– Это принадлежит мне, – сказала Мия.
– Тебе ничего не принадлежит, – сплюнул Скаева, и из его глаз потекли черные слезы. – Разве ты еще не поняла? Всем, что у тебя есть, всем своим естеством ты обязана мне.
– Я ничем тебе не обязана, отец.
Мия подняла меч между ними.
– Ничем, кроме этого.
Тень Скаевы забурлила. Черные глаза глядели на дочь. С подбородка свисала черная слюна. Тьма между ними углубилась, и больше ничего не осталось. Он посмотрел на то место, где погиб Уиспер, и оскалил зубы. Чистая, безупречная ярость внутри него хлынула вверх и наружу, наконец забирая мужчину полностью в свою власть.
– Что ж, тогда приступим, – прошептал он.
Мия беззвучно исчезла и через секунду возникла в воздухе над ним, высоко подняв меч. Тени исказились, сгибаясь в цепкие руки, и рассекли воздух. Но вместо того чтобы отшагнуть в сторону, Скаева с ревом потянулся вверх и схватил ее за горло. И, прилагая титанические усилия, крутанул ее в воздухе и швырнул на пол.
Прозвучал раскат грома, мрамор и могильная кость треснули под ее весом. Меркурио отпрянул от осколков, взлетевших в воздух, взрыв белым звоном раскатился по его черепу. Уже спустя секунду из обломков вылетел черный силуэт, подобно возродившемуся черному фениксу, и ударил Скаеву в грудь, поднимая его к потолку. При ударе потолок разбился, как лед, и оба полетели вниз в вихре осыпающихся осколков могильной кости. Меч Мии проехался по полу и затерялся в щебне.
Меркурио видел, что теперь ее тело окутано тенями. Из лопаток, подобно крыльям, выросли чернильно-черные щупальца, из кончиков пальцев – острые, как лезвия, ленты тьмы. Старый епископ едва узнал свою любимую дочь, когда сила внутри нее наконец полностью вырвалась на свободу. Ее волосы удлинились и парили вокруг лица, как змеи. Кожу будто объяло пламя. Он увидел бледный сияющий шар, высеченный на ее лбу. Теперь Мия выглядела как создание из теней, а не из плоти, и увеличивалась в размерах, постепенно заполняя собой весь зал. Скаева тоже становился больше. Они врезались друг в друга с очередным раскатом грома и вспышкой лунного света. Зеркальные фрагменты убитого бога, две половинки, воюющие друг с другом и превращающие все вокруг в руины. Демоны закружились в воздухе, сливаясь в хор черных криков, и вся Бездна вырвалась наружу.
Город содрогнулся, в небе перекатывался гром, ветер превратился в ураган. Меркурио отполз подальше от поля битвы, к краю зала. Среди обломков он обнаружил пропитанного кровью Сидония. Гладиат держал свои внутренности одной рукой, а другой пытался оттащить в безопасное место Мечницу, которая по-прежнему лежала без сознания. Меркурио увидел Мариэль, притаившуюся в тенях неподалеку, обдуваемую воющим ветром, ее сальные волосы прилипли к изувеченной плоти.
Казалось, всему миру пришел конец. И всем их историям в придачу. И тогда, среди всего этого хаоса, шума и ярости, на треснувшем полу возник тонкий черный силуэт, покачивая хвостом из стороны в сторону.
– …Ты должен увести их, Меркурио…
– Я не брошу ее!
– …Ты всегда будешь с ней, а она – с тобой. Но пришло время отпустить ее, старик…
– Нет! Это не ее конец, я не позволю!
– …Ты поклялся помнить ее. Не только хорошее. Но и отвратительное, эгоистичное, настоящее. Все, Меркурио. Кто это сделает, если не ты?..
Старик посмотрел на не-кота, вокруг них бушевал черный шторм. Их общая любовь к ней была реальной и острой, как битое стекло, и пронзала его до самых костей. Но он знал, что тень говорила правду.
– …Помни ее…
С самого начала он знал, чем закончится эта история.
Как и все мы, не так ли?
– Мариэль! – рявкнул Меркурио, поворачиваясь к ткачихе.
Женщина была будто в обмороке, потерявшись в своем горе и хаосе вокруг них. Прислоняясь к стене, она наблюдала за битвой титанов и просто ждала смерти.
– Мариэль! – снова проревел Меркурио.
Та моргнула кроваво-алыми глазами. Посмотрела на старого епископа.
– Ты можешь идти?
Ткачиха вздрогнула, когда Мия со Скаевой врезались в дальнюю стену, и в могильной кости образовалась огромная дыра. Остатки потолка дрожали, по поддерживающим его колоннам расползались трещины, легион Мии выл и визжал вокруг них. Остров содрогнулся с такой силой, что Меркурио упал на колени. Сидоний прикрыл собой Мечницу, нашептывая молитву окровавленными губами.
– Ты можешь идти, мать твою?! – вновь прокричал старик.
– Да, – Мариэль сморгнула тень брата с глаз. – Могу.
– Помоги Сидонию! Нужно уходить!
Ткачиха сцепила зубы и поползла по ходящему волнами полу. Добравшись до раненого гладиата, протянула крючковатую руку и что-то прошептала в завывающем ветре. Сидоний ахнул и схватился за разорванный живот. Но прямо на изумленных глазах мужчины его внутренности заползли обратно, а рана закрылась, словно ее никогда и не было.
– Бездна и кровь… – выдохнул он.
– Ткачиха знает свою работу! – крикнул Меркурио. – А теперь поднимайся на гребаные ноги!
Сидоний, пошатываясь, встал и попятился, когда теневые титаны разрушили очередную стену. Меркурио прищурился, будто тьма, которую они проливали, была слишком яркой, чтобы на нее смотреть. Мия и Скаева стали почти неузнаваемыми, превратившись в гигантские черные фигуры с полупрозрачными крыльями и рябящими, как теневое пламя, телами. Они врезались друг в друга, как цунами среди бури воющих спутников. Различить их помогали только длинные, извивающиеся волосы Мии и шар, высеченный на ее лбу.
– Милосердный Аа, – выдохнул Сид. – Только посмотрите на нее…
– Куда нам держать путь? – спросила Мариэль. – Без Адоная…
– Нам нужно убираться с этих гребаных островов! – крикнул Меркурио. – «Республика пошла прахом», помните? «От ее руки рухнул на дно Город мостов и костей». Нам известно, чем все это закончится!
– А как же Йоннен? – крикнул Сид.
Меркурио посмотрел на мальчишку, испуганно присевшего у разрушенного трона Скаевы. Он был заперт за решеткой из плотной тени, его глаза округлились, щеки намокли от слез, пока он наблюдал за схваткой отца и сестры.
– …Мальчик должен остаться…
Меркурио перевел взгляд на Мистера Добряка, спокойно сидевшего на треснутом полу и облизывающего чернильно-черную лапу.
– …У него тоже своя история…
Титаны врезались в колонну, и она разлетелась вдребезги. Стены Ребра раскололись, и все упали на колени. Меркурио сипло пыхтел, его трясло. Язык покрылся пылью от могильной кости, его тень извивалась на полу. Прямо перед стариком возник Мистер Добряк, округлив свои не-глаза.
– …Идите! Бегите к Низам, живо!..
Сидоний взял Меркурио за ворот и рывком поднял на ноги.
