Утро началось с противного голоса Раттианы фон Раттус:
– Вставай! Вставай немедленно и рассказывай, что здесь случилось!
Варя слезла с кровати и пробурчала:
– Ночью была гроза, ветром стёкла повыбивало. Страшно было – жуть!
– А почему на осколках кровь?
– Ногу поранила. – Варя показала порезанную пятку.
Раттиана окинула комнату брезгливым взглядом и сказала:
– Сейчас придут слуги и уберут этот разгром. А ты пойдёшь завтракать и заниматься.
Она хлопнула в ладоши. Вошли неразлучные, безмолвные Ратильда и Рательда, нагруженные кучей разных вещей.
Умываться пришлось в серебряном тазу, который держала служанка. Вторая лила туда воду из кувшина. Кувшин был тоже серебряным, зато вода – ледяной. Варя покрылась гусиной кожей и разозлилась.
– Это что такое? Не хочу! – Варя оттолкнула что-то вроде кожаного жилета со шнуровкой. Служанки собирались надеть его Варе поверх тонкой рубашки – длинной, до полу.
– Это корсет, – холодно ответила Раттиана. – Будешь носить его постоянно, потому что у тебя плохая осанка. А с плохой осанкой трудно произвести хорошее впечатление.
– Плевать мне на это! – закричала Варя. – Какая разница, кто что подумает? На всех не угодишь!
– Достаточно угодить Кощею Бессмертному, – в голосе Раттианы зазвенел металл. – Ты, кажется, забыла о тех, кого видела в подвале? Девушки, продолжайте!
Корсет служанки затянули так, что дышать стало трудно, а нагнуться – невозможно. Сверху надели фиолетовое платье со шлейфом и длинными широкими рукавами. Волосы Варе опять распустили и перевили нитями мелкого жемчуга. Раттиана окинула её оценивающим взглядом и кивнула.
– Пока сойдёт. Ступай за мной!
Завтрак оказался безвкусной кашей. От того, что есть её пришлось с серебряной тарелки и в устланном богатыми коврами зале, лучше она не стала. Как только Варя проглотила последнюю ложку каши, Раттиана скомандовала: «Пойдём!» – и устремилась к выходу. Торопясь следом, Варя заметила, что у серого платья благородной дамы из северных краёв тоже есть шлейф, и этот шлейф куда длиннее Вариного.
Петляя вслед за Раттианой по бесконечным полутёмным коридорам, Варя пыталась запомнить дорогу и понимала, что это ей не под силу. Все они были похожи один на другой, вели неизвестно куда, поднимались, опускались, утыкались в лестницы…
«Как в лабиринте…» – угрюмо подумала Варя.
Тут очередной коридор сделал резкий поворот, и Раттиана остановилась перед нишей, в которой стояла ярко раскрашенная статуя странного человека. Вроде бы Варя его когда-то видела…
Одет он был в узкие штаны, полосатую куртку и алый плащ. Красная шляпа с пером лихо сдвинута на затылок. У пояса висела сумка, на ремне через плечо – другая. От взгляда его прищуренных глаз некуда было деться. Большой тонкогубый рот растягивала недобрая улыбка. В руках странный человек держал флейту – так, словно собирался сейчас заиграть.
– Будь ты проклят! – процедила сквозь зубы Раттиана и ударила статую по щеке. – Будь проклят на веки вечные!
В голосе у неё была такая ненависть, что Варе стало страшно.
– Госпожа Раттиана, – вырвалось у неё, – зачем вы так сделали? Кто это такой?
Как ни странно, Раттиана не оборвала её, как обычно, не высмеяла и не стала угрожать, а просто ответила:
– Это страшный враг нашего народа. Всю жизнь он уничтожал нас, где бы ни встретил. Но он давно мёртв, а мы, раттусы, живы! Никто из нас не забудет его и не простит. Он убивал наших братьев по крови, а мы истребим его народ. Нас много, и теперь у нас есть вождь – Кощей Бессмертный. За мои заслуги он пожаловал мне право давать пощёчины этой статуе. Кощей умеет вознаграждать за преданность. Пойдём!
Варя старалась не отстать от Раттианы и на ходу пыталась вспомнить, где же она видела человека с флейтой.
Коридор привёл в зал с большими окнами и зеркальными стенами. Раттиана встала у окна и скомандовала:
– Ко мне!
– Я вам не собака! – оскорбилась Варя.
– Мне всё равно, кто ты, – отрезала Раттиана. – Кто бы ты ни была, ты будешь подчиняться. Ко мне!
«Ну погоди, мымра проклятая, – думала Варя, кипя от ярости. – Порубежники мне помогут. Недаром пёрышко жар-птицы прислали: вот оно, в правой туфле. Я здесь всё равно не останусь, а ты так и будешь перед Кощеем пресмыкаться!»
Варя стиснула зубы, надменно задрала подбородок, чтобы не потекли навернувшиеся слёзы, и пошла вперёд, к Раттиане.
– Направо! Поклонись! Улыбайся, всё время улыбайся! Поклонись ещё раз! Теперь отступай, пяться! Запомни, к королеве спиной не поворачиваются! – сыпала приказаниями Раттиана.
Тут Варя наступила себе на шлейф и упала.
– Вставай, бестолковая! Теперь всё сначала.
Варя ходила, улыбалась и кланялась до головокружения. Потом училась делать реверанс.
Потом проделывала всё сначала, держа на подносе кубок с водой…
К вечеру Варя была едва жива. От усталости подкашивались ноги. Даже то, что в зеркале отражалась девочка, похожая на сказочную принцессу, не утешало. И платье со шлейфом, и жемчуга Варя отдала бы за то, чтобы всё это оказалось дурным сном. Чтобы оказаться в доме Марьи Моревны и услышать её слова: «На лошади сидишь, как кот на заборе!» Это совсем не обижало, ведь было ясно, что Марья Моревна шутит. И учила она тому, чему Варя хотела учиться. А проклятая Раттиана дрессирует её, как цирковую собачку, чтобы она понравилась неизвестно кому!
Ужин был повторением завтрака.
– Тебе надо похудеть! – отчеканила Раттиана. – Талия будет тоньше, и вообще…
– Что «вообще»? – из чистого упрямства спросила Варя.
Конечно, Раттиана не ответила. Отвела Варю в её комнату, ушла и захлопнула за собой дверь.
Первым делом Варя сняла туфли, сжала пёрышко в кулаке и принялась ходить по комнате. Пёрышко светилось и грело. Свет пробивался между пальцами, напоминая о том, что где-то есть Явь – другой мир, где ждут её мама и папа, где стоит бабушкин дом. Там учится читать по буквам-печенюшкам домовой Прохор, там теснятся на полках книги, там кукла Васька охраняет Лялькин сон, сидя на подоконнике…
Ох, если бы тут была Васька! С такой подругой и горе не беда. Подскажет, утешит, поможет. Нужно будет – обзовёт дурафьей или кулёмой, сразу откуда-то и силы возьмутся, и ума прибавится…
Стоп! Что если самой сделать куклу? Вот только нитки где взять? Надо отправляться на поиски. Но сначала засунуть пёрышко обратно в правую туфельку – на всякий случай.
Дверь оказалась не заперта. Варя приоткрыла её, высунула нос в коридор. Тускло горят редкие факелы, тихо, пусто.
Страшно.
«Бояться – бойся, а что надо – делай!» – вспомнила Варя Васькины слова и вышла в коридор.
