2. Относительно второго следует сказать, что не-сущее не имеет в себе того, благодаря чему оно познавалось бы; все же оно познается настолько, насколько интеллект делает его познаваемым. Поэтому истинное утверждается о не-сущем, поскольку не-сущее есть некое сущее в разуме, — то есть постигнутое разумом.
3. Относительно третьего следует сказать: когда говорится, что сущее может быть постигнуто только рассматриваемое как истинное, то это может быть понято двояко. Во-первых, может пониматься так, что сущее постигается, только если из постижения сущего возникает его смысл как истинного; и в этом случае сказанное истинно. Во-вторых, может пониматься так, что сущее может постигаться, только если постигнут его смысл как истинного; и это ложно. Но истинное может постигаться, только если оно постигается в смысле сущего; поскольку сущее подпадает под смысл истинного. И, подобно этому, когда мы сравниваем умопостигаемое с сущим; ведь сущее не может пониматься, не будучи умопостигаемым. Но все же сущее может пониматься так, что не понимается его умопостигаемость. И, сходным образом, познанное сущее — истинно, но не всегда при постижении сущего может быть постигнуто истинное.
Глава 4. Первичнее ли благое, чем истинное по смыслу?
Относительно четвертого следует рассмотреть положение: считается, что благое первичнее истинного по смыслу. Ведь то, что универсальнее, то первичнее по смыслу, как ясно из первой книги «Физики» (189a 5). Но благое более универсально, чем истинное, ведь истинное есть некое благо, а именно в интеллекте. Следовательно, благое первичнее истинного по смыслу.
2. Кроме того, благое есть в вещах, но истинное в соединении и отделении, осуществляемых интеллектом, как сказано (q. 16, a. 2). Но то, что есть в вещи, первичнее того, что в интеллекте. Следовательно, благое первичнее истинного по смыслу.
3. Кроме того, истина есть некий вид добродетели, как ясно из третьей книги «Этики» (Аристотель, Никомахова этика, 1127a 29). Но «добродетель» заключается в «благом»; ведь существует, как говорит Августин (О свободном произволении, II, 19), благое качество ума. Следовательно, благое первичнее, чем истинное.
Но этому противоречит следующее: то, что есть в большем числе вещей, то первичнее по смыслу. Но истинное есть в том, в чем нет благого, как, например, в математике. Следовательно, истинное первичнее по смыслу, чем благое.
Отвечаю: следует сказать, что, хотя благое и истинное обращаются с сущим относительно их носителя, все же они отличаются по смыслу. И поэтому истинное, говоря в абсолютном смысле, первичнее, чем благое, что ясно из двух оснований. Во-первых, из того, что истинное ближе к сущему, которое первичнее, чем благое, ведь истинное относится к своему бытию просто и непосредственно, а смысл «благого» следует из сущего, поскольку сущее некоторым образом совершенно — ведь таково желаемое. Во-вторых, это явствует из того, что познание по природе предшествует желанию. Следовательно, поскольку истинное относится к познанию, а благое — к желанию, то на этом основании истинное должно быть первичнее по смыслу, чем благое.
1. Относительно первого следует сказать, что воля и интеллект взаимосвязаны: ведь интеллект понимает волю, а воля желает, чтобы интеллект понимал. Следовательно, среди того, что относится к объекту воли, заключено также и то, что относится к интеллекту; и наоборот. Поэтому в порядке желаемого благое существует как универсальное, а истинное — как частное, в то время как в порядке умопостигаемого — наоборот. Таким образом, из того, что истинное есть нечто благое, следует то, что благое первичнее в порядке желаемого, но не то, что оно просто первичнее.
2. Относительно второго следует сказать: нечто первичнее по смыслу, поскольку оно первичнее попадает в интеллект. Но интеллект постигает прежде всего само сущее; во-вторых, он постигает то, что он постигает сущее; и в-третьих, он постигает, что он желает сущее. Поэтому смысл сущего — первый, смысл истинного — второй, и смысл благого — третий; хотя благое — в вещах.
3. Относительно третьего следует сказать, что добродетель, о которой говорится, что она истина, — не есть истина вообще, но некоторая истина, согласно которой человек показывает словом и делом, каков он. Но об истине «жизни» говорится в частном смысле, потому что человек исполняет в своей жизни то, к чему он направлен божественным интеллектом; ведь, как уже сказано (q. 16, a. 1), истина существует и в других вещах. Истина же «справедливости» есть то, согласно чему человек соблюдает то, что надлежит по отношению к ближнему, согласно порядку закона. Следовательно, нельзя вести доказательство от этих частных истин к истине вообще.
Глава 5. Есть ли Бог — истина?
Относительно пятого следует рассмотреть положение: считается, что Бог — не истина. Ведь истина существует в соединении и отделении, осуществляемых интеллектом. Но в Боге нет ни соединения, ни отделения. Следовательно, в Нем нет истины.
2. Кроме того, истина, согласно Августину в книге «Об истинной религии» (36), есть сходство с основанием. Но в Боге нет сходства с основанием. Следовательно, в Боге нет истины.
3. Кроме того, все, что сказано о Боге, говорится о Нем как о первопричине всего; так, например, бытие Бога — причина всякого бытия; Его благость — причина всего благого. Следовательно, если истина — в Боге, то все истинное было бы от Него. Но истинно, что некто грешит; следовательно, это было бы от Бога; что, как очевидно, ложно.
Но этому противоречит то, что сказано у Иоанна (Ин. 14, 6): «Я есмь путь и истина и жизнь».
Отвечаю: следует сказать, что, как говорилось (q. 16, a. 1), истина обнаруживается в интеллекте потому, что он постигает вещь как она есть, и в вещи, потому, что она имеет бытие, сообразуемое с интеллектом. Но в самой большой степени она находится в Боге. Ведь Его бытие не только сообразуется с Его интеллектом, но оно само есть то, что себя познает, и Его познание есть мера и причина всякого другого бытия и всякого другого интеллекта и Он Сам есть Свое бытие и познание. Отсюда следует, что не только в Нем есть истина, но что Он Сам — высшая и первая истина.
1. Относительно первого следует сказать, что хотя в божественном интеллекте нет ни соединения, ни отделения, все же Он простым действием интеллекта судит обо всем и познает все в совокупности; и, таким образом, истина есть в Его интеллекте.
2. Относительно второго следует сказать, что истина нашего интеллекта есть то, согласно чему он сообразуется со своим основанием, то есть с вещами, от которых он получает познание. Истина же вещей есть то, согласно чему они сообразуются с их основанием, а именно с божественным интеллектом. Но этого нельзя сказать, говоря в собственном смысле о божественной истине; разве что, возможно, согласно тому, что истина принадлежит Сыну, Который имеет основание. Но если мы говорим об истине в сущностном смысле, то это можно понять, только если утвердительное высказывание разъяснять отрицательным, то есть когда говорится: «Отец есть от Себя, потому что Он не есть от другого». Подобно этому, божественная истина может быть названа «сходством с основанием», поскольку Его бытие не отлично от его интеллекта.
