2. Относительно второго следует сказать, что желающая и интеллектуальная способности суть различные роды способностей души на основании различных смыслов их объектов. Но желающая способность частично сходится с интеллектуальной и частично с чувственной относительно способа действия, происходящего посредством телесного органа или же без такого рода органа; ведь Августин полагает волю в уме, а Философ — в разуме (432b 5) согласно тому, что желание следует схватыванию объекта интеллектом.
Объектом интеллектуальной способности души является сущее как истинное, объектом желающей — сущее как благое, а следовательно, как желаемое.
3. Относительно третьего следует сказать, что в ангелах нет иных способностей, кроме интеллектуальной и волевой, которая следует интеллекту. И из-за этого ангел называется «умом» или «интеллектом», поскольку в этом состоит вся его способность. Душа же человеческая обладает многими способностями, такими как чувственная и питающая, и поэтому она не подобна ангельской.
4. Относительно четвертого следует сказать, что сама нематериальность субстанции сотворенной интеллигенции не есть ее интеллект; но благодаря нематериальности она имеет способность к познанию. Поэтому надлежит, чтобы интеллект был не субстанцией души, но ее способностью и потенцией.
Глава 2. Является ли интеллектпассивной способностью?
1. Кажется, что интеллект — не пассивная способность. Ведь всякая вещь претерпевает согласно материи, но действует согласно форме. Однако интеллектуальная способность следует из нематериальности познающей субстанции. Следовательно, кажется, что интеллект — не пассивная способность.
2. Кроме того, интеллектуальная способность неразрушима, как выше было сказано (q. 75, a. 6). Но интеллект, если он пассивен, — разрушим, как говорится в третьей книге «О душе» (430а 24). Следовательно, интеллектуальная способность не пассивна.
3. Кроме того, действующее достойнее претерпевающего, как говорит Августин в двенадцатой книге буквального комментария на Книгу Бытия (12, 16) и Аристотель в третьей книге «О душе» (430а 18). Однако растительные способности, которые суть самые низкие способности души, активны во всех частях. Следовательно, много более активны интеллектуальные способности, которые суть высшие.
Но против то, что Философ говорит в третьей книге «О душе» (429b 24), что познавать — значит нечто претерпевать.
Отвечаю: следует сказать, что «претерпевать» сказывается трояко. Одним способом, наиболее собственным, когда от некоторой вещи отнимается то, что подобает ей согласно природе или ее собственной склонности, — так происходит, когда вода теряет холод из-за нагревания или когда человек заболевает или печалится. Вторым способом, менее собственным, говорится, что некто претерпевает из-за того, что от него удаляется нечто или подобающее ему, или неподобающее. Согласно этому способу говорится, что претерпевает не только тот, кто заболевает, но также тот, кто исцеляется, не только тот, кто печалится, но также тот, кто радуется, или же когда некто изменяется или движется некоторым образом. Третьим способом говорится в общем смысле, что нечто претерпевает только из-за того, что оно находится в потенции к чему-либо и воспринимает то, по отношению к чему находится в потенции, без того, чтобы что-то от него отнималось. Согласно этому способу все, что переходит из потенции в акт, может называться претерпевающим, даже когда оно совершается. И наше познание есть претерпевание в последнем смысле. Это проясняется таким доводом: ведь интеллект, как выше было сказано (q. 78, a. 1), обладает действием, относящимся к универсальному сущему. Следовательно, интеллект может рассматриваться в акте или в потенции из-за того, что принимается во внимание, как интеллект относится к универсальному сущему. Существует некий интеллект, который относится к универсальному сущему как акт всего сущего, и таков божественный интеллект, который есть сущность Бога, в которой изначально и виртуально все сущее предсуществует как в первой причине. И потому божественный интеллект не находится в потенции, но является чистым актом. Но никакой сотворенный интеллект не может относиться актуально ко всему универсально сущему, поскольку тогда следовало бы, чтобы он был бесконечным сущим. Поэтому всякий сотворенный интеллект как таковой не есть акт всего умопостигаемого, но относится к этому умопостигаемому как потенция к акту. Потенция же относится к акту двояко. Ведь есть некоторая потенция, которая всегда совершается актуально — так мы говорили о материи небесных тел (q. 58, a. 1). Есть же некая потенция, которая не всегда в акте, но от потенции переходит к акту — такая потенция обнаруживается в возникающем и разрушающемся. Ангельский же интеллект всегда актуален относительно умопостигаемого им из-за близости к первому интеллекту, который есть чистый акт, как выше было сказано. Человеческий же интеллект, который является низшим в порядке интеллектов и наиболее удален от совершенства божественного интеллекта, находится в потенции по отношению к умопостигаемому, и изначально он есть чистая доска, на которой ничего не написано, как говорит Философ в третьей книге «О душе» (430а 1). Это очевидно явствует из того, что сначала мы являемся познающими только в потенции, потом же становимся познающими актуально. Итак, следовательно, ясно, что наше познание есть некое претерпевание, согласно третьему способу понимания претерпевания. И вследствие этого интеллект есть пассивная способность.
1. Относительно первого, следовательно, надлежит сказать, что это возражение имеет в виду первый и второй способы претерпевания, которые свойственны первой материи. Третий же способ претерпевания относится к чему-либо, существующему в потенции, которое приводится в акт.
2. Относительно второго следует сказать, что пассивным интеллектом, согласно некоторым, называется «чувственное желание», в котором существуют претерпевания души, которое также в первой книге «Этики» (1202b 25) называется относящимся к разуму по причастности, поскольку оно повинуется разуму. Согласно другим же, пассивным интеллектом называется познающая способность, которая называется «частным разумом». Взятый и тем и другим способом, «пассивный» может быть понят согласно первым двум способам понимания претерпевания, поскольку интеллект, называемый пассивным, есть акт какого-либо телесного органа. Но интеллект, который находится в возможности по отношению к умопостигаемому и который Аристотель из-за этого называет «возможностным интеллектом» (429а 22), является пассивным только согласно третьему способу, поскольку он не является актом телесного органа. И поэтому он неразрушим.
3. Относительно третьего следует сказать, что действующее всегда достойнее претерпевающего, если они относятся к одному и тому же действию, но не всегда, если они относятся к разным. Интеллект же есть пассивная способность в отношении всего универсального сущего. Растительная же способность активна относительно каких-либо частных сущих, а именно соединенных тел. Поэтому ничто не препятствует такого рода пассивному быть достойнее такого активного.
Глава 3. Следует ли полагатьдействующий интеллект?
1. Кажется, что не следует полагать существование действующего интеллекта. Ведь как чувство относится к чувственно постигаемому, так наш интеллект относится к умопостигаемому. Но поскольку чувство находится в потенции к чувственно постигаемому, не следует полагать действующее чувство, но только претерпевающее чувство. Следовательно, поскольку наш интеллект находится в потенции к умопостигаемому, кажется, что не должно полагать действующий интеллект, но только возможностный.
