Эсме в перчатках – длинных, до локтей. Одна желтая, другая – черная.
Амари-Кузнечик. Взрослый, каким он стал теперь, и в щегольском черном наряде с шейным платком, только вот платок не просто красный, а по-настоящему пропитавшийся кровью. Он зажимает платком рану на горле, и кровь течет по руке. При этом у него улыбка на губах и глаза глядят безмятежно, как будто ничего страшного не происходит.
Джа-Джинни – полыхающие от ярости бирюзовые глаза, жуткий оскал от уха до уха, по четыре метательных ножика в каждой руке. Кажется, он готов разорвать на части любого, кто посмеет бросить ему вызов.
И еще, и еще – все они сложились в колоду, а потом какие-то карты из нее выскользнули. Умберто, связанный по рукам и ногам. Эрдан с миниатюрной «Невестой ветра» в ладонях. Худощавый мужчина с седыми волосами, печальным взглядом и глубокими морщинами на лице, которое странным образом казалось нестарым, с маленькой девочкой на руках… – это же Велин. Сандер его не знал, но не сомневался, что видит перед собой прежнего корабельного целителя, каким тот был на самом деле. Его карта выпала, мелькнула и скрылась в пустоте, как и множество других. А потом поверх колоды легла еще одна – с изображением огненного колеса о шести крыльях.
Все сложилось.
– Ох, как же ты нас напугал.~
– Сандер, что случилось?~
Я не знаю. Просто я увидел вспышку – а потом понял, что полностью оглох.
Моя связь оборвалась?
– Нет, с ней все в порядке. Я совершенно не понимаю, как это объяснить.~
– Я тоже.~
Ну… раз мы сейчас говорим, то все хорошо?
– Я… не знаю, Сандер. В тебе есть раны, которые невозможно исцелить. Прорехи, которые я не могу зашить. Я пытаюсь, но края снова расползаются, и с каждой моей попыткой дыры становятся больше. Мне не хватает знаний. Айлантри, что делать?~
Новый голос:
– Я уже показал все, что мог. Дальше только полужизнь. Сами видели, чем это может закончиться. Что ты скажешь, Сандер? Хочешь рискнуть?~
– Он музыкант. Слух нужен ему больше, чем всем нам.~
– А если он очнется с вороньими лапами вместо рук?~
– Пусть подумает…~
Да что тут думать? Нет.
Нет.
– Сандер?~
Нет.
– Но как же ты будешь… постой, я ведь могу сделать то же самое, что сделала с Джа-Джинни… или нет, не могу. Я не знаю как. Ведь ты…~
Хватит, Эсме. У нас мало времени.
– По бурным водам плывет игрушечный кораблик из ореховой скорлупки, с клочком материи вместо паруса. Чьи-то руки – откуда руки посреди моря? – опускаются и вылавливают его, бережно и аккуратно. Несут дальше, сложив ладони лодочкой, и кораблик как будто продолжает плыть сам. Как будто…~
Видите? «Невеста» говорит, что поможет мне.
Ну хватит уже, Эсме.
Хватит.
* * *
Айлантри отдернул руки и размял правое запястье. «Воронья» кисть, и без того не очень чувствительная, совершенно онемела – и он перестал ее ощущать, отчего вновь нахлынуло то жуткое чувство неполноты, которое молодой магус испытал, когда осознал свое увечье… всего-то позавчера? Ему казалось, прошла целая жизнь.
Опомнившись, он почувствовал на себе взгляд Кристобаля Фейры.
Эсме пришла в себя и с кем-то разговаривала; Сандер, тоже очнувшийся, сперва обнял себя руками за плечи и уставился в пустоту, а потом что-то сказал то ли в ответ на вопрос, то ли просто так.
Значит, слух к нему вернулся?..
