезжались, а ветер хлестал по телу. Микулов достиг плато и замер: перед ним появилось огромное сияющее сооружение – мерцающие первозданной силой ворота из камня и хрусталя, украшенные колоннами с вырезанными на них замысловатыми узорами, напоминающими крылья ангелов.
– Алмазные Врата Небес.
Монаху показалось, что он услышал чей-то голос. Обернувшись, Микулов увидел, что рядом с ним, держа оружие наготове, стоят все остальные: чародейка, варвар, Томас, Каллен, Джейкоб и Тираэль. Из простирающегося над ними города, сияющего идеальными пейзажами и украшенного серебряными остроконечными шпилями, подобно грому, раздался боевой клич.
Ворота распахнулись.
– Не входи сюда, – произнес другой голос. На небольшом расстоянии от монаха стоял некромант Зейл, его костяной кинжал поблескивал в руке, облаченной в перчатку. – Равновесие нарушено, и за этими стенами ждет только смерть.
