– Я хочу поговорить с ее шкипером. Мне сказали, его зовут Ристо.
– Вот прям счас шкипер оч-сильно занятой, ага…
Кайрен поморщился. Одноглазый прохвост начал безжалостно коверкать слова, как будто знал, что для магуса из их с Ларой клана это хуже ножа, приставленного к шее. «Шустрая» заворочалась, в трюме что-то загрохотало и послышались приглушенные ругательства на два голоса.
– …Если и впрямь есть какое-никакое дельце, то придется до следующего раза обождать, – продолжил моряк, вдруг посерьезнев и бросив взгляд на люк посреди палубы. – Места нет совсем, разве что для какой-нибудь маленькой и легонькой посылочки.
Кайрен не был моряком, но знал, что у связи с фрегатом есть забавный побочный эффект: все матросы в каждой команде, большой или маленькой, напоминают своего шкипера. В маленьких командах сходство сильней, и в этом нет ничего удивительного. У этого матроса, конечно, в голове дул тот же ветер, что и у навигатора «Шустрой».
– Слушай, ты, плавник дохлой акулы! Я пришел говорить со шкипером, а не с…
Тут из люка высунулся другой моряк с широким лицом, вымазанным чем-то зеленовато-черным, и копной непокорных темных волос.
– Все готово, Ристо, можно поднимать, – пробубнил он.
Кайрен застыл.
– Очень хорошо, Унаги, – сказал молодой шкипер, кивая своему матросу. Кайрена не предупредили, что Ристо одноглазый, – неужели это было так сложно? Нарочно промолчали, подумал магус, стиснув зубы. Глупо было надеяться, что кто-то пожелал помочь ему от чистого сердца, пускай лишь советом. – Мы поднимем нашу малышку, погоди чуток. Я только разберусь с одним хорошим… человеком.
Многозначительная пауза не ускользнула от внимания Кайрена, и он напрягся.
Шкипер, однако, надел новую маску – теперь он глядел с симпатией и даже сочувствием.
– Давайте начистоту, – сказал одноглазый совершенно серьезным голосом, уважительно и с неким намеком на… бо́льшую образованность? Кайрен на миг поддался врожденному любопытству – единственному качеству, которое делало его похожим на более удачливых соплеменников. Возможно, померещилось, но это и впрямь могла быть одна из причин, по которым остальные моряки считали Ристо ветреным. Грамотеев в таких портах не жаловали.
– Здешние жители, – продолжил шкипер, – отнюдь не идиоты. Они знают, что вы магусы, и я знаю. Но я еще знаю, что вы… не просто так сбежали из родного гнезда. Значит, как заведено у вашего брата, по следу послали щупачей или цепных акул. А может, и тех и других.
Кайрен сглотнул:
– О чем это ты?
Одноглазый вместо ответа одарил его широкой улыбкой.
– Откуда ты… – начал Кайрен.
– О, вам должны были сказать, что у меня в голове дует ветер. Горожане правду говорят. Ну так вот, он дует и приносит разные новости, по чуть-чуть… Но вообще-то я люблю слушать, а не болтать. Так что не переживайте, никому ни словечка не скажу.
Он говорил все тише, пока не перешел на шепот, но у Кайрена был отличный слух. Он вздохнул, и одноглазый моряк, явно решив, что разговор окончен, повернулся лицом к противоположной части ремонтного дока, где располагались насосы, и прокричал какую-то заумь, понятную лишь его собратьям по ремеслу. Вероятно, это был приказ, потому что уровень воды в доке тотчас же начал подниматься. Кайрен ждал. Он сам не знал, чего ждет, – Ристо высказался достаточно ясно, и Кайрену он не понравился, так что провести в такой компании дней десять в пути до Гармсиля стало бы весьма непростым испытанием.
