– Спасибо вам. Да, будем учиться жить по-другому, – она еще раз вытерла глаза, улыбнулась врачу: – У нас хорошая девочка.
– Да у вас самая лучшая девочка на свете, – в ответ улыбнулась доктор.
Всю обратную дорогу опять молчали. Гуля спала; собственно, в ее жизни ничего не изменилось, она не понимала, что жизнь может быть другой. Девочку ее состояние совершенно устраивало: ее любят родители, у нее есть бабушки и дедушка, куча других родственников. Она еще не знала, что не такая, как все.
А вот состояние Марии и Нади было тяжелым. Теперь их жизнь разделилась на две части: до того, как они узнали о диагнозе, и после. И появились новые проблемы, которые нужно решать. А ведь еще не до конца разобрались с теми, что были раньше. И надо начинать разматывать клубки обид и непониманий. Не прояснив как следует одно, невозможно браться за другое. Что произошло между матерью и дочерью, как это забыть, простить, наладить? И обязательно следует поговорить, чтобы не тащить груз обид и недомолвок в новую жизнь.
Уже выходя из машины, Мария предложила:
– Мне зайти с тобой? Окна не горят, значит, Юра еще не пришел.
– Да нет, мам, извини, спасибо тебе за все, но мне нужно побыть сейчас одной, – Надя запнулась, – с дочерью.
– Кролик, ничего не изменилось, мы любим нашу Гулю так же, как и раньше, – аккуратно начала Мария. Никогда еще Надя не называла Гулю просто «дочь». Гуленыш, солнышко, моя радость. И тут вдруг – «дочь».
– Да, мама, – Надя отвечала, как автомат.
– Сегодня у нас четверг, давай встретимся в субботу или в воскресенье. Мне бы хотелось поговорить с тобой вдвоем, обсудить дальнейшие планы, тот список, который нам написала врач. А с понедельника уже начнем как-то действовать.
– Хорошо, мама, – у Нади вдруг глаза наполнились слезами.
– Ну ничего, ничего, – Мария понимала: ей плакать сейчас нельзя, она должна поддержать дочь. Им обеим нужно быть очень сильными, не раскисать и прекратить видеть в сложившейся ситуации трагедию. – Мы все решим, все сделаем, все будет хорошо.
Надя поднялась на четвертый этаж блочной пятиэтажки, вошла в квартиру и, опустив Гулю, закрыла дверь на ключ. Юры еще не было. Господи, скорее бы он пришел. Скорее рассказать, выплакаться, уткнувшись в его крепкое плечо, почувствовать тепло его сильных рук. Гуля дергала маму за край куртки.
– Сейчас, Гуленыш, сейчас, подожди! Мама сейчас разденется и покормит тебя.
Надя говорила и сама себе удивлялась. Собственно, с кем она разговаривает? Сама с собой? Дочь ведь ее не слышит.
Неожиданно в Наде начала подниматься глухая злоба. За что? Почему? Почему у всех дети нормальные, а у нее родилась вот такая дочь? Чем она провинилась?
Надя быстро пошла на кухню и начала громко стучать кастрюлями. А кого теперь это может напугать? Она ведь, например, на пианино не играла при спящей Гуле, чтобы не потревожить девочку, а оказалось, что той было все равно! Что это? Наказание за то, что Надя предала свою музыку?
Гуля сидела на кухне, прямо на полу, а Надя, глотая слезы, даже не сделала дочери замечания. Раньше бы она уже сто раз сказала: «Встань, а то простудишься», – а потом бы взяла на руки и пересадила ее в кресло. Да, говорила по сто раз, а она, оказывается, ее не слышала.
Гуля вызывала только раздражение. Было невыносимо обидно за себя, почему-то о дочери не думалось, думалось только о своей поломанной жизни. Ничего, сейчас придет Юра, он успокоит. Он найдет нужные слова, все встанет на свои места. Она найдет в себе силы принять этот удар.