Айлантри догадывался, как могла помочь «Невеста ветра»: она проникала в разум любого своего матроса и была способна напрямую доносить звуки и слова. Но, скорее всего, только на борту – или в лучшем случае, если рядом находился кто-нибудь еще из команды. Моряка было жаль. Ворон хотел бы ему помочь, но для этого следовало овладеть своим даром достаточно хорошо, чтобы с уверенностью выполнять столь тонкие изменения. Так, как это делали предки.
Феникс смотрел не мигая, и радужки его глаз превратились в два огненных колеса. Этот взгляд измерял и взвешивал, оценивал. Ворон замер, выпрямив спину, как прилежный ученик за партой… а потом вдруг понял, что на самом деле не волнуется. Он открыл непосвященному главный секрет своего клана вовсе не ради того, чтобы попасть на борт живого фрегата и спастись от грозного Духа Закона, к которому любой мог обратиться с просьбой наказать клятвопреступника. Он просто знал, что это правильно.
Что по-другому нельзя.
Капитан Фейра медленно опустил веки, словно говоря: «Да».
В ту же секунду все изменилось. До сих пор Айлантри понимал умом, что палуба у него под ногами – всего лишь видимость, потому что в действительности подавляющая часть предметного мира вокруг – это плоть, это тело корабля, огромного существа, которое способно не только дышать, поедать пищу и двигаться, но еще и нести на себе и внутри себя других живых созданий. Он в это не вдумывался, не пытался это прочувствовать, как нельзя всерьез объять воды, покрывающие мир, – в сознании человека или магуса такие просторы не могут поместиться. Теперь же новые ощущения и новые истины хлынули в него, как потоки воды во время сильного ливня, – и он в один миг наполнился осознанием.
Он понял, что дышит вместе с ней.
Он понял, что его сердце бьется в унисон с ее… сердцами? С чем-то внутри нее.
Он понял, что безгранично мал по сравнению с Океаном.
Но она не даст его в обиду, пока жива.
– Теперь мы одна команда, ворон. Надеюсь, я об этом не пожалею.~
Прежде чем они продолжили путь, Эсме исцелила повреждения «Невесты ветра». Она сделала это так буднично и легко, словно речь шла о какой-нибудь царапине на руке у матроса, и даже не стала спрашивать разрешения у капитана. Просто подошла к первой мачте, положила на нее обе ладони, которые словно окутались туманом, черным и золотым, и закрыла глаза. Через считаные секунды раны живого корабля начали зарастать, и Айлантри, отныне связанный с «Невестой ветра», почувствовал, как она наполняется силой. О, это было очень славно! Ведь до встречи с маленькой эскадрой Арлини они шли медленней, чем накануне к Земле тысячи огней, хотя погода благоприятствовала им. Сказывались раны и отсутствие нескольких парусов, которые теперь у всех на глазах выросли вновь и развернулись, изумрудно блистая в лучах солнца.
Покончив с исцелением, Эсме демонстративно отряхнула ладони, бросила взгляд на капитана и, не сказав ни слова, ушла куда-то вниз – должно быть, в свою каюту.
Фейра хмыкнул, а затем устало произнес:
– Ладно. Если ветер не переменится, в Росмере мы окажемся примерно через четыре часа. Всем отдыхать – это приказ. Потому что, когда мы туда вернемся, вряд ли у нас останется свободное время.
Айлантри ждал, что капитан захочет с ним поговорить, позовет за собой, но этого не случилось. Фейра подошел к капитанам двух кораблей, с которыми они соединились крючьями, – ворон знал, кто они такие, но все еще не мог поверить, что действительно видит перед собой короля Окраины и сына капитана-императора, – и пожелал им счастливого пути. А когда корабли разъединились, все и впрямь разбрелись кто куда, чтобы заняться своими делами, связанными или не связанными с коротким путешествием, которое им предстояло совершить. Вскоре на палубе остались немногие, и среди них – Сандер, который выглядел как утопленник, разве что не мокрый, еще два моряка-человека и огромный молчаливый гроган. Та самая уменьшенная команда, с которой феникс и прибыл в вороний город.
