Ошибаешься, мог бы сказать ей юноша, но он лишь улыбнулся и, подняв руку с зажатым в ней отцовским ножом, вонзил его себе в грудь, одним ударом взломав реберную клетку и обнажив свое живое бьющееся сердце. Человеческое сердце, в котором есть место для всего – для добра и зла, для любви и ненависти, для сбывшегося и несбыточного.
Птица там тоже поместилась – и с той поры он носит ее с собой.
Фейра замолчал. Он сидел в напряженной позе, положив руки на колени. Очарованные морем тоже молчали. Они ждут, понял Сандер. Ждут доказательства, обещанного Кристобалем.
По лицу магуса пробежала судорога. Кривые пальцы с черными когтями сжались в кулаки, голова и плечи магуса окутались красноватым свечением.
Он закрыл глаза…
И на долю секунды, на краткий миг, за его спиной появилась необыкновенно четкая огненная птица с огромными черно-алыми крыльями, длинным изогнутым клювом и удлиненными глазами, полными нездешнего яростного пламени. Сандер видел Феникса и раньше, но еще ни разу не смог разглядеть его в таких подробностях. Когда удивительное видение погасло, темнота вокруг сделалась еще более густой и зловещей, чем раньше.
– Уходи… – глухо проговорил невидимый Немо Гансель, и впервые Сандер расслышал в его голосе боль. Он испугался, подумав, что король Талассы вряд ли хотел именно такой платы за услуги корабела, но потом увидел лицо Фейры – усталое, спокойное… удовлетворенное.
Все шло так, как хотел капитан.
Только вот чего же он на самом деле хотел?
Они выбрались из трюма «Лентяйки» и остановились, чтобы перевести дух. Фейра вдруг зашатался, и Хагену пришлось подставить капитану плечо, чтобы тот не упал у всех на глазах.
– Это было тяжелее, чем я думал… – тихо проговорил Фейра и посмотрел на свои руки. Медленно сжал и разжал пальцы, стиснул зубы от боли. – Но, кажется, все получилось.
– Ты выглядел впечатляюще, – сказал Хаген. – Полагаю, теперь никто не будет болтать о том, что в Талассу явился искалеченный и ни на что не способный феникс.
Фейра добродушно рассмеялся.
– Джа-Джинни стоит поучиться у тебя сарказму. Или, наоборот, это он тебя научил? Так или иначе, вы все – и ты, Хаген, и ты, Сандер, и Эсме, и Немо Гансель – вообще все – совершаете одну и ту же ошибку. Вам кажется, что с шаркатом должен справиться я один, и тогда, конечно, вполне закономерным выглядит предположение, что у меня ничего не выйдет. – Он помахал рукой с кривыми пальцами. – Но дело в том, что это не моя история. Точнее, не совсем моя.
– А чья же она? – удивился пересмешник.
– Возвращайся на «Невесту ветра», – сказал феникс, сделав вид, будто не услышал вопроса. – Скажи им, что все в порядке. Наш маленький принц уже вернулся – можешь разузнать, что с ним делала Марис Гансель все это время, и, если он будет говорить, что ему не понравилось, не верь… – Он с улыбкой похлопал Хагена по плечу и повернулся к Сандеру: – А мы с тобой немного прогуляемся.
– Зачем? – растерянно спросил тот. Было уже совсем поздно; если бы Фейра решил напиться в трактире, для этого лучше сгодилась бы другая компания, но что еще могло ему понадобиться в Талассе ночью?
– Не «зачем», а «куда». К докам. – Магус помедлил. – Я кое-что для тебя раздобыл, но отдам только при условии, что ты выполнишь еще одну просьбу.
Сандер кивнул, заинтригованный, и они, расставшись с Хагеном, отправились туда, где ему уже довелось побывать утром. Дорога вспомнилась легко, и на этот раз можно было не торопиться, потому что Фейра все еще не пришел в себя после призыва Огненной птицы и двигался очень медленно.
