От автора
Эта книга состоялась благодаря выдающимся учителям, что встречались на моем пути. Многие из них жили и творили задолго до моего рождения, но эти отголоски и миражи прошлого вели меня по извилистым тропам судьбы. Без моих наставников и помощников эта книга не стала бы такой живой. Спасибо Вам.
Отдельную благодарность хочется выразить тем людям, что были рядом в момент написания романа: моему мужу Роману, подругам Марианне и Наталье, а еще моему чуткому корректору Елене Марковой.
Творец
Божий мир еще не создан.
Не достроен Божий храм.
Только серый камень роздан.
Только мощь дана рукам.
Ю. Балтрушайтис
Часть первая. Стены и двери
Глава 1
В бесконечном стремлении походить на Создателя человек обречен творить. Но то что выходит из-под руки художника, лишь слабая тень его фееричных фантазий.
Жизнь прозаична, заурядна и рутинна, и это еще в лучшем случае. Частенько она бывает жестока и, как нам по наивности кажется, несправедлива.
Но творчество — это нескончаемый лабиринт возможностей, где у каждого индивидуальный маршрут. Есть в нем и поэтичность, и легкость, и гармония, и внезапность откровений, и тайна, и мечта. Смысла, правда, в нем маловато. Зато оно само чудесным образом, наполняет мутно-серую повседневность радужной значимостью. В довершении ко всему эта безудержная вакханалия сопровождается зудом тщеславия.
Меня мои друзья по цеху частенько корят за излишний символизм и пошлую мистику. А я так считаю: творческая жила на то в человека и впаяна, чтобы он унылую обыденность яркими красками расцвечивал. Ну кому скука жизни в ее заплесневелом быту интересна? Хотя несомненно находятся и такие чудаки, которых она прельщает.
Другое дело фантазии! Хочешь испытать эстетическое наслаждение, любуясь мифическими красавицами? Нарисуй! Наскучила розовая праздность? Окунись в мрачное средневековье с помощью картин Босха. Тяготишься тем, что разум зажат в границах черепной коробки? Пролистай каталог Сальвадора Дали и убедись в обратном. Тем более что и ученые уже давно это доказали. В общем, преобразовывай банальность бытия, вноси в пыльную бытность искру, свежесть, делай свою жизнь сказкой. Ведь реальность, в которой ты живешь — это результат работы твоего сознания и только.
Искусство позволяет создавать невероятные миры, дает возможность облечь вымысел в некую форму. Любая самая бредовая идея, копошащаяся в твоей голове, может найти воплощение в глине или карандаше, в масле или металле, да в чем угодно! Материал не имеет значения, образ мыслей — вот что делает тебя художником, а в какую материальную оболочку ты облечешь свои идеи дело десятое.
Искусство — самый верный и надежный путь познать окружающий тебя мир. Оно — луч просвещения, воплощенная мечта, прорыв в беспредельность! Так я наивно полагал, пока не стал с его помощью зарабатывать.
Оказалось, что изобретательные и неутомимые менеджеры мира сия, давно призвавшие искусство себе на службу, уже заняли все коммерческие ниши, задав тон на легкоперевариваемый ширпотреб. Они с легкостью убедили доверчивых граждан, что за горсть медяков каждый может прикоснуться к святая святых. Опытный торговец знает — за обман, люди платят с той же охотой, что и за правду, только обходится она зачастую дороже.
Вот только я все никак не научусь впаривать свеженький, только народившейся плод моей жизнедеятельности. Наверное, я не в тренде. Но это, в общем, и не мудрено, потому как массовое общедоступное искусство — это миф. Отличать его от товарщины сейчас, как и прежде, могут немногие, да и ни к чему это, наверное. Математики или там биологи не орут же, раздирая глотки, что кругом дегенераты, только лишь потому что находятся индивиды, не способные понять в чем разница межу параболой и инфузорией туфелькой. Не многие художники, надо сказать, отличаются такой снисходительностью к невежеству. Ну да Бог с ними с занудами, хотя понять их несложно. Дергано-неврастенические повелители кистей и стеков, хоть сколько-нибудь поработавшие на ниве визуализированных грез, быстро понимают, что совершенно напрасно тратили годы на преодоления порога безвкусия, зря тянули себя за волосы из болот невежества, беспощадно распиная богов китча, учились видеть, слышать и чувствовать. Именно за то, что они так усиленно пытались в себе убить, люди и готовы платить.
Самовыражаться, исторгая из себя семена невиданного концептуализма, можно сколько тебе вздумается. Только вот желающих спонсировать все это высокохудожественное безобразие как и сотни лет назад катастрофически мало. Зато тех, кто готов все это новаторство плодить, страшно много. Вот и выходит, что одни художники творят для того, чтобы вдохновлялись другие, поднимаясь по ступени совершенствования и отдаляясь от общепринятого хорошо оплачиваемого формата.
Когда же ты, наконец, захлебываешься в потоке критики и абсурдных комментариях, то сдаешься и лепишь дешевый китч (хотя вопрос цены может существенно варьироваться). Проблема в том, что, как правило, хорошие художники — очень плохие менеджеры, о чем мне неустанно напоминают мои родители.
Но о них позже, разве можно думать о грустном, когда за окном столько света.
Люблю, когда утро встречает меня солнцем. Я тогда подолгу лежу в постели, разглядываю расставленные на подоконнике сосуды, фигурки, слепки. Это вечно пыльное предоконное пространство стало своеобразным кладбищем для невостребованных работ и тех «шедевров», что выходили из-под моей руки исключительно для собственного удовольствия.
Так вот, я люблю, когда меня будит медленно ползущая полоса света, настигающая старый диван в районе девяти утра. Тогда я просыпаюсь, потому что становится нестерпимо жарко и, сбрасывая плед, наблюдаю. Все скульптуры, вазы и другого рода керамические сосуды начинают оживать, пространство наполняют красочные всполохи и блики. Любовно облитая глянцевой глазурью [1] керамика превращается в скопление самоцветов. Множество маленьких солнц, спускаясь в такое утро на мои запыленные творения, преобразовывает эту батарею несостоятельности, давая надежду, заставляя думать, что день будет чудесным. Ведь не может же день быть не чудесным, когда он так сверкает с самого утра?
Но день мог. В отличие от меня, день мог себе многое позволить. Я вообще, если честно, за перламутровыми границами творчества был весьма никчемным, мало на что способным типом. Например, я не мог себе позволить отдельную квартиру. Пробовал снимать угол в коммуналке. Был выдворен после первого же сеанса масляной живописи. Соседка — патлатая стерва с вечно напомаженными синими веками, долго визжала, что все ее «левайсы» и «адидасы» провоняли скипидаром. Скитался по друзьям и знакомым, не в состоянии жить с горячо любимыми родственниками. Но как выяснилось, переносить меня с непринужденной легкостью могут лишь товарищи по кистям, и то в малых дозах. Поэтому я и живу в мастерской.
