Тук-тук…
Коридор все время шел вниз: то просто под уклон, то грубыми ступеньками, высеченными в скале. С каменных стен и потолка капала вода, воздух становился все более влажным, а пол – скользким. Толща камня как будто давила на голову, и Айлантри ускорил шаг, торопясь убраться из этого жуткого места, на миг позабыв, что впереди его ждет зрелище пострашнее.
И вот наконец-то перед ним возникла последняя дверь – чуть покрепче обычных, но все равно совершенно заурядная, в нижней части покрытая зеленоватой пленкой лишайника. На двери не было замка; когда в форт приезжали чужаки, у входа выставляли часовых, хотя могли бы и этого не делать. Из-за двери веяло жутью. Это чувство было вполне ощутимым, невыдуманным – оглянувшись, Айлантри увидел, что феникс замедлил шаг, а прочие и вовсе отстали. Измененными глазами он без труда разглядел на их лицах смятение.
Момент настал.
– З-знаете, – проговорил он сбивчиво, – я никогда не видел того, что с другой стороны, собственными глазами. Я об этом узнал наверняка, когда стал секретарем Рейнена, но и раньше кое-что слышал – намеки, слухи… Такой секрет нельзя спрятать окончательно, не оставив следов. И я не очень-то понимаю, как же вышло, что, кроме воронов – ну, и капитана-императора, – о нем никто не знает. Ведь звездный огонь у всех на виду. Казалось бы, что может быть проще, чем задать правильный вопрос? Вот вы, капитан, задавали его когда-нибудь хотя бы самому себе? – Айлантри вперил взгляд в Фейру. Тот застыл, но не сказал ни слова. – Вы когда-нибудь спрашивали себя, откуда берется звездный огонь?
Молчание феникса было достаточно красноречивым. Айлантри толкнул дверь и внезапно понял, что за тревожная мысль ускользнула от него некоторое время назад: ремора! Фейра был связан через ремору с еще двумя командами! Они вряд ли получат отчетливый образ того, что он сейчас увидит, но кое-что, несомненно, до них дойдет. Он думал, что отведет в сторону одного магуса и шепотом расскажет секрет; на самом деле его поступок был сродни тому, чтобы встать посреди площади и прокричать этот самый секрет в полный голос…
Пути назад нет. Он не стал просить, чтобы Эсме и остальные не входили.
«Фабрика» звездного огня представляла собой огромную пещеру, чьи края терялись в густом мраке. Ту часть, в которой они очутились, слабо освещали краффтеровские безопасные лампы, не столько разгонявшие темноту, сколько делавшие ее более зловещей. Пещеру наполовину затопило морской водой, поступающей снаружи и туда же уходящей через узкие тоннели, отчасти рукотворные, отчасти природного происхождения, но, по сути, это было нечто вроде миниатюрного озера или даже бассейна. Вырваться отсюда водным путем сумело бы только очень маленькое существо.
Три создания, что замерли на воде у искусственного берега, заключенные в клетки из дерева и металла, маленькими не были. Точнее, только рядом с «Невестой ветра» и ее товарками они смотрелись бы маленькими – куцыми и деформированными, как мотыльки, появившиеся на свет из поврежденных коконов. Борта их в сумраке пещеры казались бледного, неопределенного цвета, не то бежевого, не то розовато-серого. Крючьев не было, но виднелись странные наросты, какие-то куски плоти, словно приделанные наугад безумцем. Глаза затянуло молочно-белой пленкой. Мачты заметно клонились набок, как деревья, надломленные ураганом у самого корня, и нераскрывшиеся паруса облепили их, местами переходя в густой слой плесени, местами сгнив или усохнув. Лишь один маленький парус все-таки раскрылся – бело-желтый, как кость, он бесшумно поворачивался из стороны в сторону, словно в поисках ветра, которого в пещере не могло быть. Почему-то этот парус казался страшнее всего остального.
Их тела опутывала сеть шлангов, по которым, пульсируя, текла черная жидкость. Шланги, как кишки, уходили вглубь корпуса, но в местах, где они пронзали наружную обшивку, та разлагалась, постепенно обнажая внутренности. Борта словно обглодало неведомое чудовище – и продолжало глодать, возвращаясь к своим жертвам снова и снова. У ближайшей с правой стороны сгнило почти все, и она мучительно накренилась, почти черпая воду.
Справа и слева от входа располагалось нагромождение агрегатов, чье совокупное предназначение не было тайной для Айлантри, но по отдельности он с трудом мог их назвать. Перегонные кубы, металлические баки и большие стеклянные резервуары, колбы и сосуды с горлышками в виде извивающихся змей, соединенные друг с другом трубками и шлангами в замысловатой последовательности, фильтры и форматоры, жаровни и батареи пробирок с веществами, которые даже его новое зрение не позволяло рассмотреть и опознать. С этой впечатляющей системой алхимических приборов работали несколько человек, и они…
Айлантри сглотнул и вынудил себя отвернуться от алхимической части «фабрики», чтобы снова взглянуть на тех, за чей счет она существовала.
На три изувеченных, недоразвитых, бледных и слепых, но все еще живых корабля.
Позади Айлантри кого-то вырвало. Он застыл как истукан, внезапно утратив всякое желание что-то делать, с кем-то говорить, куда-то идти. Он стоял, придавленный грузом невообразимого стыда, и жалел о том, что однажды ответил на призыв Рейнена Корвисса и покинул канцелярию Росмерского суда. Там, среди пыльных шкафов, было так спокойно…
Что-то мелькнуло сбоку. Айлантри растерянно моргнул. Он сам не знал, чего ждет: что Фейра набросится на него с кулаками, требуя объяснить увиденное? Что капитан, целительница и два матроса наперебой станут проклинать его за эту страшную тайну клана Корвисс? Что феникс попросту испепелит его на месте?..
Но Фейра, не меняя облика, шагнул вперед, повернулся и заглянул ему в глаза. В тусклом свете краффтеровских ламп лицо капитана выглядело пепельно-серым и… старым. Всего лишь на миг его лоб и щеки рассекли тени, похожие на глубокие морщины, и Айлантри показалось, что перед ним вовсе не Пламенный Князь и даже не магус, а какое-то невообразимо древнее существо, которое, сморщив брови, беззвучно спрашивает: «Как?..»
От этого вопроса захотелось провалиться на месте.
– Тебе было велено уничтожить… это? – шелестящим голосом спросил феникс и продолжил, не дожидаясь ответа: – Поскольку у меня несравнимо больше опыта в деле уничтожения, я разберусь сам. Вы же отправитесь на ~Невесту ветра~, и побыстрей. Остальные только что… – Он поморщился и на секунду зажмурил глаза. – …Получили приказ как можно скорее вернуться на свои корабли и забрать с собой всех пленников.
С этими словами он поднес руку к затылку, сорвал ремору, не заботясь о ее целостности, и швырнул на пол. А потом повернулся к фрегатам, похожим на уродливых бабочек, и со вздохом, похожим на всхлип, шагнул вперед.
Тогда-то Айлантри и увидел, как то, к чему прикоснулся Фениксов огонь, мгновенно сгорает, превращаясь в пепел. Черную гладь озера осыпали легчайшие хлопья, безмятежные, словно первый снег.
* * *
Мир шатался под ногами, и Эсме пришлось собрать все силы, чтобы помешать самой себе засунуть увиденное в [сундук]. Ею овладела сбивающая с толку смесь чувств: боль, жалость, стыд, но еще – страх. Она была почти уверена, что «Невеста ветра», которая все видела их глазами, не пустит на борт никого из оскверненных. Разорвет с ними связь, оставит умирать на этом острове…