Ночью доки выглядели зловеще. Здесь на большей части палуб царила мертвая тишина и не было видно жаровен, у которых бы кто-нибудь грелся; эти фрегаты, раненые и больные, нарочно оставили в покое, чтобы они могли восстанавливаться, не отвлекаясь на людей. Кое-где, впрочем, виднелись редкие признаки жизни – навигаторы, как водится, были рядом со своими кораблями в самый трудный час. Но тот фрегат, к которому пришли они с Фейрой, покинули все.
Причем покинули давно.
– «Чокнутая»? – Сандер невольно отступил на шаг назад от борта, к которому крепились туго натянутые цепи. Серый фрегат размытым пятном маячил на расстоянии полукорпуса. – Зачем она вам, капитан?
– Не мне, – сказал Фейра. – Нам.
Он сунул руку за пазуху, вытащил что-то и протянул Сандеру. Тот был не в силах оторвать взгляд от безумного корабля и не сразу понял, что именно дает ему капитан, а когда понял, растерялся еще сильней, потому что даже не надеялся получить эту вещь так скоро.
– Возьми! – Фейра нетерпеливо сунул сирринг ему прямо в руки. – Я знаю, как тебе его не хватало все эти долгие недели. Только не спрашивай, где я его взял; он теперь твой. И мне нужно, чтобы ты сейчас внимательно послушал ее… чтобы ты запомнил ее ~песню~.
Сандер вздрогнул. Он давным-давно понял, что капитан все знает о его особом таланте, однако еще ни разу феникс не говорил об этом вслух. Даже когда они выбрались из пролива Сирен лишь благодаря тому, что Сандер сумел усилить ~песню~ «Невесты ветра», заглушив то, что пели древние твари, – даже тогда Фейра ничего не стал уточнять, а просто поблагодарил его за помощь.
Но теперь все изменилось.
– Зачем? – тихо спросил он, глядя фениксу прямо в глаза.
– «Нужно больше доверять капитану», – с кривой улыбкой процитировал Фейра, и Сандер покраснел. – Все будет хорошо, просто запомни ее.
– Запомни и повтори~.
Он кивнул и закрыл глаза. Феникс явно задумал что-то очень опасное, и еще он совершенно точно знал больше, чем говорил; ну и пусть. В конце концов, прошло уже немало лет с того дня, когда едва не погиб один безымянный матрос. Он был благодарен за каждый подаренный день, за каждый миг, и всегда знал, что однажды за это придется заплатить.
Нет, феникс спас его не потому, что рассчитывал на плату. Он просто поступил справедливо.
И Сандер не мог поступить иначе.
От ~песни~ безумного корабля у Сандера вновь участился пульс, а потом все прочие звуки, запахи – все чувства – весь окружающий мир – все растаяло в густом тумане. Диковатая мелодия вилась вокруг музыканта, кусала себя за хвост, выворачивалась наизнанку, ни на миг не умолкая. Он бесстрашно отбросил все страхи и сомнения: чтобы по-настоящему услышать и понять, о чем ~поет~ фрегат, нужно забыть о самом себе, раствориться в ~песне~, а навигаторы на такое не способны – ведь они тоже все время ~поют~, хотя сами об этом и не догадываются.
Но Сандер – он это ощущал, хотя не мог знать наверняка, – был пуст. Его заполняла тишина, и лишь благодаря этой тишине он слышал так много разных ~песен~.
Из тумана прямо на него выплыла… «Чокнутая»? Нет, этот фрегат выглядел совсем иначе. Он был серым, но не тускло-серым, цвета пепла или пыли, а серебристым, блистающим. Он был великолепен от киля до верхушки средней мачты: броневые пластины, шипы и абордажные крючья сверкали, словно отполированный металл, на раскрытых парусах не виднелось ни единого пятнышка, ни единой заплатки или шва. Идеально чистая палуба пустовала, но Сандер чувствовал, что фрегат вовсе не покинут людьми или магусами. Кто-то был на его борту. Кто-то прятался в трюме.
