Я покачал головой.
– В крайнем случае сгодится любой труп, но лучше всего порошок срабатывает, если язык берётся у того, чья смерть имеет ко мне какое-то отношение.
– Тогда почему вы не собрали языки убитых вами забанцев?
– Поверьте, мне бы этого хотелось. Но в Дароме осквернение трупов – преступление. Леонидас воспользовался бы предлогом, чтобы напустить на меня своих людей, что было бы… неудобно.
Эррас кивнул.
– Генерал – одно сплошное неудобство.
Он встал в ванне, старый, костлявый и весь сморщенный (как и следовало ожидать), но ничуть не смущённый.
Я бросил ему полотенце и снова начал отчищать рубашку, как вдруг в голову мне пришла одна мысль.
– Графиня Мариадна сказала Леонидасу, что ей нужно быть в Сарриксе нынче вечером. Она ему солгала.
Эррас мрачно улыбнулся.
– Моя госпожа делает из лжи нечто вроде профессии.
Рейчис схватил мою рубашку. Я отложил её в сторону, и белкокот вспрыгнул мне на колени, чтобы я расчесал его шерсть. У него не утончённая натура, но ему очень нравится, когда его время от времени расчёсывают.
– Если Мариадна терпеть не может генерала, почему она не велит ему проваливать? – спросил я.
Эррас вздохнул.
– Уж поверьте, господин Келлен, иногда мне хочется, чтобы она так и поступила. Но Леонидас командует войсками на северо-восточной границе. В последнее время забанские налётчики пересекают эту границу каждую вторую неделю и тогда первым делом наносят удар по владениям графини. Если солдаты королевы не явятся вовремя, ну… Мы конченые люди.
– Поэтому Леонидас…
– Генерал Леонидас – тот, кого моя госпожа должна, скажем так, по возможности ублажать.
– А Тасия? Могла Мариадна приказать ей…
Слуга покачал головой.
– Моя госпожа никогда бы так не поступила. На самом деле она велела Тасии держаться от Леонидаса и его людей подальше. Они с Тасией были вместе с самого детства. Когда Арафас умер… – Старик вздохнул. – Это скверное дело. Бедный мальчик. Ему и Мариадне было всего семнадцать, когда они поженились. Она любила его, как… Ну, я не поэт. Она просто любила его, вот и всё. Прямо и просто.
Мне нелегко было вообразить высокомерную надменную графиню Мариадну девицей с кроткими глазами.
– Что же произошло?
Эррас некоторое время жевал губу, прежде чем ответить.
– Спустя год после их женитьбы, когда Арафас возвращался домой, на него напали забанские налётчики и повесили его на колючих проволоках, натянутых между двух деревьев. Ритуальное убийство. Беспричинное. Ну, думаю, забанцы просто решили, что такова его судьба. Моя госпожа… когда принесли её убитого мужа, как будто все острые крючки, которые мы вытащили из его тела, остались глубоко в её душе и всё ещё тянут её за собой, хотя мы давно похоронили Арафаса.
– Надо было прикончить их всех или перестать об этом скулить, – пробормотал Рейчис, свернувшись у меня на коленях.
Дело не в том, что белкокоты лишены сочувствия (я имею в виду, они действительно его лишены), но в основном в том, что они не скорбят о мёртвых так, как скорбят люди. Во всяком случае, так говорит Рейчис.
– Я не думал, что моя госпожа когда-нибудь оправится, но Тасия – она была как львица, присматривающая за раненым детёнышем. Никогда не оставляла госпожу одну, никогда не позволяла ей сдаться. Отказывалась слушать тех, кто пытался её остановить, даже саму графиню.
Рейчис издал негромкий рокочущий рык.
– Именно. Вот так всё и делается. Сражаться за живых, а не за мёртвых.
Последние слова походили скорее на храп.
То, что рассказал о служанке старый слуга, породило очевидный вопрос:
– Вы считаете, что Тасия могла быть с Леонидасом по собственному желанию? Возможно, чтобы заставить его на время оставить Мариадну в покое?
Рассерженный подобным предположением, Эррас сердито взглянул на меня, но потом вздохнул.
– Я задавал себе этот вопрос с тех пор, как началась вся заварушка. Но тут нет никакого смысла. Леонидас произвёл на вас впечатление человека, который удовольствовался бы служанкой вместо госпожи?
«Нет, – подумал я, – нисколько».
Он выглядел так, будто нацелился на нечто большее, чем просто добродетель Мариадны. Леонидас произвёл на меня впечатление амбициозного человека, жаждущего власти. Он был солдатом, чья звезда конечно же восходила, но все-таки лишь солдатом. Без звучного имени, без богатого поместья. Женитьба на вдове вроде Мариадны, кузине королевы, открыла бы для него множество дверей. То, что он спал со служанкой, компрометировало его и давало Мариадне повод некоторое время держать его на расстоянии. Я не мог поверить, что военный командир совершил бы такую большую тактическую ошибку. Как мне ни хотелось повесить всё на Леонидаса, ко всему этому приложил руку кто-то другой. Неужели Мариадна подтолкнула Тасию к тому, чтобы преследовать Леонидаса? Или служанка сделала всё сама, чтобы защитить свою госпожу, хотя знала, что из-за этого может лишиться жизни?
Глава 23
Тюрьма
Достаточно было одного взгляда на роскошные, остроконечные синие каменные башни Урбана Саррикса, чтобы понять, почему именно сюда стремились забанцы. Город стоял на высокой вершине горного кряжа – цветок на снегу, умоляющий, чтобы его сорвали. Как и полагалось дароменским аванпостам, Саррикс не был особенно крупным: три больших укрепления, похожих на маленькие замки, в окружении сотни зданий поменьше.
Население в две тысячи душ делилось на живущих в городе и живущих в небольших домах на окраинах. Улицы были вымощены плитами, вероятно, привезёнными с юга, чтобы напомнить людям: дороги королевы тянутся из столицы во все части империи.
В горшках на главной улице росли цветущие деревья, требовавшие неустанной заботы, чтобы выжить в более жёстоком северном климате – ещё одно оскорбление для забанцев, для которых выживание на их суровых землях являлось делом личной борьбы.
– Некогда здесь царил мир, если возможно такое представить, – сказала Мариадна, ведя меня по улице к маршальскому гарнизону.
Эррас шёл за нами на почтительном расстоянии.
Рейчис плевать хотел на этикет и носился вокруг, как хотел, проявляя особую заботу о том, чтобы помочиться на каждую статую и монумент, какие попадались нам на пути.
Утреннее солнце ярко светило, но воздух был прохладным – мерзкое сочетание для моего левого глаза, поэтому я низко надвинул шляпу на лоб.
– Вряд ли забанцы уловили шутку, – сказал я.
– Вы не понимаете. Саррикс построили для того, чтобы сюда могли приходить забанцы, бродить по нашим улицам, получать даром еду, припасы, даже книги.
– Они познакомились с дароменским образом жизни? Может, начали понимать, какую выгоду могут получить от ассимиляции?
