– Да чего разошелся-то? Думаешь, она первый раз заболела, так вылечите, теперь на всю жизнь здоровой станет? Еще хлебнете. Детей воспитывать – это вам не в бирюльки играть! Вон я как-то пятерых подняла.
– Да температура у нее шпарит!
Юра швырнул трубку и подробно пересказал ссору с матерью.
Сколько раз потом Мария вспоминала эти Любины слова. Ей казалось, что Надина свекровь накаркала Гулину болезнь. А может, до их посещения Гуля и была обыкновенной здоровой девочкой? Ведь могло так быть? Три месяца не болела, а тут вдруг заболела. Да так тяжело. Никак не могли сбить температуру. «Скорая», уколы. Мария молилась в то время на Юру, на его рассудительность и твердость. Они вдвоем с зятем боролись за Гулю. Надю сковал панический страх. Ну да, дети болеют, и Надя маленькая болела. Но все общие рассуждения тут же забываются, когда заболевает собственный ребенок. Чужой опыт никогда и никому не помогал.
Мария никогда ни словом не обмолвилась о своих мыслях Наде, но тот приход Соловьевых не выходил у нее из головы, она все время мысленно к нему возвращалась. И Любины поджатые губы и ее высказывания, что как-то Гуля не так смотрит, и быстрый взгляд Любы на Риту. Рита… Рита пришла вся в черном, с ярко подведенными глазами и бледными губами, чем сразу напомнила Марии Асю. Она наклонилась над кроваткой девочки и вроде бы слишком пристально на нее посмотрела. Потом отошла и, как показалось Марии, незаметно кивнула матери.
Что только не придет в голову, когда в дом приходит беда. Вспоминаются мелочи, человек ищет виноватого. Сопоставляет факты, думает, кого еще можно сделать причастным к той истории. А надо ли? И зачем возвращаться назад? Что произошло, то произошло. Не изменить. Нужно стараться смотреть вперед.
А вот Светлана высказалась конкретно. Подруга частенько забегала на минуточку. В первую очередь посмотреть на малышку – Мария первой в среде их ровесников стала бабушкой. В этот раз она также принесла переделанные Надины брюки. Девушка поправилась после родов, нужно было расставить пояс на пару сантиметров. К кому обратиться? Конечно, к Свете. Она уже давно обшивала и маму, и дочку. Был у Светланы такой талант.
Свете наплевать было и на пеленки, и на коляску, сквозь которые нужно было буквально протискиваться в комнату. Ребенок в доме, понятное дело.
– Эх, подруга, смотри, как паркет вздулся.
– Так колеса же моем, как иначе! Юра за коляску у нас отвечает. Вверх, вниз, колеса протирает. Нагружать его еще и мыслями о паркете я не могу.
Светлана, тщательно моя руки, не преминула заметить:
– Вот видишь! Стало быть, и от него польза есть! А Надя где? Надо бы брюки примерить.
– Выбежала в магазин. Сейчас придет.
Света стремглав понеслась к Гуле.
– Где тут наша маленькая? – Света от души радовалась Гуле, взяла девочку на руки, когда та заплакала, и вдруг резко повернулась к Маше: – Слушай, Маш, мне кажется, она не слышит.
– Да ты чего, она на все звуки реагирует!
– Да? Значит, мне показалось. Понимаешь, эти дети, – они внешне немного другие. Я объяснить не могу, сложно это, но у нашей соседки сын глухой родился, я тебе рассказывала, помнишь? Нет? Ну, неважно. Так вот, он так же головой вертел, и взгляд такой тревожный. Как будто он что-то такое знает, больше нашего, как будто предупредить хочет. Когда я этого мальчика увидала, еще удивилась его необычности. Диагноз-то ему позже поставили. Это же сразу непонятно.
У Марии все похолодело в груди. Светлана начала тормошить подругу:
– Да брось, ну, Маш! Может, просто похоже. Маш, что ты вся окаменела? Вот я дура, тоже высказалась.
Светлана тут же перевела разговор на другую тему. Опять жаловалась на оболтуса Петьку, на то, что муж во всем сыну потакает.
– Ну ты представляешь, я говорю: «Нет!» – а отец за моей спиной кивает, мол, разберемся, нечего мать впутывать в эти вопросы. Как это тебе?
Марии это было никак. Своих проблем было выше крыши. Маленький ребенок в доме – это непросто! Это со стороны вроде бы одни рюшечки и сюси-пуси. А на поверку – бессонные ночи, бесконечные стирка и глажка, прогулки. Хорошо, что их трое. Как в свое время Мария справлялась с Надей одна? И надо было еще Светке такое ляпнуть – «не слышит».
Мария не стала никому рассказывать об опасениях подруги, они с малышкой только-только прошли очередной медосмотр в районной поликлинике, посетили всех специалистов. Она всегда сопровождала Надю с Гулей. Хоть день и назывался «грудничковый», а в каждый кабинет набиралась очередь. Собирались на целый день. Пеленки. Бутылочки. Где-то Мария занимала очередь, где-то – Надя. Поочередно носили Гулю на руках, чтобы не плакала.
Мария больше всех врачей опасалась окулиста, уж больно запала ей в душу Любина фраза про то, что девочка «как-то странно смотрит». Окулист ничего плохого не увидел. Невропатолог нашел в девочке одни только недостатки. Но про это мать и дочь решили не думать. Районный невропатолог пугал всех молодых матерей, рассказывая, насколько их дети неполноценные. Посидишь часок в очереди у кабинета, послушаешь и поймешь: все дети быть неполноценными все-таки не могут по определению. Скорее всего, это самой врачихе нужно к психиатру.
Врач-отоларинголог ничего выходящего за рамки нормы не нашел.
– Придете в девять месяцев – и все. – Надя с девочкой и матерью стремглав, подхватив пеленки, выскочили из кабинета, освобождая место для следующего малыша.
Вот ведь Светка, зачем она так сказала? Даже думать про это Мария не будет, не то чтобы делиться с домашними дурными мыслями. Глупости все это! Наде расскажешь, так та сразу в обморок упадет, Юре – тот побежит к Любе. А сватье только радость, Господи прости! В конце концов у нее зять – медик, было бы что плохое, он бы первым забил тревогу.
И надо же было такому случиться, что они поругались с Юрой! Причем сильно и, как говорится, на ровном месте.
Все шло своим чередом. Гуле исполнилось восемь месяцев, она росла активной девочкой, хорошо развивалась, пыталась уже ходить, вовсю вставала в кроватке. Хлопот доставляла Наде много, но и Надя наконец-то очнулась от своей спячки и уже ждала сентября, чтобы выйти на работу.
Молодые жили между собой дружно, Марии не в чем было упрекнуть зятя. С работы спешил, по дому помогал. Ужинали они всегда вместе, дружно, по-семейному.
В тот день все было как обычно. Уложили Гулю спать и пили на кухне чай.
– Бате машину покупаем, так что получку теперь почти всю туда отдавать нужно, – Юра сказал об этом буднично, отламывая кусок от свежего сочника.
Мария аж поперхнулась:
– А жить на что будете?
