Похоже, он к чему-то клонил. В данный момент я был не прочь ему подыграть.
– А теперь? – спросил я.
– Вы обратили внимание на шеи наших благородных дароменских дам?
– В общем, нет. Не обижайтесь.
– Никаких обид. Но, если вы осмотрите зал, вы увидите, что их шеи украшает больше серебра, чем золота. И в их брошах и браслетах меньше драгоценных камней, чем было в прошлом.
Я огляделся по сторонам и увидел, что Мартиус прав. Я привык путешествовать вблизи приграничных городов, где вечно не хватало денег, и все эти люди казались мне царственными особами из старых сказок. Но женщины не походили на обильно украшенные драгоценностями фигуры со старых гобеленов.
– Полагаю, мир не всегда означает процветание, – сказал я.
– В империи так и есть, господин Келлен.
– Так почему бы не выйти отсюда и не задать жару какой-нибудь другой стране? Я слышал, святилища берабесков вымощены золотом, а забанцы припрятали в своих горах склады драгоценных камней.
Мартиус длинно вздохнул.
– Некогда, мой друг, мы бы так и поступили, но отец королевы подписал мирный договор, и теперь… Ну, мы то, что мы есть. В нынешние дни Даром похож на меня: слишком стар, слишком тучен.
Он помахал пальцем.
– Но всегда очень дипломатичен, да?
Мартиус выдохнул и как будто слегка сдулся.
– В конечном итоге это всё ещё хорошее место, куда можно удалиться на покой. Ну, а вы что скажете? Каким вы нашли наш двор?
Я подумал, как бы ответить. «Какого черта? Наверное, он просто какой-нибудь незначительный клерк, не всё ли ему будет равно?»
– Я начинаю думать, что это едва ли не самое опасное место, в котором я когда-либо бывал, – сказал я.
Мартиус снова улыбнулся.
– Совершенно верно, совершенно верно. Итак, то, что вы на днях сказали королеве о картах, правда: хороший игрок может увидеть карту всего человечества.
– Я выразился не совсем так, но польщён, что произвёл впечатление.
– О господи, конечно. Самое волнующее зрелище, какое я видел за годы. В действительности… Надеюсь, вы не сочтёте это слишком самонадеянным…
– Продолжайте.
– Ну, я тут подумал – не могли бы вы присоединиться ко мне нынче вечером за карточной игрой? Я не такой искусный игрок, как вы, но мог бы попытаться слегка побороться.
– Конечно, почему нет?
Были и худшие способы провести вечер, чем надуть чиновника в карты. Интересно, здешние клерки хорошо зарабатывают?
– Граф Мартиус, – вмешался Арекс. – Простите, что перебиваю. Графиня Мариадна явилась, чтобы получить аудиенцию у королевы, но вы старший и более близкий родственник её величества. Вы не хотели бы первым поговорить с королевой?
Граф Мартиус?
– О, не беспокойтесь обо мне, Арекс. Очень любезно с вашей стороны каждый день спрашивать, но – нет, у королевы есть более важные дела, чем развлекать меня.
– Как пожелаете, – чопорно сказал Арекс и оставил нас.
– Вижу, вы уже знаете, как не показывать свои карты, граф Мартиус, – сказал я.
– Что? Титул? Не обращайте на него ни малейшего внимания.
– И кузен королевы.
Он пожал плечами.
– Ну, вообще-то это маленькая империя. Мы все тут в какой-то мере родственники. Нет, – сказал он, потрепав меня по руке, – я всего лишь человек средних лет с милой женой и простым домом. Я явился сюда, потому что от меня этого ждали и потому что тут хорошая еда, а не потому, что кто-то жаждет меня увидеть.
– В любом случае я буду приглядывать за своими деньгами, когда мы начнём играть в карты.
Мартиус засмеялся.
– Спасибо, мой мальчик. Вы делаете мне честь.
Нашу беседу прервало волнение в зале.
– Графиня Мариадна, кузина её величества королевы! – громко объявил старый герольд. – Владелица северного района Саррикса, вдова благороднейшего Арафаса.
Толпа расступилась, чтобы пропустить женщину к трону.
Тёмно-рыжие, почти винного цвета, волосы обрамляли лицо, которое было бы ошеломляюще красивым, не будь настолько полным тоски. Тёмно-красное платье так плотно облегало тело графини, что большинство мужчин в зале совершенно не замечали этой тоски. Но у меня перехватило дыхание главным образом из-за её походки. Грациозной, решительной… Но даже её осанка почему-то казалась совершенно безутешной.
– Ваше величество, – сказала графиня Мариадна.
Королева поднялась с трона и обхватила женщину маленькими ручками, отчего присутствующие слегка заволновались.
– Любимая кузина.
– Простите, что являюсь без предварительного доклада, – сказала Мариадна, шагнув назад, чтобы опуститься перед королевой на колени.
– Вам никогда не надо извиняться за то, что вы приходите в мой дом, кузина. – Королева строго посмотрела на неё. – Извиняться следует только за своё слишком долгое отсутствие.
Графиня кивнула, сцепив пальцы перед собой.
– Она в трауре по мужу, – прошептал мне граф Мартиус, показав на красное платье.
– Давно?
– Почти пять лет.
Я удивлённо повернулся к нему.
– А это не долго в таком молодом возрасте?
Он кивнул.
– Это долго и в моём возрасте, и слишком долго, по мнению королевы.
– Вы снова явились перед нами в официальном трауре, любимая кузина, – сказала королева. Её голос прозвенел над собравшимися. – Нам не доставляет удовольствия видеть, что вы так упорствуете в своём горе.
Графиня Мариадна пристально посмотрела на королеву.
– Моему горю придёт конец, ваше величество, когда мой муж восстанет из мёртвых.
– Вы провели слишком много лет, утопая в печали, графиня. Меня смущает, что вы упорствуете в бесконечном трауре.
– Возможно, её величество поймёт лучше, когда проживёт больше лет, чтобы понять.
По толпе прокатился ропот потрясения и неодобрения. Королева подождала, пока восстановится тишина, и снова села на трон.
– Вы заблуждаетесь, любимая кузина. Вы сомневаетесь в моей любви или забыли, что я воплощаю две тысячи лет дароменского правления?
– О господи, дело плохо, – предупредил Мартиус.
– Почему? – спросил я.
– Потому что королева только что поймала её в ловушку. Ставить под сомнение правдивость королевы – это оскорбление и измена.
– Поэтому, как бы она ни ответила…
Мартиус кивнул.
Графиня склонила голову.
– Я не сомневаюсь ни в вашей любви, ни в вашей мудрости, ваше величество, только в своей собственной способности извлечь из них пользу.
