– Я согласен, согласен, делайте!
Забирать Надю из роддома поехали вдвоем. Мария тщательно собрала два пакета с вещами: один для Нади, другой для малышки; Юра купил помпезный букет белых роз.
Ждать пришлось долго. В этот день выписывалось много рожениц. В комнате ожидания собралась толпа взволнованных и празднично настроенных родственников. Кого-то встречали только мужья, кого-то – семьи в полном составе, включая бабушек и прабабушек. Время от времени распахивалась дверь, и из нее степенно выходила медсестра с кричащим свертком в руках. У нее из-за спины выглядывала улыбающаяся новоиспеченная мама. Она искала глазами мужа. Объятия, цветы, приподнятый уголок детского одеяльца и нетерпеливый взгляд мамочки, вопрошавший: «Ну что? Как? Наш малыш самый красивый?»
Мария наблюдала эти сцены счастливых встреч, каждый раз смахивая наворачивающиеся слезы. Надо же, ее Надя – мама. Сейчас она первый раз увидит свою внучку. Она прислушивалась к своим чувствам. Бабушка пока в ней молчала, радовалась она за дочь, хотела поскорее увидеть ее счастливые глаза, забрать дочь домой. Все позади! Домой, скорее домой!
– Господи, какая кроха, – только и смогла сказать Мария, заглянув в одеяльце. Рядом суетился Юра, немного театрально протягивая жене цветы и кладя в халат нянечки заранее приготовленную трешку.
– На кого же она похожа? – не унималась Мария. – Может, на Любу?
– Да нет же, вылитый Юра! – устало улыбалась Надя.
– На меня пацан будет похож. Гуля – вылитая мамка.
Господи, где он берет эти выражения! «Пацан»! Ну почему не сказать – «мальчик», «малыш». А уж эта «мамка»! В их с Надей словаре определенно нет таких слов. Марию вновь передернуло. Она все никак не могла забыть Юре, что именно он решал: оставаться ее дочери в живых или нет. Тоже нашли, у кого спрашивать. Еще бы спросили, кого спасать: ребенка или маму? А ведь раньше спрашивали. И ведь тоже решали отцы.
В свое время, читая «Сагу о Форсайтах», Мария никак не могла взять в толк: это как? Это почему? Почему вдруг мужчина указывает врачу, что ему нужен в первую очередь ребенок! А жениться можно еще раз. Именно так рассуждал сноб Сомс и несколько раз повторил врачу: «Мол, молодая, выдержит». (Прямо как ее нынешний зять!) Жуть! Хотя героиня романа, хрупкая Аннет, действительно выжила… И родила чудесную Флер.
– Мама, – немножко более нервно, чем нужно, поправила Мария. Но ее никто не слушал. Имя «Гуля» она даже сразу не расслышала. Думала, прозвище уже девочке дал. Называет же она дочь Кроликом. Правда, только тогда, когда никто не слышит. Это только их отношения.
Уже дома выяснилось, что у девочки есть имя – Гулия.
– Что это еще за имя? – напряглась Мария.
– Мам, Юре нравится.
– А тебе что, тоже нравится, что ли? – Мария уже нападала.
– Красиво, по-моему, мелодично так, – Надя находилась в пространно-блаженном состоянии и еще была очень слаба после операции.
– А как жить-то с такой мелодикой?! – Мария решила не сдаваться. – Это же нерусское имя. Юр, откуда эти вечные фантазии?!
Мария помнила о просьбе дочери и старалась подавлять в себе глухое раздражение против зятя, но иногда это делалось непереносимым. Про себя Мария называла подобные выходки юноши «голодная кровь».
Нет, ну как можно было на свадьбу купить белый костюм? На вопрос: «Что это?!» – Надя ответила просто: «Это Юрина мечта».
Понятно. Как Остап Бендер. Следующим пунктом станет посещение Рио-де-Жанейро. Но почему очередной заложницей Юриных фантазий должна стать эта чудесная девочка?! Она опять вспомнила «Сагу о Форсайтах». В романе девочку тоже назвали причудливым именем Флер. Что называется, у богатых свои причуды. Но Юра? Откуда в нем это?
– В жизни не слышала, чтобы кого-то так называли! Юра, откуда оно взялось, это странное имя?
– А я в армии когда служил, у нас жена командира была, Гуля. Такая красавица, вы себе не представляете! Я еще тогда слово дал: родится дочь, назову Гулей.
– А кому слово-то давал? – Марию начало слегка трясти.
– Себе, это самое важное.
Вертелось у Марии на языке, что еще же и Венера была, можно сейчас и это имя вспомнить, но жалко было Надю, понимала: не сейчас, не сегодня. Все утрясется.
Надя была абсолютно счастлива. Дочка – мечта всей жизни, маленькое чудо. Ее Гуленька.
Повлиять на ситуацию Марии не удалось, Юра пошел и записал дочь самостоятельно. Надя расслабленно твердила: «А мне нравится». Родителям Юры было все равно, и потом, это же их Юра придумал! Они вообще были не в восторге от сложившейся ситуации, от женитьбы сына. Любу послушать, так сын должен был всю жизнь прожить с родителями и обеспечивать их громадную семью. Как они выражались, «отдавать долги». И родители совсем не возражали, когда сын с беременной женой переехал жить к теще.
Юра, на удивление, оказался очень хорошим отцом. Так ведь это и понятно: именно он нянчился со своими сестрами. Надя, наоборот, повела себя совершенно неадекватно. Сначала молодая мама впала в прострацию, беспрестанно плакала от умиления, потом вроде бы поверила в свое счастье, в то, что у нее есть дочка, но все равно ей нельзя было ничего доверить. Она была еще очень слаба, тяжело вставала по ночам, все у нее валилось из рук. Юра первое время был и за отца, и за мать. Мария его даже зауважала. Он ловко делал девочке массаж, бегал на молочную кухню, всегда сам мыл Гулю. Опять же, как ни крути, а Юра по профессии – медик.
«А может, и ладно, – приходили Марии в голову успокоительные мысли, – парень хозяйственный, трудолюбивый». Она хорошо помнила, как ее муж воспринял рождение дочери. И дело было даже не в том, что у них родилась дочь (а как каждый мужчина, Володя ждал первенца-сына), а просто появление ребенка в его жизни вызвало неоднозначную реакцию. Мария нутром чувствовала: мужу казалось, что у него отбирают его свободу, его право на разгульную жизнь, еще такую молодую. А как же встречи с друзьями, а как же попить пивка после работы? Что это за постоянное «должен», с какой стати? С одной стороны, он вроде и радовался появлению дочери и перед друзьями бравировал: «Вы-де еще салаги, а я – отец». А с другой – постоянно пытался куда-нибудь уехать, остаться на работе подольше, сходить лишний раз на встречу с бывшими однокашниками. Раньше ему было не до друзей, а тут, поди ж ты, про всех вспомнил.
Юрино поведение оказалось полной противоположностью. Правда, он тоже после работы не являлся строго к назначенному времени (оно и понятно, у молодого мужчины был постоянный приработок – частные сеансы массажа), но, приходя домой, сразу включался в работу. Одной рукой стирал, другой – мешал кашу. При этом тепло смотрел на Надю, периодически подмигивая, что уж было, по мнению Марии, совершенно некстати.
– Мам, а давайте я макарошек сегодня наварю? – браво предлагал Юра.
