Эшлин подхватила его, прижимая одной рукой к бедру и по-прежнему держа окровавленный меч другой. Они посмотрели на истинотемное небо над краем сломанного ребра, на два черных силуэта, врезавшихся в уличную мостовую, ломая остров до самого основания. Эшлин покачнулась, даже силы смерти едва хватало, чтобы удержать ее на ногах. Пол сотрясался, Город мостов и костей корчился в предсмертной агонии. Йоннен увидел, как сквозь треснутую стену затекает вода, покрывая улицы, ее запах отчетливо ощущался в воздухе.
– Океан, – прошептал он.
– Не бойся, – ответила девушка, целуя его в лоб. – Я не позволю тебе утонуть.
Мальчик уже слышал эти слова прежде. На борту «Кровавой Девы», пока ревел шторм и вспыхивали молнии, и Леди Бурь и Океанов пытались затащить их на дно. Он помнил, как Мия, скрестив ноги и мокрая до нитки, сидела напротив него. В то время он ее ненавидел. Всем своим существом. Однако она все равно сжала его руку, запела во тьме и пообещала не дать ему утонуть.
Эшлин направилась к разрушенной стене, поддерживая его одной рукой, море уже доставало ей до щиколоток. Город снаружи горел, трещал и разваливался. Они плелись по опустевшим улицам. На юге, со стороны Гранд Базилики, Йоннен слышал кричащий мрак, ярость воюющих фрагментов бога. На севере лежал рассыпавшийся в щебень Форум, а за ним – гавани Правой и Левой Рук.
Корабли.
Путь к побегу.
Эшлин посмотрела мальчику в глаза. Среди залитой сиянием звезд черноты парил вопрос. Одним божествам известно, через что ей пришлось пройти, чтобы вернуться. Сколько сил ей потребовалось, чтобы вытащить себя из Бездны. Йоннен слышал, как она клялась Трику, что убьет сами небеса, чтобы стоять рядом с Мией. Но Эшлин понимала, как много он значит для той, кого они оба любили. Йоннен знал, что, если он попросит, она развернется и доставит его в безопасное место.
Мальчик поджал губы. Преодолел страх, хаос, голод и боль и крепко ухватился за то, что было самым главным.
А затем посмотрел Эшлин в глаза и покачал головой.
– Когда всё – кровь, кровь – это всё.
– Говноеды ебучие, поднимайте их, пока я сам вас не скинул!
Клауд Корлеоне склонился над перилами и поднял еще одного ребенка на палубу. Девочка, промокшая насквозь, испуганно дрожала. Его команда тянула за веревки и спасала людей, вылавливая их из волн разбушевавшегося океана. Поскольку в деле от Большого Джона было мало проку, он стоял на шканцах и выкрикивал ругательства в адрес соленых, надеясь таким образом мотивировать их.
Будто зрелища, как всей гребаной республике приходит конец, было недостаточно.
Клауд взял девочку на руки и передал ее Андретти. Вытерев рукавом запачканные сажей щеки и прижав подзорную трубу к глазу, капитан улучил момент и вновь посмотрел на Город мостов и костей. Из складов валил дым, пламя распространялось по загруженным сеновалам в Низах, с неба, как дождь, падала зола.
Пожар начался в южной части Годсгрейва, и большинство жителей побежало на север через акведук или к гаваням в Руках. Но немало людей устремились к ближайшему источнику воды. Бушующий океан был усеян лодками, гондолами, шлюпками, винными бочками и корягами с мужчинами, женщинами и плачущими детьми – всем, что держалось или почти держалось на плаву. Итрейцами, лиизианцами, ваанианцами, бездна и кровь, целыми полчищами собак, крыс и даже лошадей. Назовите вид или род, и вы их найдете. Они уплывали от умирающего города, цеплялись за корпуса «Девы», хватались за веревки, которые кидал его экипаж, или просто гребли изо всех сил. Океан казался красным от свирепствующего пламени. Ветер пробирал до костей.
– Мы больше не потянем, капитан! – крикнул Большой Джон, перебивая раскат грома и придерживаясь за перила для равновесия. – Корабль уже забит почти до отказа!
– Продолжай поднимать их, пока «почти» не останется! – ответил Корлеоне.
Клауд уже приказал опустошить трюм, чтобы освободить больше места для несчастных пассажиров – он в точности знал, сколько сможет выдержать его «Дева», прежде чем пойти ко дну. Но пока вы не приняли корыстного ублюдка за милосердного мерзавца, вам стоить знать, что он не меньше старшего помощника хотел покинуть загибающийся метрополис. И все же…
– Я нигде их не вижу! – крикнул Большой Джон.
– Сколько раз говорить, эта хрень работает! – Корлеоне помахал подзорной трубой. – Но тенистый кот сказал, что они придут, и мы не уплывем без них на борту!
– Не знал, что мы начали принимать приказы от демонов, капитан!
– Я тоже не знал, что ты променял свои яйца на вагину, но вот он ты!
– Знаешь, никогда этого не понимал! Только представь, женщины достают детей из этой штуки, почему она считается…
– Вон они! – крикнул Каэль с вороньего гнезда.
Клауд посмотрел на воду, прищурившись от дыма и пепла, и скривился от очередного раската грома. Затем увидел рассекающую волны гондолу и знакомую потрепанную компанию в ней. На носу сидел Сидоний, его руки блестели в свете огня, пока он пытался грести сломанной доской. Рядом с ним Клауд заметил горбатую старуху в темном плаще и сидящего рядом с ней старика, который мог быть только наставником Мии, Меркурио. Мечница сидела на корме, и хотя вид у нее был неважный, она гребла изо всех сил. По пути они подобрали дюжину пассажиров, мужчины и женщины держались по бортам, а дети ютились в центре гондолы.
– Киньте веревку! – взревел Клауд.
Его соленые спешно принялись исполнять, кидая канат за перила в бушующее море. Сидоний подхватил его и подтащил гондолу к кораблю. Сперва гладиат помог подняться детям – вплоть до того, что подкидывал малышню, как игрушки, в ожидающие руки пиратов. Мечница помогла подняться бесформенной женщине, укрывавшейся капюшоном и низко опустившей голову. За ней поднялись Мечница и Сидоний, который протянул руки вниз и крикнул Меркурио, чтобы тот поторопился.
Старик оглянулся на Город мостов и костей, его бледное лицо омрачилось. Столица Итрейской республики разваливалась, острова поменьше уже начали погружаться под воду. В его глазах застыли слезы, сверкавшие от пожара и вспышек молний.
– Меркурио, быстрее! – рявкнул Сидоний.
Старик покачал головой. Но затем наконец ухватился за веревку, и итреец затащил его на борт.
– Ладно, поднимайте паруса, жалкие еблососы! – взревел Большой Джон. – Толивер, тащи свою никчемную шкуру наверх, пока я не содрал ее! Андретти, шевели задом, или я скину его за борт! Отплываем, раззявы недотраханные, отплываем!
Когда его команда кинулась исполнять приказы, Корлеоне помог Меркурио восстановить равновесие. Вытерев пот и золу с лица, корсар всмотрелся в глаза старика.
– Где Мия?
Меркурио вновь посмотрел на обреченный город, уже не сдерживая слез.
– Ее больше нет, – прошептал он.
Внутри нее горела лунная вечность.
