— Не грусти, Прок, думай о том, что ты многие жизни спасаешь своим поступком, — утешала скорбного дедка Дея.
Он продолжительно на нее посмотрел, в его взгляде была такая жажда жизни, что Дею передернуло. Влад отчетливо видел, как она утерла непрошенную слезу и, запрыгнув на козлы, яростно хлестнула лошадь плетью.
Родмила до дома Деи не поехала, сошла на развилке, что к его особняку вела.
— Как добуду ключи, приду за вами, будь наготове, — наказала она, и картинка в Родмиленом облаке памяти снова начала размываться.
Влад подумал было, что это все, но ему предстояло увидеть последнюю и самую страшную картину, которую Родмила вознамерилась ему показать.
Раннее утро, свет только набирает силу. Повозка его подруги стоит у Деиной террасы. Родмила, закутанная в свой черный балахон, выглядит встревоженной и изможденной.
— Пошевеливайся спаситель невинных Ведов, — буркнула она, открывающей двери Деи. — Если Влад прознает, что я стащила его ключи, голову мне снимет.
Дея завернула в полотенце кусок хлеба и крынку молока, растолкала спавшего на ее диване в гостиной деда и, накинув плащ, вышла к повозке. Когда все устроились, она протянула узелок старику.
— На вот, поешь, пока едем.
— Благодарствую, — прошамкал старик, принимая узелок.
Влад видел, что прежняя Деина решительность пошатнулась. Пока Родмила правила повозкой, она, по-видимому, старалась победить все возрастающее чувство страха, нервно умаляя Родмилу, чтобы та гнала быстрее. Влад снова почувствовал, как его грудь стягивают тугие, стальные прутья.
Подъезжая к замку, ведунья скрыла примечательную компанию от любопытных глаз, как это уже делал Влад, и к нужному месту они прошли тем же путем, что он однажды показал Деи. Вед обругал себя за то, что не стер из ее памяти этой роковой тропы.
Он представлял, как его драгоценная Дея возрождает в памяти свою первую прогулку по этим местам, как все ее мысли сводятся к его мрачному бледному лицу, черным безжизненным глазам, тонким рукам, надтреснутому голосу.
Почему? Почему ее не парализовало разочарование? Зачем она позволила его черному яду столь глубоко просочиться в свое сердце. Лучше бы она ненавидела его! Но Влад был убежден, что она не ненавидела, она просто хотела заставить его чувствовать то же, что и она — боль, отчаяние, надежду, трепет, желание, потерю. Влад знал, единственное, что придавало решимости Деи — это осознание того, что он захлебнется чувством вины.
Наконец, девушки остановились у последней из дверей.
— Ты готова? — спросила Дея ведунью. Та кивнула. — Хорошо. Как только мы откроем эту дверь, Вайесу станет известно о проникновении. У нас будет от силы полчаса, чтобы все сделать правильно.
— Ну и стерва же ты! — со злостью прошипела Родмила. — Почему я узнаю о таких подробностях только на месте.
— Иначе, ты бы не согласилась, — тихо и виновато отозвалась Дея. — Ну, что идешь?
Родмила с отвращением зыркнула на нее, но дверь все же отперла, вошла в темницу и замерла, пораженная увиденным.
— Ты все еще считаешь, что она заслужила такое наказание? — тихонько шепнула Дея на ухо Веде.
Та поежилась и подошла ближе.
— Мне нужно время чтобы прочесть эти символы. Здесь все не так просто.
— Приступай, — сказала Дея, усаживая старика на свой скомканный плащ.
Прошло десять мучительных минут, прежде чем Родмила заговорила.
— Есть осложнения.
— Какие?
— Я не смогу обменять тебя на старика, пока зеркало тебя не примет.
— Что значит примет.
— Ты войдешь в темницу, и она станет постепенно проникать в твое сознание, замещая нереальными образами твою память. Это позволяет поддерживать в заключенном жизнь. Когда вы сольетесь, оно станет питаться твоими эмоциями, аккумулируя тем самым собственную энергию, чтобы потом отдать ее тебе же, когда ты встанешь на пороге смерти. Этакий своеобразный замкнутый круг. Ты кормишь ее, она тебя.
— Сколько на это нужно времени?
— От трех дней, до недели.
— Ясно. Как ты поймешь, что оно приняло меня?
— Твой образ помутнеет, как и ее, — Родмила указала на размытое, безвольно колыхающееся нечто, бывшее когда-то великой Ведуньей.
— Осталось ли в ней хоть сколько-то силы и рассудка, чтобы противостоять Ихаилю? — еле слышно прошептала Дея, но тут же тряхнув головой, отогнала малодушные мысли. — Начинай, — твердо сказала она.
Родмила не ответила, молча, приступила к ритуалу.
Дальше Влад уже ничего не увидел, потому что сознание покинуло его. Пришел в себя он от того, что Родмила поливает его холодной водой из кувшина.
— Ну как ты, жить будешь? — спросила она.
— Как ты могла позволить ей сделать это, — укорил ее Влад. — Ты ведь прекрасно знала, что сознание человека не может выдержать магической темницы.
— Ее доводы были довольно резонны, ты не мог этого не заметить.
— Но она же может остаться идиоткой на всю жизнь.
— Ой, это не помешает ей родить наследницу, кажется, она заботилась исключительно об этом.
— Родмила! — вскричал взбешенный Влад.
— Ты несносен!
— А ты не оригинальна в своих эпитетах. Ладно, кровное заклятье прошло успешно и нам осталось дождаться слияния Деи с зеркалом.
— Да, но старик очень слаб. А я уже больше не могу отлынивать от обязанностей. Все Веды отправлены на поиски этого Ихаиля и рыщут по полям и лесам, пока я пытаюсь продлить жизнь нашего ключа, поэтому начинать будем уже завтра.
— Родмила, Родмила, — шептал Влад, покрывая лицо девушки поцелуями, — Родмила, ты не представляешь, даже понятия не имеешь… — бормотал он.
— Да уж вижу, — она раздосадовано одернула руку, — верну я твою Госпожу, чтоб ее…
Влад отстранился, понимая, что его безудержная радость оскорбила чувства девушки.
— Что я должен делать? — спросил он уже спокойнее.
— Завтра заберешь у меня деда и проведешь обмен. Замки там для тебя не сложные, думаю, разберешься. Сил, правда надо много, но если у меня получилось, то ты и подавно справишься.
— Не справлюсь, — признался Влад, опуская голову. — Я практически пуст, всю энергию матери отдал.
Родмила недовольно всплеснула руками.
— Придумывай, что хочешь, но меня в эту историю больше не впутывай. Я не хочу лишиться места в круге. Если Вайес узнает, что обмен произвела я, пусть даже по просьбе этой сумасшедшей, шкуру с меня сдерет. Все силы брошены на поимку Ихаиля, а он тут и не при делах.
Влад посмотрел на Родмилу умоляющими, полными отчаяния глазами, и она сдалась, тяжело вздохнув.
