«Любой из них подойдет».
Эш снова сплюнула кровь и застонала от боли.
– ДЕРЖИСЬ, ЭШЛИН, СЛЫШИШЬ?!
Трик смахнул рукой стеклянный инвентарь и осторожно положил ее на скамью из железного дерева. Эш вцепилась в его черную руку своей алой ладонью и крепко сжала, с ее окровавленных губ сорвался стон.
– Тр… Трик…
– Я НАЙДУ ПРОТИВОЯДИЕ, ДЕРЖИСЬ.
– Ч-чертоп-полох…
– ЗНАЮ, ЗНАЮ!
Он повернулся к огромным полкам, к длинным рядам с ингредиентами – колбами, банками и пузырьками, закупоренными зелеными восковыми печатями. Они были отсортированы по алфавиту, суровый шахид истин хранила все в идеальном порядке. Трик побежал к секции «Ч» и потянулся черными руками к чертополоху. Но банка оказалась пуста.
– ДЕРЬМО…
– Трик-к…
– КРЕПИСЬ, ЭШ!
Страх черным водопадом заливал его желудок, пульс громыхал в жилах. Он побежал к секции «А», чтобы найти алкализ. Обнаружил три пузырька с аккуратными этикетками – и все пустые. Выругавшись, Трик нашарил колбы с аммиаком. Но они…
…тоже были пусты.
С колотящимся сердцем юноша перебегал от полки к полке, пытаясь игнорировать крики Эшлин. Черный шип. Ярко-камень. Древесный уголь. Палевый мак. Все мензурки, трубки, котелки и урны – все они были пусты. Он смахнул абсолютно пустую колбу из-под розовых сливок на пол, и стекло разбилось одновременно с тем, как хлопнула дверь. На пороге стояла Мия в черной сорочке, ее глаза округлились и блестели, волосы спутались после сна.
Эш свернулась клубком, с ее губ стекала кровь.
– М… Мия…
– Эшлин?
– ЕЕ ОТРАВИЛИ!
– Чем? – потребовала ответа Мия, поворачиваясь к Трику.
– «ВЕЧНОТЕНЬЮ»! ВИДИМО, ПОЛОВИНОЙ ГРАММА.
– Ну так неси гребаный чертополох! – крикнула она, кидаясь к полкам и отталкивая его плечом.
– ТАМ ПУСТО, МИЯ!
– Тогда палевый мак! Или…
– ПУСТО! ОНИ ВСЕ ПУСТЫЕ!
– Это невозможно! – сплюнула Мия и принялась рыскать по полкам, засунув руки по локти в склянки. – Паукогубица поддерживала идеальный порядок, такого просто не может быть, чтобы она…
– О БОГИНЯ, МИЯ…
Трик держал банку с белотравами. Последний ингредиент, который мог спасти Эшлин жизнь. В отличие от остальных, эта банка не пустовала. В ней сидело темное, жирное, волосатое существо, смотревшее на него черными глазами. Злорадный, мстительный прощальный подарок от шахида истин.
Паук.
– Нет… – выдохнула Мия.
Прежде чем сбежать, Паукогубица подсыпала яд в золотое вино в кладовой. И одной Богине известно, во что еще. Последний укус, последняя расставленная паутина в надежде отравить Ворону ее любимым напитком. Яд действовал достаточно медленно, чтобы они успели добежать до зала и обнаружить ее последний привет – исчезнувшие противоядия.
«Злобная сука!»
– М-мия…
– Эшлин?
Мия подбежала к своей девушке и приобняла, устраивая ее голову у себя на руке. Эш схватила ее за свободную ладонь, в ее глазах блестели слезы, кожа стала скользкой от крови.
– Б-больно.
– Нет, нет, нет…
Трик попятился к стенке, наблюдая за ними с ужасом. Он видел мучение на лице Мии, когда та осматривала полки. С полными слез глазами, с длинной черной прядкой, прилипшей к уголку дрожащих губ. В ее голове быстро крутились шестеренки, пока она вспоминала все, что знала о ядоварении. До своего предательства она была лучшей ученицей Паукогубицы. Одной из величайших отравительниц Церкви. Наверняка она могла сделать хоть что-то…
– Не могу… – выдохнула она, глядя в глаза Эш.
Мия всхлипнула и еще раз окинула взглядом зал в поисках малейшего намека на надежду.
– Тут н-ничего нет.
Эш сморщилась от боли и в то же время улыбнулась. Ее зубы покраснели от крови.
– Сука все же д-добралась до меня…
– Нет! Не говори так.
Скривившись, Эш подняла залитую кровью руку к щеке своей девушки.
– Я… убила бы сами н-небеса ради тебя…
– Нет, даже, блядь, не смей прощаться со мной!
Эшлин зажмурилась и, застонав, свернулась еще сильнее. Мия прижала ее к груди, словно тонула, и только Эш могла ее спасти. Слезы смазали сурьму вокруг ее глаз и стекали черными струйками по щекам. Ее лицо исказилось в гримасе агонии и ужаса, руки крепче обнимали возлюбленную и отказывались отпускать.
– Нет, – повторила Мия срывающимся голосом. – Нет, нет, НЕТ!
Последнее «нет» переросло в страдальческий вопль. Тени по углам закорчились. Трик наблюдал, как в комнате темнеет, как склянки на полках начинают подрагивать. Меркурио, запыхавшийся и с красным лицом, наконец добежал до Зала Истин, за ним последовали Мечница и Сидоний. Они в ужасе смотрели, как Мия обнимает Эшли и кричит, кричит, будто целому миру пришел конец.
– Меркурио, помоги мне!
Старик обвел взглядом комнату. Увидел пустые пузырьки. Паука в банке.
– Черная Мать, – прошептал он.
– Кто-нибудь, помогите!
Грудь Мии отчаянно вздымалась, тело сотрясалось от горя. Она обняла Эш еще крепче, на ее лице читалась беспомощная ярость, зубы оскалились, пальцы согнулись, как когти. Но все ее могущество, все дары не могли одолеть этого врага. Мия изо всех сил цеплялась за Эшлин и раскачивалась взад-вперед, накрыв девушку своим телом.
– Вечно, помнишь? – с мольбой спросила она. – Вечно!
– П… п-прости.
– Нет, не покидай меня. Пожалуйста, пожалуйста, я не справлюсь без тебя!
– Поцелуй м-меня, – выдавила Эш.
Всхлип.
– Нет.
Вздох.
– Пожалуйста.
Лицо Мии сморщилось, плечи задрожали, сквозь стиснутые зубы вырывались протяжные рыдания. Эшлин вновь прижала трясущуюся руку к щеке Мии, пачкая ее кровью.
– Пожалуйста.
В конце концов, что еще могла Мия сделать?
Расстаться с ней, не попрощавшись?
И потому, закрыв глаза и приоткрыв губы, с болью, горем и бесконечной ночью над ними, Мия Корвере поцеловала свою возлюбленную. С кровью во рту. Со слезами в глазах. Нарушенное обещание. Прощальная ласка. Тени клубились, тьма корчилась, все банки, урны и пузырьки на полках разлетелись вдребезги, когда их губы соприкоснулись в последний раз.
Удар сердца, длиною в годы. Пустая вечность.
