— Она здорова, но пока немного слаба, ей потребуется чуть больше внимания, чем мы рассчитывали.
— Вы уверены, что она здорова? — насторожился Влад, разглядывая крошку.
— Она недоношенный младенец, а не юродивая. Я сотку ей водный пузырь, это позволит ей продержаться, пока Госпожа не придет в себя.
— Это маги? — спросил Влад указывая на кокон, в который оборачивали девочку. — Может я могу помочь?
— Да это магия, но тебе она не подвластна. А помочь ты должен сейчас себе самому. Если ты истратишь все силы и помрешь, не дай всемирная вода, наша Госпожа сойдет с ума от горя. Так что ступай к себе и набирайся сил.
Влад хотел было что-то возразить, но Озерная дева была права, он держался из последних сил. Он еще раз посмотрел на Деену дочь, а потом склонился к любимой и нежно, старясь не потревожить ее сна, поцеловал.
Влад думал, что придя домой не сможет найти себе места, будет метаться и рваться обратно в лес, но как только он шагнул за порог, его накрыла такая тяжесть, что сил хватило лишь на то, чтобы дойти до дивана. Его трясло от холода и если бы он не был Ведом, то вероятнее всего околел бы.
На его счастье мать оказалась дома, и завидев клацающего зубами сына, тут же принялась хлопотать о нем. Развела огонь, приготовила отвар, принесла из спальни подушку и одеяло.
— Сходи, проверь, как она, — попросил Влад мать, когда понял, что жаркий огонь разморил и он сейчас заснет.
Озерные девы не отходили от матери и ребенка ни на шаг. Дитя поместили в воздушный пузырь под водой, постоянно проводили с ней какие-то непонятные Владу процедуры. Один раз дали подержать на руках, но почти сразу забрали, сказали, что малышка еще слаба и, вынимать ее из пузыря надолго нежелательно.
Дея в себя приходила очень быстро, видимо ветер войны, задувающий в спину подгонял ее, заставляя собрать все силы и бросить на восстановление организма. А может ее неиссякаемые источники, из которых она и брала эти силы во время беременности, продолжали питать ее, как и прежде.
Так или иначе, а на третий день после родов она была уже в прекрасной форме. Пожалуй, даже в еще более завораживающей, чем прежде. Округлый живот спал, но сочная налитость и мягкость остались, а плавность движений и приглушенность в интонациях тоже были прежними, волнующими. Влад замирал, представляя, как он положит ее на мягкую перину, как расшнурует ленты на корсета, как сожмет в руке упругую, налившуюся грудь, но потом одергивал себя, напоминая, что его возлюбленная еще слишком слаба для подобных ласк.
Но если он еще мог себя как-то сдерживать, то Деи это давалось все труднее. Его обожаемая так истосковалась по нему что не смогла обожать и недели. На пятый день после родов, она разбудила Влада такими настойчивыми ласками, что он не смог совладал с собой. Изголодавшийся и бурлящий все эти недели в собственном соку, он поддался на искушение.
Выходило, что их любовь неподвластна никакой войне и мировым катаклизмам, Дея, как и прежде тянулась к нему, не желая отказывать себе в это неспокойное время в желанном. Их страсть теперь была еще необыкновенней, и они отдавались ей каждый раз так, будто бы он мог стать последним, казалось, они хотели испытать все впрок.
Война идеологий
С тех пор как поймали первого лазутчика, прошел почти месяц. За это время взяли еще пятерых чужеземцев, пытающихся пробраться сквозь магические кордоны. Но ни одного языка не удалось допросить, никто из них не прожил и десяти минут после того, как был пойман. Жрецы утверждали, что все они были зачарованы, а это означало, что допрашивать их следует сразу после взятия.
Вайес велел включить в отряды, что формировали кордоны по одному Веду и производить допросы незамедлительно. Но и эта мера ничего не дала, пленные упорно молчали. Глава Мрамгора видел в этом упорстве отдельных Ведов и небольших разведывательных отрядов Лонгвина одну единственную цель — посеять панику, ослабить дух противника, извести в ожидании того дня, когда они ударят по всем фронтам разам. Вайес был убежден, что они поступят именно так, что Лонгвин не станет пробовать силы, а обрушит всю свою мощь в одночасье, и этот удар будет подобен молоту великана, крушащего бревенчатые домики, застревающие у него меж пальцев.
Его военачальники денно и нощно разрабатывали стратегию обороны. Пока их действия неплохо осуществляли защиту, с помощью различных комбинаций и движений отдельных отрядов, сформированных из человеческих армий и магических сил. Но Верховный Хранитель знал, этого будет недостаточно, когда Лонгвин подтянет к их границам всю свою мощь.
Из столицы сотнями отправлялись вести о мобилизации всех военных ресурсов Багорта. Письма летели во все концы, все замки воздвигали оборонительные оплоты. Теперь уже никто не сомневался в том, что отложенная когда-то война на этот раз накроет весь континент. Жадная клыкастая зверюга слижет города и села с плодородной земли, словно крем с пирога, если что и уцелеет так это мыслетворные замки, их магия древняя и несокрушимая, но сами города Вайес считал уже почти обреченными.
Он все больше корил себя за то, что отпустил Яна в его сомнительное путешествие. Без небесного Сагорта, столица лишилась контроля над воздушными силами. Тоил с трудом справлялся с отправкой писем. Не сегодня, завтра он, вообще, отправиться к праотцам, и что тогда будет делать глава Мрамгора, оставшись без письменного сообщения?
Защита Багорта была сильна, ни одна человеческая армия не смогла бы проломить ее, как бы ни старалась, но эта война будет иной. Она не будет похожа на пограничные стычки и хитроумные козни противников, к которым, они уже привыкли, она станет для Багорта настоящим испытанием. Им придется отражать магическую силу, превосходящую их собственную в разы. К тому же им нечего было противопоставить современной технике Лонгвина. Разведчики посланные Вайесом доложили, что корабли противника оснащены так называемыми пушками, из которых с невероятной скоростью вылетают чугунные ядра, и эти ядра будто бы имеют очень разрушительную силу.
Вайес даже не хотел представлять, что произойдет, если Черный замок и его портовый город, не сдержит осады. Сквозь магические стены никакое чугунное ядро, конечно, не пройдет, да и через пространственные врата тяжелую технику не протащишь, биться в сердце Багорта противнику придется старым, дедовским оружием, но вот если они пробьют магический кордон в Чярграде — портовый город падет, от невиданного доселе оружия.
Еще Вайеса удручали результаты работы его жены. Как Морита ни старалась переквалифицировать мирных Ведов в боевых, ей не всегда это удавалось. Привыкшие выставлять защиты, но не оборонятся в реальных сражениях, жрецы Мрамгора плохо усваивали искусство боя. Только Влад был способен противостоять кудесникам Лонгвина, но он упорно не желал вступать в ряды армии.
Упрямство сына стало последней каплей, Вайес не находил себе места от гнева, злость на Влада была сильнее страха поражения в войне. Верховный Хранитель отдавший всего себя на служение родному городу, отказывался понять это самодурство. Вайес мог объяснить поведение сына, лишь его личной обидой на Мрамгор и на наго самого. Он знал, что сын так и не простил совету заточения Мориты. И, в общем-то, ждать от человека самоотреченности ради города, который однажды наказал его мать за помощь, было, по меньшей мере, глупо, но запретить себе ожидать этого от сына, Вайес не мог и эти идеологические разногласия все больше и больше отдаляли их друг от друга.
