Руки скользкие от крови, заляпавшей штаны, льющейся из дарованной ему раны. В ее колотящемся сердце – яд, в ее пульсирующих жилах – отрава.
Четверо пали, но этого все равно мало.
«Слишком медленно».
– …Мия!..
Она начала оборачиваться, как вдруг рядом приземлился Тишь, такой красивый и тихий,
«СЛИШКОМ МЕДЛЕННО».
– …Мия!..
и ударил каблуком сапога прямо ей по затылку.
Белый свет.
Хрусть.
Боль.
Бух.
А затем чернота.
Вновь пророкотал гром, дождь бил по камню, как молот по наковальне.
Под дождем стоял одинокий юноша со сжатыми кулаками и прищуренными глазами. Нависая над упавшей девушкой с трепещущими ресницами, чьи волосы лежали вокруг головы, как темный и сломанный ореол. Потерявшей сознание и истекающей кровью.
– …Отойди… – прошипел не-кот.
– …Не прикасайся к ней… – прорычала не-волчица, становясь между юношей и хозяйкой.
Игнорируя их, Тишь прошел прямо сквозь демонов и схватил Мию за волосы. С бледным и равнодушным лицом потащил ее по гальке в башню. Затем бросил ее на пол рядом со спящими товарищами, позаботившись о том, чтобы ее череп стукнулся о плитку сильнее, чем было необходимо.
– …Жалкий щенок…
– …Я убью тебя, ублюдок!..
Юноша посмотрел на тенистую волчицу, и его лицо, пожалуй, стало чуть бледнее, а шаг – уже не таким твердым. Он попятился из башни, не отводя глаз от демонов, а затем повернулся к месту схватки. Остальные Клинки Галанте, мертвые или истекающие кровью, валялись среди руин. Виолетта, стоя на коленях, пыталась вернуть свои внутренности обратно, сквозь ее зубы рубиновыми ручьями текла кровь. Когда Тишь повернулся, чтобы выйти из башни и направиться по обломкам к епископу Златоручке, женщина подняла на него взгляд.
– Т-Тишь… – выпалила она. – П-помоги…
Тот не обратил на нее никакого внимания. Тихий, как смерть, он наклонился к мертвому епископу – точнее, к ране, которую оставил меч Мии на ее шее. Голова Златоручки по-прежнему висела на тонкой полоске кожи, ее хребет был разломан надвое. Тишь пошарил по телу и, наконец нащупав кожаную веревку, сорвал ее с шеи.
На ней висел серебряный пузырек.
– Ти…ишь… – взмолилась Виолетта.
Он прошагал обратно в башню, к выплясывающему костру. Спутники Мии стояли у ее тела, шипя и рыча, но юноша вновь их проигнорировал. Он присел у огня и поднял серебряный пузырек к свету. Сломав темную восковую печать, вылил его содержимое – густое и рубиново-красное – на каменный пол.
И, используя палец как кисть, начал писать на луже крови.
Четыре Клинка мертвы
Мальчик и предатели захвачены
Советы?
Он обернулся на звук дождя при раскате грома и увидел, как Виолетта падает на спину в кучку собственных кишок и дерьма. Презрительно покачал головой.
«Слабая».
А затем кровь задвигалась.
Тишь внимательно смотрел на нее, дожидаясь инструкций. Кровь принадлежала Адонаю – у каждого епископа в часовне хранился небольшой запас, который использовали для быстрого обмена информацией с горой. Что бы ни писалось на крови, Адонай знал. И поскольку она была по-прежнему связана с вещателем, даже через невозможное расстояние он мог манипулировать ею так же легко, как кровью в своих бассейнах.
Тишь наблюдал, как кровь двигается и соединяется каплями на влажном камне, словно ртуть. Затем складывается в буквы, выстроенные блестящим алым рядом.
МОЛИСЬ
Ассасин нахмурился. Вновь взглянул на грозу, его безупречный лоб сморщился, пока он пытался понять значение инструкции Адоная.
«Молиться?»
О чем, ради Матери, говорил этот вещатель?
Тишь вновь размазал кровь по полу и начал писать.
Не понима
Кровь задвигалась. Собралась в блестящее щупальце и обвила его палец. Тишь убрал руку, но кровь последовала за ним, присосавшись к руке, как пиявка, и скользя под рукав.
Юноша поднялся, его глаза встревоженно расширились, когда он почувствовал, как кровь ползет по предплечью, плечу, а оттуда – к шее. Он попробовал схватить ее пальцами, инстинктивно втягивая воздух, и багровая струйка, поднявшись по подбородку и губам, проникла в открытый рот.
– Гррррх! – булькнул он, и за приоткрытыми губами показались беззубые десна.
В горле лопнул пузырек крови. Тишь попытался вдохнуть, но вместо этого заклокотал и закашлялся. Вцепившись в шею и пятясь назад, чуть не упав в костер, ассасин вывалился под дождь. Из его носа и глаз потекла кровь, затекая обратно в рот. Отчаянно давясь, с быстро краснеющим лицом, он развернулся на месте и попытался найти какой…
Клинок рассек его голову пополам, как топор – дрова. На землю к его ногам упали мозги и череп, а сам Тишь покачнулся вперед к каменным обломкам. Трик поставил ногу на спину юноши и высвободил ятаган, а потом вонзил второй меч в его сердце и провернул для верности.
Наверху сверкнула молния, ее белые когти яростно зацарапали тучи.
Черные руки поднялись ладонями к небу.
– УСЛЫШЬ МЕНЯ, НАЯ, – сказал мертвый юноша. – УСЛЫШЬ МЕНЯ, МАТЬ. ЭТА ПЛОТЬ – ТВОЙ ПИР. ЭТА КРОВЬ – ТВОЕ ВИНО. ЭТА ЖИЗНЬ, ЕЕ КОНЕЦ – МОЙ ПОДАРОК ТЕБЕ. ПРИМИ ЕГО В СВОИ ОБЪЯТИЯ.
– …Вовремя же ты вернулся…
Трик повернулся к коту из теней, который сидел на разрушенной стене и облизывал полупрозрачную лапку. Тенистая волчица смотрела на него, не отходя от хозяйки.
– …Немного поздно для эффектного появления…
– МЕНЯ НЕ ИНТЕРЕСУЮТ ЭФФЕКТЫ. Я УБИЛ ЕГО ТАК БЫСТРО, КАК МОГ.
– …Он уже был мертв… – вздохнул не-кот.
– …Смотри…
Трик спрятал клинки и посмотрел на месиво из черепа Тиши. Среди осколков кости и мозгов что-то зашевелилось. Презрев гравитацию, вверх поднялась тонкая лента крови, собираясь среди дождевых капель на спине павшего ассасина.
Кровь удерживалась с трудом, дождь размывал ее, пока она совсем не растворилась. Но прежде чем полностью потерять форму, вытекая из останков Тиши, ей удалось сформировать простое слово.
Четыре буквы, составляющие одно имя.
НАИВ
Книга 3. Логово волков
Глава 20. Разлука
Холод.
Это было первое, что ощутила Мия. Мороз, пробирающий до костей. Камень под ее спиной. Холодный, твердый и влажный.