Когда «Шустрая» поднялась достаточно высоко, Ристо перепрыгнул с палубы на стену, где стоял Кайрен. Вблизи он выглядел постарше – возможно, даже на год-другой старше самого Кайрена. Магус ощущал себя все более неловко, и положение усугублял дерзкий огонек в единственном глазу шкипера. «Как же мне все это надоело», – подумал Кайрен и едва не повернулся к Ристо и его кораблю спиной.
– Ты не рыбак, – сказала Лара. Кайрен не услышал, как его невеста пересекла узкий мостик, который вел на стену дока, и подошла к нему, но зато увидел, как резко побледнел шкипер – словно ее слова несли в себе смертельную угрозу. – Ты рыба. Очень маленькая рыбка, которая до смерти боится открытого моря и чудовищ, что живут в его глубинах. Ты не хочешь оказаться съеденным.
– Очень точно подмечено! – воскликнул Ристо. Его испуг прошел без следа. Что это было?.. – Можете даже назвать меня трусом, госпожа, я не обижусь. Очень уж толстокож – в общем-то, у меня шкура толстая, как у фрегата, колкости от нее отскакивают. Что ж, если больше вам нечего сказать, мне пора за работу. Даже маленьким рыбкам приходится зарабатывать себе на жизнь, знаете ли.
Кайрен посмотрел на невесту. Миг власти, миг силы миновал; теперь она выглядела обычной молодой женщиной – очень красивой и очень печальной.
– Пойдем, – негромко проговорила Лара. – Есть время сражаться, есть время любить, и есть время встретить судьбу лицом к лицу. Океан широк, но не бесконечен, и на самом краю Океана ждут двое. Кому ты достанешься – Светлой или Темному? Вот вопрос, на который никто не может ответить, даже та птица, что летает выше остальных.
Это, разумеется, была цитата из какой-то книги, что хранилась в ее Библиотеке – священном месте, которого Кайрен, бескрылый, не мог даже вообразить. Он взял ее за руку и повернулся, чтобы уйти, но внезапно, вопреки собственным желаниям, вновь взглянул на одноглазого моряка, своего ровесника.
Ристо стоял, скрестив руки на груди. Что-то в его лице изменилось.
– Мне проблемы с щупачами, конечно, без надобности, – проговорил он, явно размышляя вслух. – Но, возможно, я и впрямь слишком маленькая рыбка, чтобы меня заметили такие крупные птицы, как они?..
Лара закрыла глаза. Кайрен перевел дух.
– Это будет непросто, знаете ли. Челнок у меня маленький, троим и то тесновато, а пятеро… – Ристо покачал головой и вместо продолжения стал наблюдать, как уровень воды в доке наконец сравнялся с наружным, открылись воротца и фрегат, неистово работая плавниками, выплыл на волю. На его лице промелькнула нежная, почти отеческая улыбка. Он продолжил: – Что ж, если вы еще не передумали… Добро пожаловать на борт ~Шустрой~~!
«…И случилась великая война между Кланами, катастрофа как для детей земли, так и для детей неба. Даже бескрылые, не обладающие особыми талантами, по природе своей сильные воины, а многие из тех, кому эти таланты все-таки достались, почти непобедимы. Всегда было известно, что такие кланы, как Орел, Цапля или Ястреб, способны на поле боя и за его пределами учинить великие разрушения, и они каждым своим поступком доказывали, что слухи не врут. Зато погибали редко, предоставляя эту участь нам, людям, которых они называют “детьми суши”…»
Лара Соффио захлопнула книгу и вернула ее на полку.
«Способны на поле боя и за его пределами учинить великие разрушения…»
Последние шесть месяцев в ее памяти превратились в россыпь разноцветных стеклянных осколков – в остатки прекрасного витража – того самого, который Лара любила с детства. Он назывался «Роза Мира» и включал картины из разных эпох этого мира, а также некоторые сцены, имевшие отношение к Прародине; впрочем, даже Сариен Белая Сова, ее прабабушка, не могла с уверенностью сказать, можно ли им верить. Семь месяцев назад, во время ее помолвки с Кайреном, по всему залу плясали разноцветные блики, порожденные этим витражом в лучах солнца.