Про любовь Надя читала в романах, мечтала, рисовала себе картины идеальной жизни. И вот на пути встретился Юра. Тот, кого она ждала, кого видела во сне. С ним с самого начала было хорошо и спокойно. Они прожили вместе почти два года, и все это время, каждое утро Надя просыпалась с улыбкой счастья на лице. Неужели это не сон? Неужели этот красивый молодой человек – ее муж, и он принадлежит только ей? Это же все должны ей завидовать! Да, наверное, и завидовали.
С течением времени Надя немного спустилась с небес на землю. Она поняла, что не все в Юре идеально, он вырос в совершенно другой семье, и есть резкие провалы в его образовании. Только разве можно в этом обвинять человека? Ну, если ему не дали возможности выучиться, если нужно было помогать воспитывать девчонок!
Юра, с одной стороны, был в Надиной жизни первым мужчиной: и за отца, и за брата, и за друга, и за любимого. Он дарил ей столько тепла, столько радости, ощущение такой надежной защиты! Открывал ей совершенно невиданный до сих пор мир – мир мужчин. А с другой стороны, она видела, что Юра всю свою жизнь был кому-то должен, у него не было нормального детства, и ей, в свою очередь, хотелось его обогреть, дать отдохнуть, подарить всю свою ласку и тепло. Стать одновременно и женой, и матерью, и другом. А еще дать то образование, которое он недополучил, дать возможность прочитать книги, которые он не смог прочитать. Она водила его на музыкальные вечера, в театр Волкова, рассказывала ему об истории города. Иногда он казался ей похожим на Маугли, и сердце ее сжималось от бесконечной любви к этому молодому мужчине. Она готова была все для него сделать. И она видела, как любит ее Юра. Да, они разные, да, круги, в которых они общались до встречи друг с другом, никогда не пересекались. Ну и что? Какая глупость, кто сказал, что они не могут быть счастливы?! Чушь, чушь, полная чушь.
В отношениях с Юрой для Нади открылось огромное богатство: распахнутая душа любимого человека. Она все сделает, чтобы им было хорошо вместе.
Не всегда все было гладко и так уж идеально, это правда. Порой ей даже бывало стыдно за своего не очень образованного мужа. Он мог ляпнуть что-нибудь совсем не к месту, продемонстрировать свой не очень высокий интеллектуальный уровень. Мама сразу начинала закатывать глаза или хмыкать. Надя ненавидела эти моменты. Она готова была вечерами читать Юре вслух, только бы он не попадал в такие дурацкие ситуации. Но вот с чего было начинать чтение? Периодически выяснялось, что Юра путает столицы союзных республик, не знает, кто написал «Тома Сойера» и где находится Биг-Бен. А главное – он любил поговорить, ему всегда казалось, что он гвоздь программы и душа компании. Когда какой-нибудь праздник только начинался, так оно и было, а потом Юру несло. Заготовленные шутки заканчивались, а в тех речах, что он мог породить экспромтом, не замечалось ни блеска, ни глубины. Надя в такие моменты нервничала, но очень хорошо понимала, что это не главное, и ее муж не виноват.
Говорят, что всем дается поровну. Не поровну. Он вот талантливый, красивый. Все при нем. Но не было ни малейшей возможности проявить свои способности раньше. Вот теперь она рядом, она поможет. Он обязательно должен получить высшее образование, и тогда все еще услышат о ее муже.
А теперь? Что же будет теперь?! Как Юра воспримет диагноз дочери? Почему-то в голову лезли дурные мысли. Хотя никаких предпосылок для этого вроде бы не было. Юра вообще любил детей, а уж Гулюшу буквально боготворил. Он умел заниматься с ребятишками, и они его любили. И потом, Юра же практически доктор, со всеми необходимыми для этой профессии качествами. Ему присуще человеколюбие, он совершенно не брезглив, ему нравится лечить. К больным он очень добр и снисходителен. Сколько раз Надя была свидетельницей Юриного бережного обращения со стариками. Всегда найдет время поговорить, пошутит, сам проводит к выходу, поинтересуется, как дела дома, как внуки.
