— Прошу прощения, граф. Я еще не пришла в себя после нападения, — смутилась женщина. — Графиня Зоя Джебзинская, урожденная Воронцова-Ухтомская. Вдова.
— Весьма польщен, сударыня, — галантно склонил голову граф. — Но как могло случиться, что на вас напали среди белого дня, да еще и гайдуки?
— Моя бывшая свекровь, — скривилась графиня. — Думаю, не ошибусь, если скажу, что эти люди служат ей. Служили, — исправилась она, покосившись на обезглавленное тело.
— Так. Думаю, мне есть смысл задержаться здесь, — мрачно кивнул генерал, заметив, как в подворотню входят полицейские и пара санитаров из морга с носилками.
Между тем юный казак, воспользовавшись тем, что на него перестали обращать внимания, принялся обыскивать тела. Вошедший во двор ротмистр, увидев это, презрительно скривился и, жестом указав на парня своим подчиненным, приказал:
— Задержать мародера.
— Не сметь! — рявкнул генерал так, что в окнах стекла задрожали. — Это вы, крысы околоточные, мародерствуете, а для казака, что с боя взято, то свято. Казаки от создания времен так жили.
Увидев генеральский мундир и мрачного Ахмеда, ротмистр моментально сообразил, что дело тут не самое простое, и на всякий случай обошел генерала стороной, подбираясь к трупам. Подошедшие с носилками санитары мрачно уставились на сидящего на корточках парня. Неожиданно тот, ловко покрутив в пальцах позолоченную пуговицу жупана на теле и взглянув старшему санитару в лицо, незаметно подмигнул. Сообразив, что ему пытаются показать, тот с усмешкой разгладил роскошные усы и едва заметно кивнул.
Выпрямившись, парень подошел к хозяйке дома и, аккуратно забрав у нее из руки пистолет, сунул его за пояс, негромко пообещав:
— Закончим, почищу и принесу.
Взяв себя в руки, графиня развернулась к ротмистру и несколькими точными словами описала все, что произошло. Слушая ее рассказ, генерал невольно залюбовался молодой женщиной. Словно почувствовав его взгляд, она чуть повернулась к нему и, мимолетно улыбнувшись, показала, что его внимание ей не неприятно. Окрыленный таким открытием, генерал шагнул к начавшему что-то спрашивать ротмистру и, откашлявшись, сказал:
— Господа, а вам не кажется, что все остальные вопросы вы можете задать даме потом, когда она немного придет в себя? Сейчас же достаточно того, что она уже сказала. Главное, увезите отсюда всю эту падаль. И еще. Об этом инциденте я лично сообщу императору сегодня же. Десять вооруженных гайдуков, — он жестом указал вынесенные и разложенные в ряд тела, — врываются в дом к добропорядочной вдове благородного происхождения, а наша доблестная полиция и не чешется.
Поперхнувшись, ротмистр проглотил правдивое обвинение и, угрюмо извинившись, начал отдавать своим подчиненным приказы. Избавившись от полицейского, генерал сосредоточил свое внимание на графине. Но не успел он сказать и слова, как рядом, словно из-под земли, вырос адъютант и, слегка поклонившись, тихо напомнил:
— Дорога свободна. Время, ваше высокопревосходительство.
— Да, время, — опомнившись, кивнул генерал. — Прошу меня извинить, сударыня, но я сейчас должен следовать во дворец, на доклад к его величеству. Но если вы позволите, я бы с радостью нанес вам визит, чтобы удостовериться, что с вами все благополучно.
— Отчего же нет, граф. По пятницам я принимаю, — улыбнулась графиня, протягивая ему руку.
— Обязательно буду, — улыбнулся генерал и с удовольствием поцеловал поданную ручку.
Поклонившись, он развернулся, словно на плацу, и решительно направился к арке подворотни, бросив через плечо:
— Ахмед, поехали.
— Иду, бачка, — отозвался денщик и, повернувшись, окликнул казака: — Оглум!
— Бяли
[1], - повернулся тот к горцу.
— Якши савашмысан. Чох якши
[2].
— Сахол, уста
[3], - вежливо кивнул казачок.
Генерал замер, словно громом пораженный. Этот короткий диалог заставил его вспомнить, как Ахмед оказался его денщиком. Клан кровников напал на аул Ахмеда. В итоге погибла вся его семья, а сам Ахмед, тяжело раненный, дрался только благодаря железной воле. Казаки генерала ворвались в аул в последний момент, перестреляли всех нападавших, а самого Ахмеда по приказу графа отправили в госпиталь. Так что похвала от такого рубаки, как Ахмед, дорогого стоит. И судя по ответам, юный казак сумел это понять.
* * *
— Итак, Спенсер, вы снова умудрились обгадиться. Что на этот раз помешало вам?
Хозяин кабинета, лорд Морган, в молодости служил на флоте и потому нередко допускал в своей речи крепкие выражения, которые помогали ему выразить свои эмоции. Особенно в минуты душевного волнения. Джон Спенсер знал это и потому старался не обращать внимания на подобные эскапады. Пусть ругается. Будет гораздо хуже, если он начнет говорить предельно вежливо. Это будет означать конец. И не только карьеры.
— Не поверите, сэр. Но это снова все тот же казак. Можете назвать меня идиотом и полным неудачником, но это чистая правда. Ему словно сам дьявол ворожит.
— Десять опытных бойцов не смогли справиться с одним мальчишкой? Спенсер, я похож на дурака, чтобы верить в сказки?
— Я не говорил, что он убил всех. Как вы знаете, я не мог находиться в том доме, но потом, в морге, я осмотрел тела и увидел, что шестеро из десяти застрелены. При этом двое из них предварительно получили резаные раны.
— Хотите сказать, что ему кто-то помог? Но там нет вооруженной охраны.
— Охраны нет, это правда. Но мы забыли, что еще на Кавказе князь вооружил этого ублюдка. К тому же его сестра вполне может владеть оружием. Как-никак она из семьи потомственных военных. А местные не видят ничего предосудительного в том, чтобы обучать своих дочерей владению оружием.
— Ну, будем откровенны, многие знатные дамы в метрополии тоже не чураются оружия и с удовольствием принимают участие в охоте. Так что все возможно. Но как это ни прискорбно, время уходит, а мы все еще топчемся на месте. И что вы собираетесь делать дальше?
— Не знаю, — удрученно покачал головой Спенсер. — Ваш приказ связывает мне руки. Не будь его, я бы сам справился. Лично. А заодно и добыл бы для вас саблю паши.
— Это исключено. Наше участие в этом деле не должно даже в мыслях допускаться.
— Я не могу больше полагаться на наемников. Они глупы и недостаточно умелы в подобных делах. Клянусь богом, самый паршивый морской пехотинец из метрополии выполнил бы эту работу лучше, чем тот десяток. Можете делать со мной, что вам заблагорассудится, но от мальчишки нужно избавиться. И чем скорее, тем лучше. А избавившись от него, мы очистим себе путь к главной цели.
