– Просто оставайтесь в чёртовой карете! – прокричал я в ответ.
– Ещё трое приближаются сзади, Келлен, – просвистел Рейчис. – Я беру того, который впереди.
– Осторожней, – предупредил я. – Это не рядовые в сандалиях. Похоже на Забанскую Передовую Кавалерию.
Белкокот фыркнул.
– Голокожий есть голокожий.
Когда главарь приблизился к нам и потянулся к задку экипажа, Рейчис спрыгнул с козел. Его лапы растопырились, ловя ветер, и белкокот спланировал прямо на спину воина.
– Смерть наносит удар сверху! – весело проревел маленький монстр и начал отрывать куски от затылка и шеи врага. – Ни один вонючий человек не победит белкокота!
Не обращая внимания на вопли, я вытащил порошки и нацелился на остальных двух атакующих. Они пытались обогнуть карету слева: оттуда они смогли бы убить Эрраса и направить экипаж за край дороги. Однако противник Рейчиса всё ещё скакал впереди них, дико размахивая мечом и выкрикивая, как я подозревал, довольно пылкие забанские ругательства. Его сбитая с толку и перепуганная лошадь металась туда-сюда по всей дороге, попадаясь на пути двух других воинов. Маленький белкокот выплёвывал в них куски человеческой плоти, не переставая уворачиваться от отчаянных замахов своей жертвы.
«Позёр».
Двое забанцев быстро бросили своего товарища, оставив его позади. Я рискнул вытащить тяжёлые щепотки порошка. Забанские воины были достаточно близко друг от друга, чтобы попробовать устроить мощный взрыв, который накроет их обоих. Чем больше порошка, тем опаснее заклинание и тем больше шансов, что я просто оторву себе руки.
Я тщательно сделал жест – указательный и средний пальцы нацелены прямо на врагов, безымянный и мизинец крепко прижаты к ладони, большие пальцы устремлены к небу.
– Караф Тот!
Взрыв получился мощнее, чем я собирался устроить: я почувствовал, как обожгло редкие волоски на моих щеках. Но в последнее мгновение двое людей разделились, каждый поскакал к своей стороне кареты, и красно-чёрное пламя заклинания разорвало воздух между ними. Я промахнулся. Хуже того, я не мог попытаться устроить новый взрыв – с такими опалёнными пальцами в ближайшее время нечего было и думать бросить новое заклинание.
Я открыл кожаный футляр с метательными картами и вытащил две.
– Давайте на левую сторону! – крикнул я Мариадне.
– Что? Почему? Что вы…
Я перекатился по крыше кареты и встал на ноги как раз вовремя, чтобы увидеть забанского воина, стоящего на седле с высоко поднятым мечом. Он замахнулся и отсёк бы мне лодыжки, если бы я вовремя не подпрыгнул. Но приземлился я неуклюже, споткнувшись на крыше экипажа, и отчаянно пытался восстановить равновесие, когда мой противник развернул меч, готовясь ко второму удару.
«Да пошло оно всё!» – подумал я и упал, одновременно дёрнув запястьем, чтобы отправить в полёт пару вращающихся стальных карт. Я неплохо кидаю карты – конечно, не так хорошо, как Фериус, но могу попасть прямо в «яблочко» мишени салуна с десяти шагов. Само собой, мишень обычно не мчится верхом на быстрой лошади, а пол салуна не подкидывает меня безжалостно вверх-вниз.
Меч воина мелькнул и чуть не выбил мне глаз, но я перекатился на другую сторону крыши и отделался царапиной на плече.
Забанец обогнул карету и снова приблизился. Я прицелился во второй раз и метнул ещё одну карту. Какие-то местные духи воздуха, наверное, мне улыбнулись, потому что, когда я упал, крепко приложившись о крышу, одна из моих карт вонзилась в правую руку противника, а другая попала ему в бедро.
Оружие забанского воина упало на землю, но он потянулся ко вторым ножнам, пристёгнутым сзади к седлу. Его конь помчался быстрее, снова приближаясь с левой стороны экипажа.
– Ваша милость, откройте дверь, быстро!
К моему удивлению – учитывая, насколько равнодушной она казалась раньше к моим предложениям, – Мариадна пинком распахнула дверь кареты как раз в тот миг, когда конь появился сбоку.
В более совершенном мире скакун запаниковал бы и сбросил седока, но забанские военные лошади обучены лучше всех лошадей континента. Конь сохранил спокойствие, а его седок вытащил второй меч.
Я метнул ещё три карты, но моё везенье закончилось, и ни одна не попала в цель.
– Эррас! – позвал я. – Бросьте мне один из тех ножей!
– Бросить вам нож? – отозвался он, стараясь управиться с лошадьми. – А если я промахнусь?
– Тогда бросите второй.
В первый раз старик и вправду здорово промахнулся, и нож с длинным клинком упал за карету. Но он не стал колебаться, и мгновение спустя второй нож, вращаясь, взлетел по дуге над моей головой. Когда ты всё детство с маниакальным упорством практикуешься в создании магических знаков для заклинаний, это имеет одно преимущество: к тому времени, как выясняется, что заклинание тебе ни за что не метнуть, твои руки становятся очень быстрыми. Я выхватил нож из воздуха как раз вовремя, чтобы парировать замах второго меча забанского воина.
Сказать, что парень был сильнее меня, значило ничего не сказать: сила удара чуть не сбросила меня с крыши кареты. Он занёс оружие для следующего выпада, но из открытой дверцы высунулась маленькая ножка, и её милость, графиня Мариадна, попыталась пинком отбросить в сторону двухтысячефунтового боевого коня. Воин ухмыльнулся и что-то сказал. Я надеялся, что в переводе с забанского это значит: «Вы продемонстрировали огромную храбрость, поэтому мы больше не враги».
К несчастью, движение его меча, устремившегося вниз, чтобы отрубить ей ногу, поставило под сомнение мой перевод.
– Мариадна, берегитесь!
Они втянула ногу обратно как раз вовремя, чтобы её не потерять. Конник послал своего скакуна вперёд, и я понял: он устал играть с нами и собирается убить Эрраса, а потом погнать наших лошадей за обочину дороги.
«Наверное, мне не следовало надувать старого Меррела из Бетриана в карты».
С его ножом в руке я спрыгнул с кареты, врезавшись в бок забанского воина и чуть не опрокинув нас обоих – а заодно и коня – на землю. Животное накренилось вправо, ударившись о карету. Из-за столкновения с боком экипажа у меня онемела нога. Я надеялся, что у забанца тоже, но, судя по его виду, он ничуть не встревожился.
Этот человек был крупным и мастерски управлялся со своим конём.
Скользнув за его спину, я стал втыкать в неё нож, снова и снова, как можно быстрей. Забанец носил доспехи из толстых кожаных ремней, способных выдержать почти любой удар. Трюк заключается в том, чтобы пырнуть столько раз, чтобы кончик оружия попал между двумя ремнями. Я почувствовал, как нож воткнулся в мягкую плоть, и изо всех сил вогнал его глубже. Всё, что я получил в награду за свои труды, – это кряканье воина и удар локтем мне под рёбра.
Не обращая внимания на боль, я продолжал тупо колоть его в спину, принимая все удары, какие он наносил в ответ. Мы понемногу отставали от ещё одного воина и экипажа. То была неуклюжая, трусливая манера сражаться, но она идеально соответствовала моему характеру. Очень скоро мы оба были забрызганы кровью забанца.
