– Того, что я видел и слышал, мне хватает, – сказал Таллар, не сдержав ухмылки.
– Но вы не видели убийства, – не отступил Айлантри. – Вас не было рядом. Разве взрыв в башне не мог случиться по какой-то другой причине?
Таллар недовольно нахмурился:
– По какой еще другой причине?
– Протестую, ваша честь! – заявил Бален. – Защита пытается вынудить главного свидетеля сделать за нее всю работу.
– Принято, – коротко ответил Судия.
– Хорошо… – медленно проговорил Айлантри и замолчал, подбирая нужные слова. От этих слов зависело слишком многое. – Чем занимался Лейст Крейн? – Увидев недоумение в глазах Таллара, он пояснил: – В чем заключались его научные исследования?
Теперь настал черед главного свидетеля задумчиво умолкнуть и покопаться в памяти – всю свою предыдущую речь он произнес так бойко, словно и впрямь готовился к выступлению, как актер. До той поры, пока тикали часы и оставалась возможность, что свидетель Фейры – каким-то чудом – появится, Айлантри это не беспокоило.
– Он изучал птиц, – наконец сказал Таллар, настороженно глядя на Айлантри.
– А поточнее? – спросил молодой ворон, сохраняя каменное лицо.
– О какой точности идет речь и какое отношение это имеет к его убийству? – прорычал Таллар. – Я отказываюсь отвечать на вопрос!
Бален открыл рот, видимо собираясь возразить, но Айлантри его опередил.
– Я всего лишь хотел узнать, – начал он медленным и спокойным голосом, – чем именно занимался Лейст Крейн. Наблюдение за птицами – прекрасное занятие. Оно предполагает изучение тех мест, где они гнездятся. Бывают очень, очень интересные случаи. Росмерские серокрылы, например, обитают в скалах, но гнезд не вьют – поэтому яйца, которые они откладывают, с одной стороны чуть вытянуты. Чтобы не падали с камней. – Кто-то в зале хихикнул. Таллар Крейн продолжал сверлить Айлантри взглядом, и молодой ворон почти физически ощутил, что еще чуть-чуть – и ему больше не позволят испытывать терпение участников процесса. Он сказал: – Лейст Крейн когда-нибудь рассказывал вам подобные истории?
– Нет, – мрачно ответил Таллар.
– А про миграцию птиц рассказывал? Про кольцевание?
Таллар покачал головой:
– Скажите это вслух, пожалуйста.
Главный свидетель посмотрел на обвинителя – тот пожал плечами.
– Нет, не рассказывал.
– Но он занимался изучением птиц, – напомнил Айлантри. – Вы в этом уверены?
– Да, уверен.
– К чему вы клоните, защитник? – тщательно скрывая неприязнь, спросил Бален. – Возможно, ваш опыт в таких делах не позволяет понять, что…
– Я лишь хотел проверить, – сказал Айлантри все так же медленно, – знал ли господин Таллар Крейн, что в башне его приемного отца хранится звездный огонь.
Он не задал вопроса, и это ненадолго огорошило обвинителя и главного свидетеля. Они переглянулись, и Таллар еле заметно покачал головой. Он не знал? Он не хотел отвечать?
– Это ваши домыслы, – заявил Бален.
– Так в башне не было огня? – тотчас же спросил Айлантри, на этот раз не стараясь говорить медленно.
Бален и Таллар снова переглянулись.
– Не было, – сказал Таллар.
– Вы уверены? – не унимался Айлантри.
– Совершенно уверен, – ответил Таллар с изрядной долей презрения. – Он ведь был моим отцом, пусть и приемным. Я хорошо знал, чем он занимается.
Птенчик-в-очках перевел дух.
– Да, Лейст Крейн был вашим приемным отцом, – проговорил он громко и четко, чтобы слышали даже столпившиеся у входа в зал. И медленно, разумеется. – Но еще он был магистром третьей ступени посвящения и находился с кем-то из высокопоставленных магусов – как вы сказали? Таких, чьи приказы обязательно выполняются? – в достаточно близких отношениях, чтобы тот поручил ему неимоверно важное дело. Не будем углубляться в политическую подоплеку этого события, но то, что дело важное, понимают все присутствующие, верно? – Айлантри помолчал, ощущая всей кожей, как внимание зрителей перетекает от главного свидетеля обвинения к нему. Раньше, оказываясь у всех на виду, он чувствовал себя так, словно окунулся с головой в ледяную воду, но сейчас… Сейчас он как будто подставил лицо теплым солнечным лучам. Странно. И ведь при этом он не перестал бояться, и поджилки у него по-прежнему тряслись. – Он вел исследования в уединении, но достаточно близко от Росмера. Не означает ли это…
Айлантри посмотрел на Фейру и осекся. Феникс следил за ним с интересом и легкой тревогой, которая заставила молодого ворона вспомнить о времени. Он взглянул на большие краффтеровские часы у входа в зал: половина первого! А кажется, прошла целая вечность.
И свидетеля по-прежнему нет.
«Тяни время».
– Не означает ли это, – снова произнес Айлантри, правой рукой сжимая старую папку, – что на самом деле его исследования были сами по себе очень важными и – как это нередко случается – связанными со звездным огнем?
Таллар Крейн подался вперед, будто желая прыгнуть через ограждение помоста и кинуться на Айлантри. Бален быстро проговорил:
– Протестую, достопочтенный Судия. Опять домыслы.
Гнев Таллара был не таким уж беспочвенным: в словах Айлантри слышался намек на то, что Лейст прятал в своей башне одну из черных машин – устройств, которые для воронов давным-давно смастерили ласточки. Они использовались для некоторых вещей, связанных с магией полужизни, – для усиления воздействия, для его модуляции. Безумер, с помощью которого черные фрегаты «настраивали» на волну трупохода, был из их числа. Фактически Айлантри во всеуслышание заявил, что подозревает Лейста в запрещенной деятельности. Даже не глядя на присутствующих в зале воронов, он мог представить себе их лица и слова, которыми они обменивались со смесью негодования и смятения. Обычные люди, конечно же, ничего не поняли.
Впрочем, на самом деле никто ничего не понял. Айлантри в очередной раз машинально сжал свою папку.
– Принято, – сказал Судия. – Защитник хочет что-то добавить?
– Сейчас – нет. – Айлантри перевел дух. – Но позже я представлю… некоторые важные улики.
Бален усмехнулся, явно считая, что защитник блефует. Таллар Крейн взглянул на Айлантри с подозрением, а потом перевел взгляд на Фейру и опять едва не выпрыгнул за ограждение, чтобы ввязаться в драку.
«Такая ненависть. Как же она не сожгла его, пылая столько лет?..»
Молодой ворон снова взглянул на часы, втайне надеясь увидеть возле главного входа суматоху, которая говорила бы, что появился их свидетель. Но все шло по сценарию, определенному Баленом и Крейном: никто не мешал представлению.
Таллар Крейн завершил свое выступление. Айлантри напрягся – неужели момент настал? Он не хотел предъявлять вот так запросто свой главный и единственный козырь, он чувствовал, что еще не время…
