Мия потянулась к поясу и кинула в лицо Клео горсть красного чудно-стекла. Тело женщины замерцало, шарики взорвались, мрак на секунду осветили цветки пламени. Но Клео уже исчезла, выходя из очертания летучей мыши и паря в темноте над Мией с мрачной улыбкой. Ее локоны превратились в клинки из теней, колыхаясь, как жидкость, заостряясь, как сталь, и мчась к Мие, как копья. Мия
шагнула
в сторону, снова потянулась к поясу, и на сей раз кинула горсть белого чудно-стекла. Сферы взорвались ядовитым облаком, но Клео опять исчезла, выходя из парящего тенистого ястреба в воздух над головой Мии. Девушка шагнула выше, намного выше, прямо в затененную крышу этого странного храма. Оттолкнувшись от осыпающегося потолка из могильной кости, спикировала и замахнулась мечом, держа его обеими руками. Клео снова скрылась из виду, избегая удара, и обвила Мию щупальцами жидкой тьмы. Девушка рубанула по ним мечом и
шагнула
в сторону, как колибри, снова кидая красное чудно-стекло. Клео попросту вышла из очертания Мистера Добряка, по-прежнему ждущего ее на выступе.
Так они и танцевали в паре. Черный дым, гулкая тьма, эхо взрывов. Мия была тихой, как смерть, ее лицо – мрачная маска, клинок двигался со скоростью молнии. Девушка появлялась и пропадала из поля зрения, как привидение. В окружении теней, таких темных и глубоких, они обе могли шагать, куда захотят. Но Клео попросту была сильнее. Воздух наполняли ее демоны, в которых она могла входить и выходить по желанию. Ее клинки из теней были повсюду одновременно, волосы растягивались до невозможной длины, Мия чудом успевала увиливать от их острых кончиков. Шепот в ее голове стал оглушительным, перебивая пульсацию крови. Ее зубы осклабились, глаза прищурились, лицо покрылось испариной. А тем временем Клео, парящая на черных крыльях, просто улыбалась.
«Она играет со мной…»
Полдюжины тенистых клинков рассекла место, где Мия стояла секунду назад. Она шагнула вперед, ее меч устремился к шее Клео, но женщина опять испарилась. И опять. И опять. С тем же успехом она могла преследовать призрачные огоньки. Убивать дым. Женщина двигалась слишком быстро, чувствуя себя в тенях свободнее, чем Мия когда-либо могла мечтать. Все ее навыки, вся ее воля, вся отчаянная ярость – они были бесполезны перед лицом такого невероятного могущества.
Мия шагнула на выступ рядом с Мистером Добряком, споткнувшись при приземлении, ее меч будто налился свинцом в дрожащих руках. Клео повернулась, ее длинные черные волосы взметнулись за ней. Но она не нападала, просто парила в воздухе. Мия обливалась потом, ее легкие обжигал дым. Клео мысленно обратилась к ней:
Ну что, достаточно?
На ее плече возник Мистер Добряк, сосредоточив свои не-глаза на Мие.
– …Оглянись, Мия… – взмолился он. – …Так тебе ее не победить…
– …СДАВАЙСЯ… – раздался шепот демонов.
– …Отступи…
– …ОГЛЯНИСЬ!.. – потребовал тенистый кот.
Клео пересекла пространство между ними, источая темное и бездонное величие. Затем приземлилась на кость перед Мией и улыбнулась черными губами.
Тебе не одолеть меня, дорогая. Ты даже дотянуться до меня не можешь.
Мия потерла слезящиеся глаза, пытаясь подобрать слова. Для просьбы, мольбы, хоть чего-нибудь. Она чувствовала себя неуклюжим ребенком перед мощью неисчислимых веков. Крошечным насекомым, стоящим перед божеством. Под кожей женщины бурлила сила падшего бога. Наследие бесчисленных убийств, кусочки разбитой души, вырванные из раненой груди и собранные, элемент за окровавленным элементом, в груди Клео.
Первая избранница Наи.
Кто такая Мия по сравнению с ней?
Ты – ничто.
– Я – Мия Корвере, – прошептала девушка. – Чемпион «Венатус Магни». Королева Мерзавцев и Леди Клинков!
Ты – никто.
– Я – дочь тьмы, что меж звезд. Я мысль, от которой все ублюдки этого мира просыпаются по неночам в холодном поту. Я война, в которой тебе…
Нет, дорогая, милая, мрачная.
Клео улыбнулась, протянув вперед хрупкую руку, словно хотела чем-то ее одарить.
Ты напугана.
Мие потребовалась секунда, чтобы ощутить его тяжесть. Узнать его силуэт. Мистер Добряк существовал в ее тени и поглощал ее страхи с тех пор, как ей было десять. Когда к нему присоединилась Эклипс, Мия стала несгибаемой. Страх превратился в смутное воспоминание, в забытый вкус, в то, что случается только с другими. Но после стольких лет, по распоряжению улыбающейся Клео, он наконец-то по-настоящему нашел ее. Поднимаясь ледяным потоком по желудку и заставляя ноги подкашиваться.
Только разваливаясь на части, ты понимаешь, что в действительности может тебя сломать.
Только потерявшись в темноте, ты начинаешь скучать по своей тени.
Меч Мии выпал из ослабевших пальцев.
И она упала на колени.
Мия и прежде оставалась одна, но это было иначе. Ненадолго расставаясь с демонами, она всегда знала, что они вернутся. А теперь она была один на один с ее небывалым, немыслимым врагом. Врагом, с которым она прежде не сталкивалась. Во рту пересохло, тело налилось свинцом, округлившиеся глаза всматривались во мрак, она хрипло дышала сквозь стучавшие зубы.
Зачем она пришла сюда? Что пыталась сделать? Да кто она такая, чтобы вписать себя в пророчество, занять место на сцене, полной императоров и богов? Одна слабая, хрупкая, бессильная девчонка, которая зашла так далеко лишь потому, что ей помогали существа, жившие в ее тени. Но теперь, без них…
Ты – ничто.
Клео улыбнулась.
Ты – никто.
Ей снова было десять лет. Мия стояла под дождем на стене Форума. Наблюдая за тем, как ее мир рушился перед завывающей толпой. Ее мать стояла позади, придерживая ее одной рукой за грудь и другой – за шею. Мия почти чувствовала, почти видела ее: бледная кожа, длинные черные волосы и тонкие белые руки, лежащие на плечах дочери. Ногти, впивающиеся в легкие. Губы, задевающие ее ухо, когда мать наклонилась так близко, что Мия чувствовала ее зловонное дыхание и гниющую плоть. Мия закрыла глаза и покачала головой, стараясь не слушать, что она шептала в ее голове.
Тебе стоило убежать, когда еще была такая возможность, девочка.
– Нет, – прошипела Мия.
Моли о прощении.
– Иди на хуй!
Моли о пощаде.
– Иди. На хуй.
Этот груз, давящий на ее плечи. Этот молот, разбивающий ее, как стекло. Мия почувствовала, как ее сносит потоком, как ее осколки тонут во мраке. Ее любовь погибла. Ее надежда исчезла. Ее песенка спета. Больше ничего не осталось. Она искала, за что уцепиться, что-нибудь, что спасет ее, что согреет в мире, который внезапно стал таким черным и холодным. Мия потянулась к отмщению, но тщетно. Потянулась к злости, но нащупала пустоту. Потянулась к любви и обнаружила только слезы. Порылась в горьком пепле, в котором росло ее сердце, загоняя черную грязь под ногти и чувствуя жжение в глазах.
