Чудеса!
Отдавая веер бабушке, Варя шёпотом спросила:
– Баб, а какая принцесса свою Судьбу победила?
– Та, что в голубом платье, – Сфортуна.
– Можно с ней поговорить?
– Почему же нельзя?
– А как к ней обращаться? – Варя вспомнила бабушкины наставления.
– «Ваше высочество». А потом – как она скажет.
Варя собралась с духом, подошла к сидящей под тентом принцессе и сказала:
– Ваше высочество, можно с вами поговорить?
– Конечно! – Принцесса улыбнулась и стала ещё краше.
– А как вы свою Судьбу победили? – с трудом выговорила Варя.
Принцесса задумалась.
– Знаешь, самое трудное было решиться. Потом всё куда легче. Когда я свою Судьбу разыскала, ох и страшна же она была! Грязная, нечёсаная, в лохмотьях… А уж злющая! Я ей вежливо: «Здравствуйте, синьора моя Судьба!» А она как зарычит: «Зачем притащилась? Понадобишься, я тебя и так разыщу! Хоть на дне морском спрячься, никуда ты от меня не денешься!»
– А вы что?
– А я её затащила в ручей и хорошенько вымыла. Как ни вопила она, как ни вырывалась, отмыла начисто, весь кусок мыла извела. Потом одела во всё новое и красивое, причесала и вылила на неё целый пузырёк духов! Судьба сразу иначе заговорила. «Спасибо, – говорит, – умница. Когда у человека злая Судьба, он постоянно всем вокруг на неё жалуется да бранит её последними словами. А от этого она ещё злее становится. Думаешь, легко так жить, когда тебя постоянно бранят да укоряют? Мало кто додумается, что надо самому свою Судьбу краше сделать. Теперь и у тебя, и у меня всё хорошо будет».
– Круто… – прошептала Варя.
– Пошли танцевать, красавицы! – прозвучал весёлый Алёшин голос.
Летний день катился по небу золотым колесом и прикатился к вечеру. Незаметно подкрались сумерки.
– А что, стража рубежная! Споём? – спросила Марья Моревна.
– Споём! Заводи, Марьюшка! – отозвался Добрыня.
Марья Моревна тряхнула рыжей гривой и низким грудным голосом запела про Белого Оленя Золотые Рога. Богатыри подхватили, и песня унесла за собой всех: и слушателей, и певцов:
Прянул Олень, увидавши стрелка,
Конь богатырский шатнулся слегка…
Голоса то расходились, то сливались в один, и этот голос гудел, словно огромный колокол.
Плёткой стрелок по Оленю стегнул,
Крепкой рукой самострел натянул,
Да опустилась на гриву рука:
Белый Олень, погубил ты стрелка!
[4]
Потом пели про реку Каялу, про далёкий поход… Много ещё пели.
Когда стемнело, богатыри собрались разводить костёр.
– Подождите, ребята! – Марья Моревна пошепталась с бабушкой и убежала. Через пару минут вернулась и снова что-то шепнула ей на ухо.
– Барабанщики, вперёд! – Бабушка хлопнула в ладоши.
Рассыпалась барабанная дробь, и в такт ей вокруг Марьи Моревны запорхали огни. В её ловких руках крутились, летали цепи с горящими шарами на концах.
– Ух ты-ы-ы-ы… – только и смогла пробормотать Варя.
– Ага… – подтвердила Васька откуда-то снизу. – Да возьми ты меня на руки, долговязая! А то мне и не видать ничего.
Варя подхватила Ваську, посадила себе на плечо.
– Супротив Рубежной стражи искусников не найдётся! – гордо сказал Добрыня.
– Увы, не для меня высокая честь служить в Рубежной страже, – прозвучал тихий голос Хиноко. – Но кое-что умею и я, недостойная…
Пылающие шары догорели. Хиноко вышла вперёд, оглядела зрителей и лукаво улыбнулась. Из широкого рукава кимоно она достала круглый веер. Запрокинула голову и выдохнула в тёмное небо фонтан огня. Струя пламени рассыпалась брызгами высоко в небе, огненные клубки полетели вниз, а Хиноко ловко отбивала их веером, не давая упасть на землю.
– Вот здорово… Как она это делает? – шепнула Варя Ваське.
– Да кто ж их, оборотней, знает…
– Каких ещё оборотней?! – изумилась Варя.
– Всяких разных! Ты что, не знала? Кицунэ она, лиса-оборотень. Такие ещё и не то могут.
Ну и ну! Вот это подруги у бабушки! Принцессы, богатырка – поляница, лиса – оборотень… Только позавидовать можно!
Огненные шары под ударами веера полетели на приготовленные дрова, и занялось весёлое пламя.
– Вот разгорится как следует, – тарахтела Васька, – и будем вокруг костра плясать, а потом через огонь прыгать!
Прибежал Прохор – с железным совком и каминными щипцами.
– Угольков набрать, жар-птица кормить пора! – объяснил он.
Гости собрались у костра. Огненные блики плясали на лицах, вспыхивали на бархате, шёлке, золотом шитье, драгоценных камнях – и на бабушкиных очках тоже. Кот Василий глядел на огонь, и зрачки у него стали как щёлочки. Лялька гладила его, что-то шептала на ухо.
Варя хотела спросить у принцессы в вишнёвом платье, как это – армией командовать, но тут раздался тихий оклик Алёши:
– Добрыня! Гляди!
– Вижу, – прозвучал короткий ответ. – А ну, стража Рубежная! К бою!
Кто-то схватил Варю за плечо, отшвырнул от костра. И тут же всё окружающее заслонил широкий принцессин рукав. Яростно вертя головой, Варя умудрилась выпутаться из голубого бархата и огляделась.
Из-за широченных богатырских спин ничего не видно. Пришлось привстать на цыпочки и задрать голову.
Богатыри стоят у самого костра с мечами наперевес. Плечом к плечу с ними Хиноко и Марья Моревна. В руках у кицунэ длинное копьё с бамбуковым древком, а лук поляницы натянут так, что тетива с наложенной стрелой касается правого уха. Рядом кот Василий – шерсть дыбом, хвост столбом, глаза горят.
Из тьмы вырастает, приближается к костру всадник. Чёрный плащ сливается с темнотой. Под опущенным капюшоном не видно лица. Вороной конь ступает беззвучно, словно плывёт. Так же беззвучно парит над ним огромная летучая мышь…
А навстречу всаднику идёт бабушка – одна, без оружия.
– Алёха, узнай, как он сюда добрался, – вполголоса сказал Добрыня.
– Исполню.
Всадник остановил коня. Бабушка встала перед ним, сложив на груди руки.
– Ну здравствуй, дочка, – прозвучал из-под капюшона скрипучий голос.
– И ты здравствуй, отец, – ответила бабушка.
– С днём рождения!
– Спасибо.
