Мария пыталась разобраться в написанном. Ага, вот описаны конкретные признаки с указанием возраста:
«В возрасте 2–3 недель ребенок вздрагивает при громких звуках».
Да еще как вздрагивала! У Марии тряслись руки, плохо соображала голова, но она изо всех сил пыталась успокоиться. Сейчас она во всем разберется и побежит к Наде: утешать, приводить в чувство.
Вот еще:
«В возрасте 2–3 недель – замирает при звуке голоса».
Господи, да о чем пишут эти умные книги?! В возрасте 2–3 недель вся семья забывает, как кого зовут!
«В возрасте 1 месяца – поворачивается на звук голоса, звучащего позади него».
Конечно! Это даже без сомнения! Голова у Гули с месяца крутилась, как пропеллер.
«В возрасте 1–3 месяцев – оживляется, слыша голос матери; в возрасте 1,5–6 месяцев – криком или широким открытием глаз реагирует на резкие звуки; в возрасте 4 месяцев – поворачивает голову в сторону звучащей игрушки или голоса».
Все-все правильно. Их девочка развивалась совершенно нормально. Никаких отклонений.
«В 2–4 месяца появляется гуление, в возрасте 4–5 месяцев гуление переходит в лепет, который становится более эмоциональным, когда в комнату входят родители».
Лепета не было, Гуля издавала отдельные громкие гортанные звуки. У Марии начало сжиматься сердце.
«В возрасте 8–10 месяцев ребенок осваивает произнесение новых звуков».
И опять – нет.
«В 1 год – начинает произносить простые слова».
В поведении девочки ничего не изменилось, не было у Гули первых слов.
Мария закрыла энциклопедию, пошла к вешалке за плащом. Срочно к Наде. Нет. Она остановилась. Сначала нужно договориться о машине. Она, не снимая плаща, набрала номер директора:
– Илья Игоревич, извините за беспокойство. Это Мария. Да-да. Вы мне не поможете? Завтра мне нужна машина, нужно внучку в Москву, к врачу везти. Ничего еще не знаю. Похоже, что серьезное. Да, на целый день, и выехать нужно рано, нам в десять уже надо быть на приеме у доктора. Да-да. Ну как тут не волноваться… Спасибо вам, Илья Игоревич.
Мария положила трубку на рычаг и расплакалась. Где-то нужно взять силы. Она должна поддержать сейчас своих девочек, и плакать ей при них нельзя. Сейчас она успокоится, встанет и пойдет к своей дочери.
Гуле только-только исполнился год. Надя и Юра собрали всех родственников. Мария первый раз встречалась с Соловьевыми после того конфликта, с автомобилем. Идти, понятное дело, не хотелось, но Надя попросила: «Мама, нужно наводить мосты».
Раз нужно – значит, будем наводить. В конце концов они родители Юры, отца ее внучки. Когда он был просто мужем ее дочери, к нему можно было относиться как угодно и вообще в расчет его не брать. Теперь все изменилось. Бери его в расчет, не бери, но другого отца у девочки не будет никогда. Ну, раз так вышло. В любом случае Мария к Юре должна относиться с уважением. Можно не любить, но уважать обязана. Стало быть, его родителей – тоже.
И потом, именно они от нее денег на машину не требовали, это же Юра просил со свойственной ему непосредственностью. Придумал не сам, понятное дело, предварительно Соловьевы посовещались и Юру послали парламентарием. О резком отказе Соловьевы, естественно, узнали, но (надо отдать им должное) не скандалили, при случайных встречах на комбинате здоровались, обязательно перекидывались парой фраз.
Да, Мария хотела бы другой судьбы для своей дочери, семья Соловьевых была для нее чужой и для Нади – тоже. Но ведь, по большому счету, они совершенно нормальные люди. Пятерых детей подняли, всем дали образование. У них было свое представление об этой жизни, они его и воплощали. Девчонки вот ерепенились, им казалось, что родители не правы. Но кто может судить?
Долгими одинокими вечерами и бессонными ночами Мария все думала о том, что произошло в ее жизни. Сначала обвиняла Юру, потом злилась на Надю. Был момент, когда практически ненавидела Любу. Какое-то время ей казалось, что серым кардиналом во всей этой истории выступал Егор. А потом пришло мудрое решение: заглянуть внутрь себя. А кто сказал, что она права, и все, что она придумала, – это и есть истина? Может, именно она больше всех виновата перед своей дочерью? Тем, что приучала ее к мыслям о собственной гениальности, тем, что загрузила ее учебой, не оставив времени для нормальной девчачьей жизни со свиданиями, романами, простой дружбой и прочими разными детскими шалостями и проступками. Вот и была вечно собранная и покорная Надя. Всегда послушная, никаких замечаний от учителей, верно шагающая по определенному ей пути.
Да, Юра другой. Но кто сказал, что его нельзя полюбить? Или что его не за что любить? И тут же Мария сама себя спрашивала: «Господи, ну за что же его можно любить?!»
Тот день рождения прошел очень весело. Соловьевы пришли с Катей. Пили «Арбатское», Надя много наготовила каких-то затейливых салатов, Люба принесла беляшей собственного изготовления, Мария заказала на комбинате именинный пирог. Из теста красивой косичкой на пироге была выложена огромная единица, и место для свечки окаймляло озерцо клюквенного варенья. Красота да и только!
Егор много шутил, настроение у всех было прекрасным. Гуля веселила гостей тем, что строила смешные рожицы, пересаживалась с одних рук на другие. Одну свечку задували всей дружной компанией.
Надя выглядела абсолютно счастливой. Как будто сбылась ее заветная мечта. Огромная семья: муж, дочь, родители. Все сидят за одним столом. С каким обожанием она смотрела на Юру. Мария постаралась оставить все сомнения.
В детскую поликлинику в тот раз, на очередной осмотр у специалистов, Надя с Гулей пошли вдвоем. На дне рождения девушка решительно отказалась от помощи матери.
– Мы уже большие и самостоятельные! Нам год, не забывайте!
На работе у Марии не нашлось свободной минуты позвонить, спросить, как все прошло. После работы пошла в библиотеку. И честно говоря, она так закрутилась со своими рабочими проблемами, что про поликлинику вспомнила, когда Надя позвонила сама.
Мария застала дома зареванную Надю, немного отрешенного Юру, который обнимал жену и беспрестанно повторял: «Все обойдется, не бери в голову». Мария присоединила свой голос к Юриному. Да, конечно, все обойдется. Верила ли она тогда собственным утешениям? Не шли из головы слова Светланы. Неужели? Да ну, нет, с какой стати? Нужно взять себя в руки, привести в чувство Надю. Хорошо, что рядом Юра. Он сильный, он опора.
Тем не менее в Москву Юра не поехал. Как только Мария предложила свою помощь, тут же согласился. Марию это больно укололо, все-таки такие серьезные опасения, надо же поддержать Надю, в таких ситуациях очень важно, чтобы супруги были рядом. С другой стороны, она же сама предложила свою помощь! Вот и молчала бы! Господи, про что она думает, сегодня главное – это Гуля.
