А может, ключ был материальным?
Эта мысль поразила Каллена, точно удар молнии. Дрожащими пальцами он снова стал рыться в рюкзаке и нашел древний кинжал из горного храма нефалемов. Кинжал странной формы, с широким тупым лезвием и плоским, а не острым концом. В сущности-то вовсе и не оружие.
Ключ.
Каллен взялся за украшенную драгоценными камнями рукоять кинжала и тут же почувствовал, что сила, исходящая из глубины странного предмета, согревает его руку и бежит по ней вверх, словно что-то живое, нежно покусывая кожу невидимыми зубами. Дверь отозвалась собственным всплеском силы. Каллен не мог объяснить, почему это ощущение кажется ему таким знакомым. В голове у него проносились образы: отец-фермер, работавший на полях от рассвета до заката, такой далекий и разочарованный книжным мальчиком; лицо матери, наполненное любовью к нему; библиотека, где он провел так много часов своей юности. Эти воспоминания растворились в других, чужих, и все же Каллен узнавал их, словно они были его собственными, – тысячи и тысячи моментов человеческих воспоминаний, которые он наблюдал глазами других, когда те жили и любили, боролись и умирали. Они проносились все быстрее и быстрее, смешиваясь друг с другом, пока он не начал заново переживать истории древних, которые изучал в писаниях хорадримов. Древние нефалемы, ходившие по этой земле, когда орден еще только был сформирован, были не совсем такими, как ученый читал в книгах, и сейчас он словно испытывал все на себе.
Каллен вставил плоское лезвие в паз на двери. Оно со щелчком скользнуло на место, и он повернул ключ вправо, прокручивая его по кругу.
Огромная волна силы пронзила ученого, едва не сбив с ног. Он держался, пока энергия продолжала нарастать, и чувствовал себя так, словно сгорал в очищающем пламени, угрожающем поглотить его и обратить в пепел. А затем эта энергия достигла его собственной, таившейся глубоко внутри, она становилась сильнее с каждым мгновением, пока не вытеснила ту другую, вырываясь наружу и наполняя силой его тело. Каллену казалось, что он закричал, но он не был в этом уверен; мир стал серым, а затем превратился во всепоглощающую белизну, постепенно угасая до мягкого постоянного фона, который остался с ним, наполняя душу светом.
Каллен пришел в себя, обретя чувства покоя и силы, которых прежде никогда не знал. Он все еще держал вставленный в паз ключ, но теперь дверь была приоткрыта.
Он осторожно потянул ключ, и дверь беззвучно распахнулась, открывая ступеньки, ведущие в темноту.
Глава двадцать третья
Затерянный город
Храмовники следовали по пятам вслед за Шанар и Джинвир, но то, что поначалу казалось наступлением, на самом деле было отходом под натиском противника, с которыми защитники собора вели сражение наверху. С того момента как рыцари прорвались через парадную дверь и захватили собор, там велись ожесточенные бои. Хорадримы теснили храмовников с тыла, а рыцари осаждали их с фронта. Они решили устроить передышку в подземных камерах.
Что ж, хорадримы не позволили им остановиться надолго. Посох Шанар ярко вспыхнул, посылая в ряды противников огненные стрелы, и топор Джинвир обагрился кровью. Норлан отдавал своим людям приказы, выставив их перед собой.
– Не позволяйте им и дальше защищать этого змея! – закричал Тираэль. Он указал туда, где Норлан прятался за самым крупным храмовником, и Микулов бросился в самую гущу свистящих копий, обезоруживая столько людей, сколько мог, не причиняя им вреда.
Но большая часть храмовников не сдавалась и сражалась даже голыми руками. Еще дюжина их пала на ступенях, прежде чем Норлан бросил оружие и отдал своим воинам приказ сдаться.
Рыцари окружили и быстро разоружили оставшихся в живых храмовников, лидер которых в итоге оказался просто трусом. Когда Тираэль подошел к нему, этот мерзкий человек стоял на коленях. Джинвир связала ему руки за спиной.
– Я был уверен, что мы еще встретимся, – произнес Тираэль. – При других обстоятельствах.
– Пожалуйста, – начал Норлан, – пощади мою душу…
Тираэль схватил его за рубашку и поднял на ноги. Архангел бросил взгляд на орудия пыток, висящих вдоль стен. Гнев захлестнул его, и он подумал о том, чтобы снести голову Норлана с плеч за то, что тот сделал.
– Отпусти его.
Генерал Торион шагал по каменному полу в сторону Тираэля.
– Я бы забрал жизнь этого человека прямо сейчас, – сказал предводитель рыцарей, – но он заслуживает виселицы на площади – там, где его смогут увидеть жители Вестмарша.
Тираэль бросил Норлана на пол.
– Поставьте его к остальным, – сказал Торион.
Рыцари повели лидера храмовников в камеру, где держали стражу, а Лорат Нар, с царапиной на лице и кровью на доспехах, подошел и встал рядом с Торионом.
– Сэр, у меня печальные новости, – сказал он. – Командир Бернард погиб в бою.
Остальные рыцари переминались с ноги на ногу, что-то бормоча. Торион бросил в их сторону колючий взгляд.
– Значит, он погиб достойно, – отрезал генерал. – Мы похороним его как героя. Есть еще потери?
– Всего одиннадцать рыцарей.
Торион вздохнул, потерев лицо, и внезапно словно постарел.
– Ты отправил весть своему отцу?
– Я послал к нему несколько гонцов. Хоть один, но сможет добраться.
– Хорошо. Он как никогда нужен нам здесь и сейчас, как никогда, чтобы занять свой прежний пост. – Генерал развернулся к хорадримам. – Церковь Святого Ордена снова в руках народа. Не знаю, какое темное заклинание помогло тебе проникнуть в собор, но без твоей помощи кровавых жертв с обеих сторон было бы еще больше. – Он указал на Зейла. – Некромант уже не раз помогал спасать Вестмарш. За это мы перед тобой в долгу.
– Разрешите говорить откровенно, сэр? – сказал Лорат. Торион кивнул. – Хорадримы ищут важные для их ордена артефакты, предположительно спрятанные под этими камерами. Учитывая обстоятельства, возможно, мы могли бы дать им время на поиски?
Торион посмотрел на них с подозрением.
– Что бы здесь ни находилось, это принадлежит народу, – сказал он. – Моя благодарность не распространяется на чужеземных чародеев, слоняющихся по священному месту без проводника, и не важно, архангел это или нет.
– Я останусь с ними, сэр, – произнес Лорат. Он взглянул на Тираэля. – Если меня примут.
Тираэль кивнул.
– Мы вам не враги, генерал, – сказал он. – Если юный Лорат останется с нами и это вас успокоит, мы не возражаем.
– Очень хорошо, – ответил Торион. – Мы позаботимся о том, чтобы территория была безопасна, и выставим снаружи охрану. Норлан не пользовался таким уважением среди горожан Вестмарша, как ему казалось, но сохранять бдительность лишним не будет. У вас есть ночь, чтобы раскрыть свои тайны.
* * *
Хорадримы спускались все ниже в глубь собора, в то время как оставшихся храмовников загоняли в камеры или уводили наверх.
