– Вы правы, господин Келлен. У меня нет наставника в картах. А почему он должен у меня быть?
– Просто потому, что карты – не игра.
– И что же они такое, если не игра?
– Они – карта мира, ваше величество. Предсказание будущего. Переговоры между воюющими государствами. И всем нам приходится играть теми картами, которые нам выпали.
– Что ж, это, похоже, важные сведения для королевы.
И снова беспокойный танец её глаз, но лишь на короткий миг. Потом я увидел нечто совершенно другое – выражение, неожиданное для лица маленькой девочки: у неё был вид игрока, который собирается блефануть перед другим игроком. Она повернулась к Корешу и двум женщинам за троном.
– Учёные наставники, есть ли среди вас тот, кто учит играм в карты?
На сей раз ответила госпожа с каштановыми волосами:
– Ваше величество, мы – наставники королевского дома. Мы не играем с куклами, мы не читаем сказок и не развлекаемся картами.
– Вашему величеству следует подумать о своих уроках, – сказала светловолосая наставница.
Она была чуть младше остальных и, в отличие от своих коллег, говорила так, будто искренне заботилась о королеве.
– Ваши наставники дерзкие, – сказал я. – Удивляюсь, что вы не приказываете их высечь, ваше величество.
– Похоже, они и наполовину не такие дерзкие, как вы, мастер картёжник.
Я пожал плечами.
– Мертвецу не нужны хорошие манеры. Но, если ваше величество желает, я буду счастлив высечь любого вашего подданного, которого вы считаете заслуживающим порки. О, я даже мог бы порекомендовать, чтобы мы начали с этого моего друга, маршала Харрекса. Конечно, если вы не предпочитаете, чтобы я сперва высек ваших наставников, что тоже было бы неплохо.
– Убейте этого дурака! – закричал седовласый наставник Кореш маршалам за моей спиной.
– Ах, – сказала королева – мягкое и спокойное противопоставление гневу наставника, – вижу, вы не совсем понимаете наши обычаи, господин Келлен.
– Не понимаю, ваше величество. Неучёному изгою вроде меня сдаётся, что ваш наставник только что пытался перечить своей правительнице. В большинстве мест, где я бывал, это сочли бы изменой.
– Да, я понимаю ваше замешательство, – сказала королева. – Вы не знаете, что королевские наставники не подлежат никакому наказанию со стороны нашей императорской персоны.
Я посмотрел на неё, чтобы убедиться – она не шутит. Моя бывшая наставница-аргоси, Фериус Перфекс, раньше говорила мне о чём-то подобном, обучая обычаям мира, но я всегда считал: это просто разновидность дароменской брехни о справедливости и хорошем правлении, маскирующая тот факт, что правители обычно делают всё, что захотят.
– Вижу, вы относитесь к моим словам с недоверием, господин Келлен. Но уверяю вас, это правда. В конце концов, разве могут королевские наставники дать образование юному монарху, если им приходится бояться наказания за то, что они назначили уроки или осудили плохо сделанное задание?
– Итак, троица там, позади вас, стоит превыше закона?
Королева покачала головой.
– Нет, ни один гражданин не стоит превыше закона. По правилам наставник может быть уволен, как только мне исполнится тринадцать, или если за его увольнение выскажется четыре пятых аристократов при моём дворе. В этот момент он теряет право на особую защиту.
Я посмотрел на трёх наставников позади королевы. Не похоже, чтобы их слишком беспокоила такая возможность.
– Простите, ваше величество, но мне трудно вообразить, чтобы четыре пятых любой группы людей смогли сойтись на том, что солнце светит.
Кореш шагнул вперёд, снова опустив руку на спинку трона – так, будто трон принадлежал ему.
– Это для того, чтобы позаботиться о должном образовании юного монарха, ты, высокомерный дурак из приграничья. Ты можешь вообразить народ, которым правит невежественное и недисциплинированное дитя?
– Я думал, её величеству больше двух тысяч лет.
Королева заговорила раньше остальных:
– Моя душа и вправду является душой первых дароменских королей и королев. Но мое тело и… некоторые это оспаривают… мой разум – всё ещё тело и разум маленькой девочки. Поэтому мне нужны наставники, и они должны иметь определённые… дискреционные полномочия.
Она быстро потёрла край своего рукава. На мгновение показалась маленькая часть её левой руки. Под розовым кружевом я увидел то, что смахивало на метку. На родинку.
– Мы все должны – как вы выразились? «Играть картами, которые нам выпали»?
Я небрежно кивнул, как будто ничего не заметил.
– Понимаю. И ценю время, которое ваше величество милостиво тратит на обдумывание моего дела, откладывая свои уроки. Могу я попросить лишь об одном – чтобы маршалы сняли с меня наручники перед тем, как меня обезглавить?
Она насмешливо улыбнулась.
– Похоже, вам не терпится расстаться с жизнью, господин Келлен. Я задерживаю вас, отвлекая от чего-то важного?
Двор снова рассмеялся, после чего послышалось нечто вроде всеобщего расстроенного вздоха. Наверное, то было рекордное время для одного из королевских допросов, и мы, в конце концов, не давали всем пообедать. Я собирался ответить, когда королева внезапно спросила:
– Вы сыграете со мной в карты, господин Келлен?
– Ваше величество… – предупредила наставница с каштановыми волосами.
– Умолкните, наставница Аррасия, – огрызнулась королева. – Я пока ещё королева Дарома?
Ответа не последовало.
– Я задала вопрос, наставница Аррасия, – я пока ещё королева этого народа?
Аррасия выжидала до последней возможности, прежде чем, наконец, ответить:
– Конечно. Никто не ставит под сомнение, что вы наша правительница.
– Тогда я изучу все возможные способы стать самым лучшим правителем, – сказала королева. – Итак, господин Келлен, вы утверждаете, что карточная игра – нечто куда более важное, чем я предполагала. По-видимому, она сто´ит человеческой жизни, а может, даже больше, если вам верить. Вот почему я хочу понять этот феномен. Поэтому спрашиваю ещё раз, господин Келлен: вы сыграете со мной в карты?
Мои мысли понеслись вскачь, когда я попытался догадаться, что она замышляет. Это какой-то трюк? Как такое возможно? В числе самых важных уроков, какие преподала мне Фериус, был арта превис – талант убеждения. И в данную минуту этот талант говорил мне: «Подыграй». Но дело в том, что мне всегда лучше удавался арта валар – или то, что Фериус называет «бахвальством», потому я решил немного испытать удачу.
– Ваше величество, боюсь, я не смогу добросовестно выполнить вашу просьбу.
– Почему?
– Потому что человек не может играть в карты без ставки.
