– Аиииииии! – яростно завизжала бабушка, и её белый конь встал на дыбы.
Баба-яга ринулась на неё сверху. Помело в руках Яги стало мечом – кривым, воронёным, отливающим синевой, и с этим мечом скрестился бабушкин – прямой и светлый. А дальше всё свилось в вихрь, мечущийся по поляне. Там ничего было не разглядеть: только мелькали блики на мечах, звенели и лязгали сталкивающиеся клинки да резал уши свирепый визг – непонятно чей.
Сердце у Вари колотилось так, словно хотело выскочить наружу. Ладошки от страха стали холодными и липкими.
«Сделай всё точь-в-точь. Надеяться больше не на кого», – сказала Васька. А Ваську подвести нельзя. И бабушку, которая сейчас насмерть дерётся с Ягой – из-за неё, Вари, дерётся… И папу с мамой нельзя подвести. И Ляльку, которая ждёт помощи.
Варя изо всех сил ущипнула себя за руку.
– Вылезай, дурафья скудоумная! Поторапливайся, кулёма! – прошептала она. – Давай, шевели ходилами!
К избушке на курьих ножках Варя побежала по краю поляны, прячась за кусты. В траве серыми кучками лежали ягоши. А вдруг они очнутся и бросятся на неё? Что тогда?
Да ничего. Очнутся, кинутся – вот тогда и можно бояться. Только некогда будет: драться придётся. А пока давай прибавь скорости! Вот уже она, избушка, рукой подать…
На крыльце появилась знакомая фигурка: синие шорты, футболка с ярким попугаем – та самая, папина, сингапурская…
Лялька!
Варя взбежала на крыльцо, сгребла сестру в охапку и увидела у неё на плече Ваську. Кукла сидела, придерживаясь за Ляль кины спутанные кудри. Глаза-пуговицы победно сверкали – не хуже, чем зелёные камни в бабушкином венце, – а острый нос был задран, как у задавалы Шишкиной из параллельного класса.
– Видала? Вот она, Лялька наша! Живая, невредимая! Упрямство, оно полезно бывает. Баба-яга послушных любит, а Лялька у нас кремень – вся в бабушку. Ну, что уставилась? Давай живо, ноги в руки и бежать!
Тут за спиной грохнуло, словно лопнул огромный воздушный шар. Варя кубарем слетела с крыльца вместе с Лялькой и приземлилась так жёстко, что на минуту потеряла сознание.
Очнулась Варя от того, что Васька теребила её за ухо.
– Перестань, ухо оторвёшь!
– Ничего, тебе к лицу будет!
– Лялька в порядке?
– А то! Поднимайся, пошли. Тяжёлый денёк сегодня выдался. Да ещё бусы рассыпались. Вот, несколько штук только подобрать успела. На, сунь в карман, а то у меня карманов нету.
Всю поляну покрывала мелкая тёмная пыль. Ни ворон, ни белого коня, ни сокола не было. И Бабы-яги тоже не было. Только сидел, обернувшись хвостом, рыжий кот Василий. А рядом с ним лежала бабушка – без шлема и кольчуги, лицом в почерневшую от пыли траву, с мечом в руке.
Всё это Варя разглядела куда позже: когда добежала, волоча за собой Ляльку, перевернула бабушку на спину и убедилась, что она дышит.
– Явилась наконец, – зло сказал кот Василий. – Хозяйка из-за тебя головой рисковала, а ты… А ну, пошла очки искать, пока я по-настоящему не разозлился!
Варя хотела было огрызнуться, но передумала. Встала на четвереньки и принялась искать.
Очки искали все – кроме кота Василия. Он не отходил от хозяйки. Искали все, а нашла Лялька. Подбежала к Варе, подёргала её за рукав толстовки и сказала:
– На!
Совсем недавно Лялька не говорила ни слова. «Это всё бабушка», – подумала Варя.
Василий при виде очков сменил гнев на милость, хотя на Варю по-прежнему косился.
– Вася, очки на бабушку надеть или не надо?
– Дома наденет. Пока себе на шею повесь.
– Вася, а ты правда кот Баюн?
– Ну да.
– А как же ты у Бабы-яги жил?
– Вот так и жил. Жил-жил, а потом стареть стал. Раньше-то я целую рать усыпить мог: так и валились воины, как трава под косой, упадут – до нового месяца спят. Сейчас уже не тот. Вот Баба-яга меня и выгнала. Иди, говорит, дармоед, на все четыре стороны. И кочергой… А Василиса меня подобрала, к себе взяла, лапу вылечила.
– Так на картинке кот Баюн чёрный, только глаза жёлтые…
– А всю чёрную шерсть Василиса вычесала. Песню пела да своим гребешком хрустальным вычёсывала. Новая шерсть рыжая наросла. Я Василису никому в обиду не дам, кого угодно за неё в клочья порву. Так что ты меня лучше не серди. Кончай болтовню.
Кот зашипел, зафыркал и вдруг стал расти, увеличиваться на глазах. Вот он уже со Снежка величиной, вот с пони, на котором Варя каталась в зоопарке…
– Что смотришь? Сажай всех на меня, да сама садись! Домой пора, Василису лечить. Время дорого. А ножны где? Без них никак нельзя! Ищи!
Ножны нашлись в траве. Варя осторожно провела пальцем по сияющему клинку, вложила меч в ножны и стала, надрываясь, усаживать бабушку верхом на кота. Бабушка не сидела, не держалась – падала. Варя усадила позади неё Ляльку, сунула под мышку меч, села сама и обхватила бабушку за талию. Лялька, стиснутая между бабушкой и сестрой, тихо захныкала.
– Держись, сейчас домой поедем! Васька, ты где там?
– Здесь я, здесь! – отозвалась кукла из капюшона. – Давай доставай куриного бога! Помнишь, как с ним разговаривать надо?
– Помню!
Вынув куриного бога из-под майки, Варя собралась с духом и ещё раз повторила про себя нужные слова. Посмотрела сквозь дырку в оранжевом камне и сказала:
– Хочу, чтобы мы все сейчас же оказались дома, живые и невредимые!
Варя изо всех сил сжала куриного бога в кулаке. Камень засветился, засиял оранжевым светом. Кот Василий прыгнул вперёд и вверх – туда, в это тёплое сияние…
…и приземлился у калитки бабушкиного дома.
Все свалились на траву, придавив кота, – он уже был обычного размера. Лялька заплакала. Василий с мявом шарахнулся из-под кучи-малы, прыгнул через забор и был таков.
– Васька, что теперь делать? – спросила Варя, вытирая потное чумазое лицо.
Кукла молчала. Только блестели зелёные глаза-пуговицы да воинственно торчал острый нос.
«На тебя вся надежда», – вспомнила Варя. Все так говорили, каждая в своё время: и Васька, и бабушка, и мама. И подвести их никак нельзя.
Куриный бог развалился пополам. Упал с кожаного шнурка в траву, лежал там, еле видный, и слабо поблёскивал. Ужасно хотелось есть, а ещё больше – пить. Но было некогда. Бабушкино лицо оставалось бледным до прозрачности. Надо бежать за помощью.
– Сиди здесь! – сказала Варя Ляльке.
Малявка серьёзно посмотрела на сестру, подобрала с земли Ваську, прижалась покрепче к бабушке и кивнула.
Хоть бы дед Илья был здесь! Больше ничего не приходило Варе в голову, пока она бежала к дому под коричневой крышей.
