Книга Средневековье. Большая книга истории, искусства, литературы, страница 188. Автор книги Наталия Басовская, Паола Волкова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Средневековье. Большая книга истории, искусства, литературы»

Cтраница 188

Глава 7. Является лиинтеллектуальная памятьспособностью, отличнойот интеллектуальной способности?

1. Кажется, что интеллектуальная память и интеллект суть разные способности. Ведь Августин в десятой книге «О Троице» (10, 11) полагает в уме память, интеллигенцию и волю. Но очевидно, что память есть иная способность по отношению к воле. Следовательно, схожим образом она — иная способность по отношению к интеллекту.

2. Кроме того, тот же довод действенен в отношении различия способностей чувственной области и интеллектуальной. Но память в чувственной области есть иная способность, нежели чувство, как выше было сказано (q. 78, a. 4). Следовательно, память в интеллектуальной области есть иная способность, нежели интеллект.

3. Кроме того, согласно Августину (О Троице, 10, 11), память, интеллигенция и воля взаимно соразмерны и об одной из них говорится сообразно другой. Этого же не могло бы быть, если бы память и интеллект были одной и той же способностью. Следовательно, они — не одна и та же способность.

Но против: к понятию «памяти» относится то, что она — вместилище или место хранения видов. А Философ в третьей книге «О душе» (429а 27) атрибутирует это интеллекту, как было сказано (q. 79, a. 6, ad 1). Следовательно, в интеллектуальной области память не есть иная способность, нежели интеллект.

Отвечаю: следует сказать, как было сказано выше (q. 77, a. 3), что способности души разделяются согласно различным понятиям объекта, поскольку понятие какой-либо способности состоит в расположенности к тому, что именуется ее объектом. Выше же было сказано (q. 59, a. 4), что если некая способность, согласно собственному понятию, расположена к некоторому объекту согласно общему понятию объекта, то эта способность не будет разделяться согласно различию частных отличий; так зрительная способность, которая воспринимает свои объекты согласно понятию окрашенного, не разделяется посредством различия черного и белого. Интеллект же воспринимает свой объект согласно общему понятию сущего, поскольку возможностный интеллект есть то, что становится всем. Поэтому возможностный интеллект не принимает видового различия от какого-либо различия сущих. Однако способности действующего интеллекта и возможностного интеллекта разделяются, поскольку надлежит, чтобы относительно одного и того же объекта иным началом была активная способность, которая делает объект существующим актуально, и иным — пассивная способность, которая приводится в движение объектом, существующим актуально. И, таким образом, активная способность относится к своему объекту так, как актуально сущее к потенциально сущему, пассивная же способность относится к своему объекту, наоборот, как потенциально сущее к актуально сущему. Таким образом, следовательно, не может быть никакого иного различия способностей в интеллекте, кроме различия возможностной и действующей. Поэтому ясно, что память не иная способность, нежели интеллект; к понятию же пассивной способности относится сохранение, как и восприятие.

1. Итак, относительно первого надлежит сказать: хотя в третьей книге говорится, что память, интеллигенция и воля суть три способности, однако это не соответствует намерению Августина, который ясно говорит в четырнадцатой книге «О Троице»: «Если память, интеллигенция и воля рассматриваются согласно тому, что они всегда в распоряжении души (мыслятся они или не мыслятся), то, по-видимому, они относятся к одной памяти. Интеллигенцией же я называю то, посредством чего мы, мыслящие, познаем, а волей, или страстью, или любовью — то, что связывает потомков и родителей». Из чего явствует, что эти три понятия Августин не понимает как три способности, но понимает память как сохранение пережитого душой, интеллигенцию же как акт интеллекта, волю же как акт воления.

2. Относительно второго следует сказать, что прошедшее и настоящее могут быть собственными разделяющими отличиями чувственных, но не интеллектуальных способностей, на основании сказанного выше.

3. Относительно третьего следует сказать, что об интеллигенции говорится в отношении к памяти как об акте в отношении к свойству. И интеллигенция уподобляется памяти таким образом, но не как способность способности.

Глава 8. Является ли рассудокспособностью, отличнойот интеллекта?

1. Кажется, что рассудок есть иная способность, чем интеллект. Ведь в книге «О духе и душе» (Псевдо-Августина, 11) говорится, что когда мы хотим подняться от низшего к высшему, сперва привходит в нас чувство, затем воображение, затем рассудок, затем интеллект. Следовательно, рассудок есть способность, отличная от интеллекта, как воображение — от рассудка.

2. Кроме того, Боэций говорит в книге «Об утешении философией» (4, 6), что интеллект относится к рассудку как вечность ко времени. Но одной и той же способности не присуще быть в вечности и быть во времени. Следовательно, рассудок и интеллект — не одна и та же способность.

3. Кроме того, человек объединяется в интеллекте с ангелами, в чувстве же — с животными. Но рассудок, который есть собственное свойство человека, из-за чего он называется «животным, обладающим рассудком», есть иная способность, чем чувство. Следовательно, на том же основании, рассудок отличен от интеллекта, который в собственном смысле подобает ангелам, почему они и называются «интеллектуальными».

Но против то, что говорит Августин в третьей книге «Комментария на Книгу Бытия» (3, 20): «То, что отличает человека от неразумных животных, есть рассудок, или ум, или интеллигенция, или называется каким-либо другим словом, более подходящим». Следовательно, рассудок, и интеллект, и ум суть одна способность.

Отвечаю: следует сказать, что рассудок и интеллект в человеке не могут быть различными способностями. Это становится ясным, если рассмотреть оба акта. Ведь «познавать интеллектуально» значит просто схватывать умопостигаемую истину. «Рассуждать» же значит переходить от одного познаваемого к другому ради познания умопостигаемой истины. И поэтому ангелы, которые в совершенстве обладают познанием умопостигаемой истины по своей природе, не имеют необходимости переходить от одного к другому, но просто и без перехода схватывают истину вещей, как говорит Дионисий в седьмой главе «О божественных именах». Люди же достигают познания умопостигаемой истины, переходя от одного к другому, как говорится там же, и потому называются обладающими рассудком. Следовательно, ясно, что рассуждение относится к интеллектуальному познанию так, как движение к нахождению в покое, или приобретение к обладанию, из которых одно совершенно, другое же несовершенно. И поскольку движимое всегда происходит от неподвижного и предопределяется к некоторому покою, то путем разыскания или нахождения человеческое рассуждение исходит от некоторых оснований, познаваемых просто, которые суть первые начала; и вновь, путем суждения, разъясняя, возвращается к первым началам, с которыми соотносит найденное. Но ясно, что покой и движение не сводятся к разным потенциям, а к одной и той же, даже в природных вещах, поскольку посредством одной и той же природы нечто движется к месту и покоится на месте. Следовательно, во много большей степени мы интеллектуально познаем и рассуждаем посредством одной и той же способности. И, таким образом, ясно, что рассудок и интеллект есть одна и та же способность в человеке.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация