Шелла опустила руки. Её губы раздражённо сжались.
– Не будь таким ребёнком. Я могла бы стоять тут сотню лет, а ты не метнул бы в меня заклинание. Поэтому не утруждай себя своим ленивым гневом и дурацким языком. Может, этим дароменским недоумкам твои речи и показались бы умными и угрожающими, но я знаю, кто ты такой, брат. Я тебя знаю. Поэтому брось притворяться. – Она подошла к дивану. – Или удиви меня.
Она села, закинула ногу на ногу и вытянула руку вдоль спинки.
– Только не заставляй меня скучать.
Шелла с головы до ног была дочерью моего отца, и при мысли о нём у меня зачесались пальцы. При виде самодовольной улыбки сестры мне захотелось доказать, что она ошибается. Я хотел метнуть заклинание, чтобы представить себе лицо отца, потрясённое и искажённое мукой, когда ему сообщат: я убил его дочь, несмотря на их убеждение, что я слишком слаб и не могу бросить им вызов.
Но эта картина была туманной. Вряд ли отец любил кого-нибудь или что-нибудь так сильно, чтобы чувствовать боль утраты. Отчасти мне было плевать. Но отчасти я помнил все случаи, когда Шелла пыталась меня защитить, даже если она всякий раз обращалась со мной, как с пешкой в одном из её хитрых планов.
– Зачем ты здесь, Шелла?
– Ша-маат.
– Что?
– Так меня зовут, брат. Я прошла испытания и заслужила имя мага. Я больше не Шелла. Теперь я…
– Ша-маат, – сказал я, пробуя слово на языке.
Почему-то эти три слога ощущались так, будто украли у меня нечто драгоценное. Я уронил порошки обратно в футляры.
– Что ты сделала с Рейчисом?
Белкокот теперь обнюхивал комнату в поисках еды.
– Магия шёлка. Вообще-то простое заклинание.
Слегка театральная пауза; сестра смахнула со своего платья воображаемую пылинку.
– Во всяком случае, для меня.
– Ну, когда Рейчис выйдет из транса, в который ты его ввела, он захочет тебя убить, поэтому лучше рассказывай, почему ты здесь.
Она похлопала по дивану рядом с собой.
– Из-за твоего прошедшего дня рождения, конечно. Я принесла тебе подарок.
Я не замечал никаких намёков на то, что она готовится метнуть заклинание, но в то время как обычное наказание за убийство одного джен-теп другим – смерть, обычное наказание за убийство Чёрной Тени – подарки и трёхдневный пир. Я подошёл к кровати и сел в уголке в нескольких футах от сестры. Её озадаченное лицо заставило меня почувствовать себя упрямым ребёнком.
– Я была там, при дворе, знаешь ли, – сказала она.
Я напрягся, мысленно пролистывая последние несколько дней, пытаясь вспомнить её лицо в толпе аристократов и придворных. Как я мог её пропустить? Меня тряхнул озноб при мысли о том, что кто-то из моей семьи подобрался ко мне так близко, а я не заметил.
– Когда? Сегодня?
– Сегодня. Вообще-то вчера и позавчера тоже. Вы с Джиневрой дали отличное представление.
– С Джиневрой?
– С королевой, глупый. Думаю, тебе стоит улучить минутку, чтобы выучить её имя, если ты собираешься быть хоть чем-то нам полезен.
– Не представляю ничего, что мне хотелось бы меньше, чем быть полезным семье, Ша-маат.
Она вздохнула.
– Милый брат, всегда было неважно, чего мы хотим. Ты – Келлен из дома Ке, и будешь делать то…
– Теперь меня зовут Келлен Аргос, сестра. Уже некоторое время. Ты могла бы к этому привыкнуть.
– Нет, брат, я к этому не привыкну, – раздражённо ответила она. – Кроме того, Келлен – детское имя, как моим детским именем было Шелла. А ты уже давно вырос.
Пришёл мой черёд сердиться.
– Я был бы счастлив взять имя мужчины, Ша-маат, но наш отец забыл уговорить совет предложить мне его. Может, потому, что был слишком занят попытками меня убить.
Она грациозно встала, как будто отрепетировала, что встанет именно так – как делала и всё остальное. Подошла к кровати и ласково приложила ладонь к моей щеке. Я ощутил всепоглощающее желание приложить ладонь к её щеке, чтобы снова почувствовать связь с желтоволосой девочкой, с которой я спорил, когда мы были детьми. Наклонившись, она прошептала:
– Давай не будем ссориться, брат. Разве ты не хочешь увидеть свой подарок?
Лёгкое шуршание шёлка заставило меня поднять глаза. Сестра вытащила из-за лифа платья карту с прикреплённым к ней шнурком. Карта была чуть больше карт аргосской колоды. Вообще-то раньше я всего однажды видел карту такой величины.
– Позволь догадаться. Ты принесла мне очередную магическую карту отца, чтобы он мог вывалить на меня ещё больше своих указов?
– Лучше, – сказала она, отойдя от меня и оглядывая комнату. – Мне нужна свеча. Вообще-то предпочтительней лампа.
На столике рядом с кроватью стояла масляная лампа. Я зажёг её с помощью нескольких крупинок порошка и протянул сестре. Она пристроила лампу на подлокотнике софы, потом взяла карту за шнурок, так что та повисла перед пламенем. Свободной рукой она щёлкнула карту, заставив её вращаться. Свет лампы начал проходить сквозь карту, отбрасывая тени на стену.
Сестра посмотрела на меня.
– Ты не хотел бы сотворить заклинание?
– Ты же знаешь, я не могу задействовать магию шёлка.
Она пожала плечами и сделала несколько магических жестов правой рукой, после чего произнесла заклинание. Я мог бы повторить каждое её движение, произнести те же самые слоги, но это не дало бы никакого результата.
– Рхеа нафан, – сказала она.
Свет лампы заколебался, как будто пламя затанцевало. Ша-маат вообще не прикасалась к карте, но карта начала парить сама по себе, вращаясь всё быстрей и быстрей. Тени на стене двигались и дёргались, как будто грубый набросок углём рисовали и перерисовывали быстрее, чем можно было уследить взглядом. Я ожидал увидеть лицо, но вместо него появился особняк в стиле джен-теп, больше почти всех обычных домов; такие особняки приличествуют благородной семье. Хотя проекция была нарисована чёрным, мысленно я увидел крышу цвета меди, красно-коричневые ступени и беломраморные стены. Деревья кэт покачивались, их длинные ветви с тонкими, смахивающими на верёвки сучьями мотались на ветру, листья, похожие на наконечники стрел, манили меня, как нежные руки. Я не видел всего этого больше двух лет.
– Дом, – произнёс я. Слово было таким тихим, что я сам едва его расслышал. – Ты сделала магическую карту нашего дома.
Сестра обняла меня сзади.
– С днём рождения, брат.
– Это… Наверное, ушли месяцы, чтобы создать такое. Зачем?
Мне хотелось видеть выражение её лица, но, как я ни старался, я не мог отвести взгляд от проекции.
– Потому что я знаю, как сильно ты по нему скучаешь. Потому что недавно был твой день рождения, и даже после всех глупостей, которые ты натворил, я тебя люблю.
