Я взял два печенья, одно швырнул Рейчису, а другое взял себе. Лапы белкокота взметнулись в воздух и поймали угощение
– Значит, тебе надо следить за своими жертвами. Убедиться, что ты знаешь, где они всё время находятся, чтобы выбрать идеальный случай.
Я кивнул и внимательно осмотрел одну из бутылок вина, прежде чем сделать глоток.
– Поэтому тебе нужны шпионы, – сказал я. – Люди, которые могут подобраться к жертве, не возбуждая подозрений… Чёрт!
– Что?
– Вылезай из ванны. Нам нужно убираться отсюда.
Рейчис вскочил на задние лапы и отряхнулся.
– В чём проблема?
– Мальчик.
– А что с ним не так?
Я схватил полотенце и начал вытираться.
– Он сказал, что ему нужно вернуться к выполнению других обязанностей.
Рейчис выпрыгнул из ванны и заскользил по гладкому мрамору, прежде чем остановиться.
– Ну и что? Он же слуга.
– Да, но каких обязанностей? Что он делал до того, как привёл нас сюда?
Белкокот пожал плечами.
– Стоял под нашей дверью и ждал. Думаю, у каждого знатного человека есть слуга, который ожидает, пока господину что-то понадобится.
– А по пути сюда ты видел слуг, ожидающих под дверью других комнат?
Рейчис зарычал, обдумывая это.
– Проклятие. Я так наслаждался ванной.
Я натянул штаны и откинул клапаны футляров с порошками.
– Он шпионил за нами по указке Кореша и Аррасии. Помнишь, как он хотел, чтобы мы остались в комнате? Может, они собирались напасть.
– Так быстро? – спросил Рейчис.
– Я этого не ожидал, но теперь не уверен.
– Итак, парень пошёл и рассказал им, где мы.
Я осмотрел комнату.
– Неплохое место для убийства.
Мы с Рейчисом разделились, проверяя, нет ли тут потайных входов. В комнате были окна, но более чем в двенадцати футах над землёй и, похоже, крепко запертые, созданные для того, чтобы впускать сюда свет и ничего более. Теоретически кто-нибудь мог забраться через них, но маловероятно. Если не считать окон, в комнату вела всего одна дверь.
– Келлен…
Я повернулся и увидел, что Рейчис крадётся ко мне, почти прижимаясь брюхом к земле.
– В чём дело? – спросил я.
– Сзади.
Я повернулся к стене. Она была примерно в десяти футах от меня, и там особо нечем было любоваться, кроме сложной мозаики, изображающей радостно купающихся дароменских пастухов. Тварь, о которой предупредил Рейчис, двигалась так медленно, что сперва я принял её за часть декора.
Змея.
– Отойди и предоставь её мне, – сказал Рейчис.
В его голосе слышались и предвкушение, и трепет. У белкокотов есть пунктик насчёт рептилий.
Я покачал головой.
– Я ударю в неё заклинанием.
Змея дюйм за дюймом пробиралась по стене. Она была не очень большой – примерно в полтора фута длиной и не больше дюйма толщиной. На её спине виднелось нечто вроде сложенной перепонки.
– Обычные змеи так не выглядят, Келлен. Они не ползают по стенам и не двигаются так медленно.
Я вытащил порошки из футляров и собирался взорвать змею, когда тварь метнулась ко мне, как стрела. Я едва успел отскочить, чтобы увернуться от клыков, нацеленных в горло. Крутанувшись, я увидел, как Рейчис попытался прыгнуть на змею, но она зависла в воздухе; перепончатые складки кожи, зелёные и блестящие, слегка колыхались по её бокам, как водяные лилии, плавающие в пруду.
– Что это, к дьяволу, такое? – спросил я.
Мой голос уже звучал так, будто я запыхался, потому что быстро колотящееся сердце, без сомнения, пыталось убедить меня бежать отсюда со всех ног.
– Это проклятый богами лангзиер, – прорычал Рейчис.
Лангзиер! Я ни разу ни одного из них не видел, но, судя по тому, как отозвался о нём Рейчис, белкокоты ненавидели лангзиеров даже больше, чем крокодилов. А белкокоты воистину ненавидят крокодилов!
Говорят, крошечных змеек подарили народу шан джен-теп. Лангзиеров вывели ради единственной их способности: проклятые твари умеют летать. Наметив цель, лангзиер лежит и ждёт, почти недвижимый, пока не появляется намеченная жертва. С этого момента он атакует снова и снова до тех пор, пока его ядовитые зубы не вонзятся в добычу.
Сомневаюсь, что какая-либо культура когда-нибудь создавала более идеальную разновидность убийцы. И теперь один из этих убийц парил передо мной, глядя на меня со спокойной уверенностью, зная, что я недостаточно быстр, чтобы его остановить.
– Келлен… – нервно просвистел Рейчис.
– У меня есть план.
Вообще-то, у меня не было плана.
Змея собиралась снова броситься на меня. Перегнать её было невозможно. Как и попытаться полоснуть её метательными картами, которые в любом случае лежали на другом конце комнаты. Возможно, я мог как-нибудь воспользоваться одной из своих монет кастрадази, но они тоже были слишком далеко. Я ни за что не сумел бы поразить змею обычным взрывным заклинанием, поэтому вместо того чтобы воспользоваться порошками, я стряхнул их с пальцев, точно барышня, раскрывающая веер.
– Кара-джуру Тот, – нараспев произнёс я.
Порошки столкнулись.
Последние несколько месяцев я половину ночей работал над «джуру», вариантом заклинания «караф». Это заклинание далеко не такое сильное, как его основная форма, но, полагаясь всегда на один и тот же трюк, рискуешь стать предсказуемым. Кроме того, хоть в это и трудно поверить, бывают случаи, когда мои проблемы решает не проделывание взрывом дыры в чьём-нибудь торсе.
Я прыгнул назад, когда заклинание сработало, и пламя взмыло в воздух передо мной, становясь своего рода щитом, воспламеняющим всё, что сквозь него проходит. Во всяком случае, теоретически.
Лангзиер пролетел сквозь взрыв, не задев меня, но покрывшись остатками порошка, который светился, как горящие угли. Я наблюдал, как змея поплыла по воздуху, встряхиваясь, сбрасывая пламя, как сухую кожу.
«Придерживайся испытанного и верного», – подумал я, потянулся к футлярам, чтобы вытащить ещё немного порошка.
– Караф Тот! – прокричал я.
Змея легко увернулась от взрыва, и на этот раз я почувствовал, как маслянистая кожа коснулась моей, когда тварь пролетела мимо.
Рейчис сердито просвистел:
– Она играет с тобой, Келлен, изучает, как ты двигаешься, прежде чем нанести настоящий удар. При твоём патетически слабом телосложении её ядовитые клыки уложат тебя быстрее, чем фермерского мальчика на его первом…
– Кара-джуру Тот, – произнёс я, возвращаясь к чарам огненного веера, но на этот раз пустив в ход побольше порошка.