Причина была проста: его дом и Воронье Гнездо соединял подземный ход.
Айлантри точно не знал, когда его построили, но предполагал, что намного раньше самого дома. Эта часть истории клана и Росмера в целом, скорее всего, относилась к эпохе Сожженных Летописей, о которой вороны не любили вспоминать даже среди своих. Так или иначе, достаточно узкий коридор длиной в милю шел, чуть поднимаясь и время от времени изгибаясь, до второго подземного этажа Вороньей цитадели, – и в конце пути, пройдя через обычную дверь с простым замком, они оказались в просторном и полупустом зале, заставленном стеллажами с какими-то ящиками на полках. Айлантри знал, что это один из залов архива, но содержимым именно этих ящиков никогда не интересовался.
Фейра, за весь путь не проронивший ни слова, огляделся по сторонам.
– Логично, – сказал он негромко, словно опасаясь разбудить эхо. – Вороны всегда были самым предусмотрительным кланом.
– Ах, если бы… – столь же тихо ответил Рейнен, не глядя на него. – Кристобаль, я собираюсь провести тебя в одно место, которое… которого не должно существовать. Если бы я поступил по правилам, его следовало уничтожить и сделать так, чтобы сама память о нем исчезла. Но наступили странные времена. Я надеюсь, ты поймешь меня правильно.
Феникс кивнул, молча и с очень серьезным видом.
Рейнен махнул рукой и двинулся вперед, не оглядываясь. Они вышли из зала со стеллажами в коридор – почти такой же темный и пустынный, как тот, что привел их в Воронье Гнездо, и, несколько раз повернув, оказались у двери, которую охраняли два блюстителя с невозмутимыми, почти каменными лицами.
Рейнен, не обращая на них внимания, толкнул дверь.
Этот зал был меньше по размеру, чем архив, но казался огромным и просторным, как храм, потому что из него вынесли все стеллажи, – о том, что они когда-то тут были, красноречиво свидетельствовали царапины на каменном полу, – и поместили в центре несколько больших стеклянных резервуаров, наполненных водой. Айлантри знал, что это морская вода. Чуть поодаль от резервуаров стояли три стола: два лабораторных и один письменный, заваленные всевозможными приспособлениями и журналами, в которых кто-то постоянно заносил результаты исследований и наблюдений. В свете ламп местечко выглядело достаточно уютным пристанищем какого-то ученого.
Здесь ничто не говорило, что в Вороньем Гнезде больше не хозяйничает Кармор Корвисс.
На лесенке возле одного из резервуаров стояла высокая женщина в зеленом платье, бледная и темноглазая, с очень длинными черными волосами, заплетенными в косу. В одной руке она держала потрепанный журнал для записей, в другой – сачок, которым так увлеченно пыталась что-то выловить, что не сразу заметила вошедших.
– Вира! – позвал Рейнен. – Только не ругайся, но я привел гостей.
Женщина чуть вздрогнула, но не прервала своего занятия.
– С какой стати мне ругаться? – сказала она ровным, лишенным даже проблеска эмоций голосом, по-прежнему глядя на что-то в воде. – Как будто это могло бы что-то изменить.
Рейнен вздохнул и повернулся к Фейре:
– Кристобаль, пусть в это и нелегко поверить, но здесь – в этой самой лаборатории – был создан Черный флот капитана-императора. Кармор Корвисс, Рейго Лар и еще кое-кто приложили все усилия к тому, чтобы знания и умения нашего клана помогли произвести на свет одну из величайших мерзостей, какие мне доводилось видеть за всю свою достаточно долгую жизнь.
Феникс, которого Айлантри видел со спины, тихо проговорил:
– И ты решил эту мерзость сохранить?
– Дар и проклятие нашего семейства, – ответила вместо Рейнена женщина. Верховный Ворон не представил ее Кристобалю, но Айлантри-то знал, что эту даму зовут Вира Корвисс. – Мы не уничтожаем знания, даже если они способны причинить боль, причинить вред. Даже если в них таится зерно распада, который способен охватить весь мир. – Она отложила сачок, повернулась к вошедшим и окинула феникса пытливым взглядом. – Кристобаль Фейра. Хоть меня и держат в Подвале безвылазно, это не значит, что я не в курсе того, что происходит наверху. Надо же, какой, без преувеличения, исторический момент… Первый феникс в Вороньем Гнезде за сотню лет – и он же последний феникс в роду. Люблю такие совпадения.
– Такое вряд ли можно назвать совпадением, – тихо ответил Фейра. – Скорее, злой иронией судьбы. Что там плавает? Для мальков они какие-то хилые.
– Это не мальки. – Вира Корвисс повернулась к резервуару и постучала ногтем по стеклу. С той стороны подплыла рыба: размером чуть меньше ладони, плоская и, насколько позволял разглядеть неяркий свет масляных ламп, скучного серого цвета. Она прильнула к стеклу чем-то вроде бледного нароста на брюхе, и по ее телу пробежала рябь. – Это реморы.
– Реморы? – повторил Фейра с удивлением. – Прилипалы? Что в них такого особенного?
– В обычных прилипалах, быть может, и ничего, – ответила Вира. – Но эти… – Она впервые за все время разговора улыбнулась, и от этой улыбки Айлантри почему-то затошнило. – Эти изменены таким образом, который делает их незаменимыми.
Феникс подошел ближе к одной из цистерн, присел рядом так, что его лицо оказалось на одном уровне со странной рыбой, – и она внезапно оживилась, снова прижалась к прозрачной преграде, будто увидела по ту сторону стекла нечто привлекающее внимание.
– Объяснитесь, – тихо сказал Фейра, рассматривая существо.
Рейнен не двинулся с места и сложил руки на груди: лицо старейшины помрачнело. На пороге этой лаборатории власть Верховного Ворона заканчивалась. По сути, Вира Корвисс была здесь узницей, но парадоксальным образом не позволяла никому верховодить. В разумных пределах, конечно.
Отчасти причина заключалась в том, что она уже сказала вслух: вороны не могли уничтожать знания, а эти знания были неразрывно связаны с нею. Но к тому же вороны нуждались в реморах, и ни один из них не отважился бы повторить достижения Виры или хотя бы продолжить начатое ею. Большинству не хватало таланта или навыков, а те, кому хватало, не могли совладать с отвращением.
Вира спустилась с лесенки, не спеша подошла к письменному столу, пошуршала бумагами и через минуту нашла то, что искала: большой лист с начертанными на нем замысловатыми схемами. Она протянула находку Фейре; тот взял ее и принялся разглядывать схемы – с интересом, но явно не понимая, что видит перед собой.
– С фрегатами, – начала рассказывать Вира своим спокойным ровным голосом классной дамы, – существуют две довольно-таки неприятные проблемы. Прежде всего, как общеизвестно, они не переносят звездный огонь. Все до такой степени с этим свыклись, что мало кто раньше задумывался о преимуществах, которые дала бы хоть одна маленькая пушка на борту живого корабля. «Еще чего! – восклицали и люди, и магусы, стоило кому-нибудь завести разговор на эту тему. – Это же невозможно, как восход солнца на юге, как возвращение на Прародину!» И все же гипотетически: если бы на борту вашего корабля – как бишь ее зовут, «Невеста»? Да-да. «Невеста ветра». Ну так вот, если бы на борту «Невесты ветра» было такое оружие, как бы вы тогда воевали?
