До поворота Варя добежать не успела. Перед ней выросла высокая сухопарая фигура Раттианы фон Раттус.
– Стой! Стой, негодная девчонка! Назад!
– Пошла вон, крыса! – яростно прошипела Варя. – Думаешь, я не знаю, кто ты на самом деле? Ты крыса! Крыса! Крыса!
Госпожа фон Раттус сделала шаг назад, взвизгнула и исчезла. На пол упала её одежда, под которой что-то ворошилось и пищало.
«Нельзя её упустить! Она тут же донесёт обо всём Кощею!» – мелькнуло в голове у Вари. Она сгребла одежду высокородной дамы в кучу, свернула всё в плотный ком, стянув покрепче рукавами. Связку ключей она сразу же прицепила к своему поясу. Узел шевелился и попискивал. Варя взяла его под мышку, скинула туфли и сказала выпорхнувшему пёрышку:
– Веди меня к Ксанфу! А ты сиди тихо, поняла?
Она от души ткнула кулаком в узел с госпожой фон Раттус и побежала вслед за пёрышком.
«Я здесь, как Тезей в лабиринте, – подумала Варя, изо всех сил стараясь не отставать от пёрышка. – Если бы Финист тогда не прилетел…»
Дальше думать не хотелось.
Бежать пришлось недалеко. Вскоре пёрышко повисло в воздухе перед низкой дверью. Вроде бы Варя её уже видела…
– Сюда? – шёпотом спросила она.
Пёрышко забилось о дверь, как бабочка об оконное стекло. Конечно, дверь оказалась заперта. Варя перебрала несколько ключей из связки, но ни один не подошёл. Тут её осенило.
– Покажи нужный ключ! – сказала она.
Пёрышко подлетело к связке и прижалось к небольшому ключу, похожему на многие другие. Варя вставила его в замочную скважину, повернула, и дверь открылась!
Это оказалась комната с крысами.
Они тут же подбежали к решётке и принялись её грызть со злобным писком. Варе стало тошно от страха, но пёрышко перелетело через всю комнату и повисло перед маленькой, еле заметной дверью. Надо было торопиться, и Варя бросила на пол узел, в котором возилась и пищала благородная дама фон Раттус.
– Счастливо оставаться, госпожа Раттиана! – сладким голосом сказала Варя и сделала узлу реверанс. – Конечно, вы прогрызёте себе путь наружу. У вас здесь отличная компания! Прощайте!
Пёрышко уже показывало нужный ключ, словно торопило.
Со скрипом открылась дверь, и Варе показалось, что она попала в конюшню. По крайней мере, пахло здесь точно так же. Под потолком было крохотное зарешеченное окно, а в углу лежал кто-то большой и тёмный.
– Кто ты? – спросил из утла хриплый низкий голос.
– Я друг. Я – Варвара, дочь Игоря. Принесла еду.
Звякнуло железо. Тот, кто лежал в углу, тяжело встал и оказался в узкой полосе света. Варя увидела заросшее рыжей бородой лицо в глубоких морщинах, шапку рыжих кудрей, полных мусора и соломы. Грудь и плечи узника словно были скручены из толстых канатов. Железная полоса опоясывала его торс, и толстая цепь уходила от неё в темноту.
– Я Ксанф Иноходец. Я ждал тебя, – ответил узник.
Он шагнул вперёд, и Варя увидела, что ноги у него конские.
– Ты никогда не видела кентавров, девочка?
– Только на картинке, – ответила Варя и протянула Ксанфу яблоко. – Извини, больше ничего нет.
– Главное, что это даёт мне друг.
Яблока хватило кентавру на два укуса.
– Теперь посмотрим, кто кого, – сказал он. – Мы, кентавры – титаново племя. Нас не так легко уморить. Отойди вот сюда, в угол… Ааааа-агррррхххх!
У Вари заложило уши от кентаврова рёва и звона железа. Ксанф разорвал цепь руками. Только пара звеньев осталась висеть на его железном поясе.
– Сюда меня привели через подземный ход. Я помню дорогу, – сказал он.
– Как же ты прошёл в эту дверь? Она и для меня маловата.
– Меня привели через другую дверь – вон там, в углу. Потом её замуровали, а меня приковали к стене. Я знал, что рядом дверь, которая ведёт в подземный ход, на свободу, и не мог к ней подойти… Береги голову!
Варя вжалась спиной в угол, уткнулась лицом в колени, спрятала в кулаке пёрышко. Кентавр взревел и яростно лягнул стену. Посыпались камни. Из-под них показалась железная дверь.
– Аааааагррррхххх!
Варя заткнула уши пальцами, но это не помогло. Рёв и грохот заполнили камеру. Вдруг стало тихо, и огромная тяжёлая рука тронула Варю за плечо.
– Путь свободен. Садись на меня верхом.
«Я не умею», – хотела ответить Варя, но не ответила. Вместо этого она кинжалом отрезала шлейф и постелила его на спину кентавра.
«Хорошо, что юбка такая широкая», – подумала она.
– Держись крепче! – велел Ксанф, и Варя вцепилась в его железный пояс. Кентавр наклонил голову и шагнул в дверной проём.
– Я боялся, что разучусь ходить, сидя на цепи, – проворчал он, и по каменному полу застучали копыта.
Подземный ход был тёмным и сырым. Пёрышко забилось у Вари в кулаке, словно пойманная птица. Варя разжала руку, пёрышко выпорхнуло и полетело перед кентавром, освещая ему дорогу.
– Что это? – изумился Ксанф.
– Подарок друзей. Он показывает, куда идти.
– Хорошие у тебя друзья. А моё племя изгнало меня, потому что я не такой, как все: иноходец. Да ещё и рыжий. Потому меня и назвали Ксанфом: «Ксанф» – значит «рыжий».
– А как ты попал к Кощею?
– Меня поймали в ловушку, потом опутали сетями и привезли сюда. Кощей хотел узнать, как провести войска к нам, на берег тёплого моря. Мы, кентавры, живём в горных лесах и знаем тайные тропы к перевалам. Но я ему ничего не сказал. Хоть племя и обидело меня, но родные леса я не предам. Тогда меня приковали к стене. «Голод сделает тебя умнее», – сказал Кощей. Это было давно, я потерял счёт времени.
Варя вспомнила, как вместе с другими девчонками дразнила Нину Парамонову «мисс Жиртрест». Стало так стыдно, что уши загорелись.
– Дураки они, твои кентавры! – вырвалось у неё.
– Не бывает так, чтобы все были дураками. А ошибиться могут все: и умные, и дураки.
Пёрышко остановилось и повисло в воздухе, освещая высокую дверь, закрытую на засов.
– Кощей хитёр, – пробасил Ксанф. – Смотри, дверь нельзя запереть за собой. Погоня сразу поймёт, что мы вышли наружу именно здесь.
– И что делать? – спросила Варя.
– С этим уже ничего не поделаешь.
Дверь заскрипела и открылась. Вокруг был сосновый лес. Пёрышко вылетело наружу: торопило.
Кентавр переступил порог, огляделся и глубоко вдохнул.
– Совсем как дома, – пророкотал он. – Хвоей пахнет…
Ксанф не зря получил своё имя. Всё его конское тело покрывала медно-рыжая шерсть. Рыжим был и густой длинный хвост – свалявшийся и полный застрявших соломинок. «Филя-конюшенный выдраил бы его скребницей, – подумала Варя, – расчесал бы хвост, почистил копыта…»
