Джейкоб втягивает меня в вагон, когда состав уже начинает набирать ход, Я влетаю в дверь, одновременно проскакиваю сквозь Вуаль и оказываюсь в реальном мире, где снова ярко горят электрические огни.
Полин недовольно хмурится, увидев меня в толпе, и я поскорее пробираюсь к ней.
– Вот и ты, – и она сжимает мое плечо.
Глаза у нее круглые, лицо бледное, и она не выпускает амулет из руки. В первый раз я вижу ее такой растерянной и потерявшей самообладание. Оказывается, под ее невозмутимой маской кое-что скрывается: страх.
Полин очень напугана.
– А ты, кажется, не такой уж скептик? – спрашиваю я.
Выпустив мое плечо, девушка глубоко вздыхает.
– Не понимаю, о чем ты.
Я изображаю проницательный прищур.
– Ты не просто суеверная. Ты веришь.
– Еще чего! Разумеется, нет, – ощетинивается Полин.
Но ее нет произнесено слишком быстро и энергично.
– Ты что, стыдишься этого? – спрашиваю я. – Но ты же сейчас работаешь с теми, у кого даже работа такая: верить в призраков.
– Ничего я не стыжусь, – она высокомерно задирает подбородок. – Я просто не хочу верить в призраков.
– Но ведь веришь.
Полин вздыхает. Колеблется.
– Как ты сказала тогда?.. Легко не верить в призраков, пока их не видишь, а когда увидишь, трудно уже не верить.
Поезд подъезжает к станции.
– Я… что-то такое видела раз или два. То, что я не могу объяснить. – Полин встряхивает головой, двери открываются. – Mon dieu, что я такое говорю, это глупо.
Я пожимаю плечами.
– Только не для меня.
Она улыбается плотно сжатыми губами и тянет меня за собой на платформу.
Здесь людно, даже больше обычного. Люди, ворча и ругаясь, толпятся у электронных табло, показывающих разные линии метро, на которых загораются красные лампочки-предупреждения. Сначала одна, потом две, четыре.
– В чем дело? – спрашиваю я.
– Такое впечатление, что проблемы не только у нас, – отвечает Полин.
– Это невозможно, Тома не под силу устроить такое, – говорит Джейкоб. Он смотрит на меня, и видно, что ему немного не по себе. – Правда?
Я очень хочу ему верить. Но не могу. Горят сигналы опасности, ярко-красные огоньки, а я невольно вижу только глаза полтергейста и алое свечение, которое распространяется вокруг него.
Вначале озорство, потом угроза, потом смертельная опасность и хаос.
Чем дольше он здесь, тем сильнее становится.
Мы должны спешить.
Я протягиваю Полин адрес Сильвен Лоран.
– Показывай дорогу.
* * *
– Скажи, Кэссиди, – спрашивает на ходу Полин. – Чем тебя так заинтересовала эта семья?
– Мама говорит, что я уже родилась такой любопытной.
Она поднимает брови.
– И все? Нет никаких других причин, почему ты хочешь увидеться с Лоранами?
Я замедляю шаг.
– Ты уверена, что хочешь знать?
Полин, похоже, серьезно обдумывает мой вопрос.
– Н-нет, пожалуй, не хочу, – говорит она, вздыхая. – Но, думаю, тебе все равно придется рассказать.
И я рассказываю ей о привидениях и полтергейстах, о том, как я нечаянно разбудила одного из них, и теперь он преследует меня и всячески досаждает.
Полин растерянно моргает, рука не выпускает амулет на шее.
– А Лораны?..
– Они – родственники полтергейста, – объясняю я. – Я надеюсь узнать, что тогда случилось с Тома. Это поможет мне отослать его.
Полин хочет что-то сказать, но ее слова заглушает вой сирены, мимо нас по улице проносится «скорая». Дождавшись, пока машина отъедет, она начинает сначала.
– А почему ты решила, что именно ты должна разбираться с этим духом?
– Отличный вопрос! – ликует Джейкоб, но я пропускаю его слова мимо ушей.
– Наверное, потому что я могу. Примерно год назад я чуть не умерла и с тех пор могу проходить за Вуаль, которая отделяет наш мир от мира привидений. А моя подруга Лара говорит, что это нужно делать – чтобы вроде как заплатить долг.
– Мне кажется, это слишком серьезная задача для девочки.
– Ну, я же не одна этим занимаюсь, – говорю я. – У меня есть Джейкоб.
Полин вздергивает тонкую бровь.
– Джейкоб?
– Это мой лучший друг, – говорю я и добавляю: – Он призрак.
На этот раз вверх взлетают обе брови.
– Понимаю.
И, несмотря на все, что она только что говорила, я понимаю: она не верит. Не верит мне.
Когда я говорю ей об этом, Полин только вздыхает.
– Я верю, что ты веришь.
Я яростно мотаю готовой.
– Ну почему, когда дети во что-то верят, взрослые считают это только их фантазиями, а когда верят взрослые, люди соглашаются, что это правда?
– Не думаю, что кто-то согласится, что это правда.
– Но ты же говорила, что сама что-то видела. Говорила, что веришь.
Полин качает головой.
– Вера – это не одеяло, Кэссиди. Им нельзя накрыть все на свете. Прости, но есть большая разница между верой в сверхъестественное в широком смысле и верой в то, что двенадцатилетняя девочка гоняется по Парижу за призраком в сопровождении мертвого обожателя.
– Что-что? Я не ослышался? – Джейкоб возмущен. – Она обозвала меня обожателем?
Не успеваю я объяснить, что Джейкоб скорее мой партнер и сообщник, как Полин останавливается и показывает на лимонно-желтый дом с белой отделкой и цветами на подоконниках.
– Мы пришли.
Это старый жилой дом. Если верить списку фамилий, мадам Лоран живет в квартире 3«А». Из дома выходит какой-то человек, и я успеваю удержать дверь ногой, не дать ей захлопнуться. Мы с Полин проскальзываем в подъезд.
Мы поднимаемся, но тут у меня окончательно сдают нервы.
То, что я делаю, нелепо. Это глупость, безумие.
– Согласен, – кивает Джейкоб.
Есть надежда, что Лару не подвело чутье исследователя, и что я в правильном месте.
Это ведь единственная зацепка, которая у меня пока есть.
Увидев табличку «3“А”», я долго стою перед деревянной дверью, не решаясь постучать, но все же поднимаю руку.
Через несколько секунд дверь открывает девочка.
Она, наверное, на год или два младше меня, в золотистых кроссовках, джинсах и бело-розовом свитере. Кожа у нее светлая, собранные в хвостик русые волосы блестят. (Просто не представляю, как люди добиваются такого – у меня самой волосы вечно растрепаны.) В углу рта торчит белая палочка от леденца.
