* * *
Поиски не заняли много времени.
В первую очередь, архангел зажег голубое пламя в каменных чашах и факелах, добавляя больше странного света, который заполнял катакомбы, но в конце концов они обнаружили, что в тех новых местах, куда они заходили, пламя уже горело.
«Похоже, наше присутствие здесь пробудило нечто древнее», – подумал Каллен. Воздух был тяжелым и давил на плечи, сжимал легкие, словно был живым и пытался охватить ученого своими гигантскими руками.
Глубоко под поверхностью земли они достигли арки, которая вела в круглое помещение. Прямо перед ними, через бездонную пропасть, тянулся каменный мост. Мост упирался в помост с каким-то алтарем, и, переходя на другую сторону, достигал арки в противоположной стене. Вокруг сгущалась тьма.
– Гробница Раккиса, – тихо выдохнул Каллен. – Невероятно!
Это место упокоения старого короля Вестмарша в точности совпадало с грубыми набросками из дневника Корсикка. Алтарь имел форму саркофага. При мысли о Закаруме, члены ордена которого проходили через эти залы в мрачной похоронной процессии, неся на своих плечах мертвых, и об останках Раккиса, лежащих в тишине комнаты в течение многих поколений, ученого пробирал озноб, хотя этой ночью они уже видели на своем пути множество костей.
Даже в такой поздний час усталость отряда сняло возбуждение, вызванное находкой. Шанар коснулась пальцами края алтаря.
– Не совсем так я себе представляла мирное место вечного упокоения, – сказала она.
Но когда Джейкоб подошел к чародейке, глаза ее сверкнули, и она слегка наклонилась к нему; казалось, ее нежная кожа касается его руки.
В ту ночь нефалемы больше ничего не сумели сделать – энергия, которая воодушевила их, быстро угасла, когда их сморила усталость и к ним вернулось осознание того, с чем им всем еще предстоит столкнуться. Хорадримы возвращались обратно по пустым, безмолвным коридорам на поверхность, проходя сквозь мерцающую стену. Как только последний человек шагнул внутрь, мерцание исчезло, и стена пещеры вновь стала гладкой и неподвижной, а каменная статуя проводила Тираэля холодным, безжизненным взглядом.
«Значит, это правда, – подумал Каллен, – все так, как я предполагал. Щит остался нетронутым». Ему было комфортнее, когда он знал, с чем предстоит столкнуться.
Они свернули на развилке в другой коридор, чтобы посмотреть куда тот ведет. Разумеется, пещера быстро вывела их на поверхность, и отряд вышел через природный проход в скале. Это был тщательно продуманный вход на краю большого болота недалеко от города. Выглядел он как ничем не примечательные руины древнего и давно забытого храма. Удача улыбнулась отряду, и им не пришлось испытывать на прочность каменный мост.
Вдали мерцали высокие шпили Вестмарша, едва тронутые восходящим солнцем. Запах серы и грязи был сильным, а тишину раннего утра нарушали лишь крики лягушек и других болотных обитателей.
– Идеально замаскированное убежище, – сказал Томас. – Никто и не заподозрит, что скрывается под этими водами.
И действительно, когда Каллен повернулся, чтобы посмотреть на то место, где они вышли, ученый не увидел ничего, кроме крошащегося камня, заросшего сорняками, и мелькающих в кустах дроздов. Даже если кто-то забредет в катакомбы снизу, он никогда не отыщет скрытый паз для ключа и зачарованную стену, ведущую к святилищу нефалемов. Каллен начал думать об этом месте именно так – не как о городе, а как о втором святилище, скрытом внутри первого, о месте, которое было защищено от Небес и Преисподней самим Санктуарием и камнем мироздания.
«Конечно, защита не вечна», – подумал он. Демоны, как и ангелы, отыскали путь в этот мир. Санктуарий развращен, и невинность давно утрачена. Изменится ли это место, когда они принесут сюда камень?
Над мутной водой раздался траурный зов, эхом разносясь по лесу – леденящий душу звук, напоминающий крик мертвеца. Видимо, его источником была птица или какое-то животное, но звук отражал всеобщее настроение, когда нефалемы пробирались через болото к Вестмаршу.
Каллен подумал, что, несмотря на усталость, вряд ли кому-то из них сегодня удастся выспаться.
Глава двадцать четвертая
Затишье перед бурей
Лорат привел отряд обратно в таверну «Оскалившийся пес», где, несмотря на все опасения Каллена, нефалемы действительно проспали весь день, как убитые. В ту ночь, когда они проснулись, рыцари шумно праздновали в таверне победу. По большей части хорадримов приветствовали гуляки, пьяные и веселые. Слухи о роли, которую отряд сыграл при осаде крепости храмовников, уже распространилась, и рыцари заинтересовались ими, хотя Зейлу и досталось несколько косых взглядов да неприязненное бормотание от тех, кто был менее гостеприимен к адептам темных искусств.
Невзирая на дурные предчувствия, все хорадримы взяли себе немного еды и выпивки, за исключением некроманта, которого отвлекало возможное присутствие так называемых призраков, о чем он и поведал Микулову, сидящему у двери, достаточно далеко от шума, чтобы поговорить свободно. Зейл рассказал о нарушении баланса и беспокойстве тех, кто давно покинул этот мир, он ощущал их ропщущую толпу на заднем плане.
Вскоре после этого Зейл ускользнул, чтобы прогуляться по улицам. Монах составил бы ему компанию, но сейчас его занимали другие дела. Джейкоб и Шанар сели за стол и, склонив друг к другу головы, разговаривали; похоже, беседа их была довольно интимной. Джинвир стояла в стороне и, казалось, ее мучила почти физическая боль. Микулов плохо разбирался в сердечных делах, но по тому, как она смотрела на двух своих друзей, было ясно, что она испытывает к Джейкобу сильные чувства, которые кинжалом раздирают ее изнутри.
Обычно Микулов считал, что это не его дело, но в данном случае раскол между членами отряда имел прямое отношение к их миссии. Он решил внимательно следить за ними, а попутно подумал, что и Тираэлю следует об этом знать. Но когда Микулов стал взглядом искать архангела, того уже не было рядом.
* * *
Тираэль незаметно выскользнул из «Оскалившегося пса», оставляя теплый свет фонарей и хриплые голоса позади, и вышел на улицу.
Пришло время обратиться за советом к чаше. Он ждал достаточно долго. Какая разница, на что остальные тратят драгоценные часы в таверне, вместо того, чтобы готовиться к штурму Небес? Ответственность за этот план лежит именно на нем, и ему нужна мудрость, источником которой была Чалад’ар. В частности, ему надо знать, какова роль Шанар в этой авантюре и есть ли у нее хоть малейший шанс на успех.
В тот вечер, когда Тираэль очнулся, его мышцы горели огнем. Он чувствовал каждый шаг, каждый вдох был словно раскаленное железо. Кожа буквально зудела от желания прикоснуться к чаше, а пальцы дрожали. Когда архангел погружался в ее глубины, он снова чувствовал себя ангелом. И все же, он прекрасно помнил, что чаша подарила ему в прошлый раз – чувство ужаса, безнадежности и потери.
Что же Чалад’ар делала с ним? Какое воздействие она оказывала на плоть и кости? Она ведь никогда не предназначалась для смертных.
