– Да, дело плохо, – сказал я.
– Что? Что такое?
– У нас есть проблема покрупнее Леонидаса.
– Так расскажите мне!
Я гадал, почему мелкий местный судья рискнул казнить компаньонку знатной женщины, близко связанной с королевой. Всё, что ему нужно было сделать, это уменьшить тяжесть обвинений, превратив измену в вооружённое нападение или просто в покушение на убийство – и приговорить Тасию к пожизненному заключению. Тем не менее он пошёл дальше и санкционировал её казнь. При нормальных обстоятельствах подобное решение требует, чтобы виновного доставили в столицу и поставили перед монархом для окончательного вынесения приговора.
Я протянул Мариадне приговор и показал на исполнительный указ.
В нижней строке стояли печать и подпись: «По приказу Джиневры, Императорского Величества Дарома».
Глава 28
Ворожея
Графиня Мариадна оказалась способна на гораздо большую негодующую ярость, чем я предполагал. Только в надежде помешать ей схватить ближайшие вилы и, пройдя пешком весь путь до столицы, лично объявить войну королеве Дарома, я с огромным трудом убедил маршала Бракиус позволить мне посетить Тасию во второй раз.
– Вы любите этих женщин? – спросила маршал, ведя меня по узкому тюремному коридору.
Благодаря её ворчливому, но почти нежному тону казалось, будто мы внезапно стали старыми друзьями.
– Ни в малейшей степени, – ответил я. – Просто пытаюсь сделать свою работу.
– Какую именно?
Я пожал плечами.
– Дам вам знать, когда сам догадаюсь.
Бракиус засмеялась и хлопнула меня по спине, словно говоря: «Ты кажешься милым парнишкой, и наверняка будет стыдно, если мне придётся размозжить палицей твоё лицо».
Когда мы, наконец, добрались до камеры Тасии, маршал помедлила, отперев дверь, и тихо сказала:
– Она хорошая девочка. Не знаю, почему она сделала то, что сделала, но не из жестокости и не из трусости. Если вы считаете, что можете ей помочь, лучше делайте это быстро.
– Да? А если я смог бы вытащить её отсюда, что тогда?
Маршал Бракиус оглянулась на меня; в её глазах засияло нежное сочувствие, но оно не шло ни в какое сравнение с непреклонной решимостью в них.
– Тогда мы будем преследовать вас, мальчик, до конца земли.
Она повернулась и двинулась по коридору.
– Но это большой мир. Может, у нас уйдёт целый месяц, чтобы вас найти.
Улыбка, осветившая лицо Тасии, когда мы с Рейчисом вошли в её камеру, взгляд, который она переводила с меня на Рейчиса и обратно, заставили меня заново оценить её внешность. По-своему она была такой же хорошенькой, как и любая женщина, которую я когда-либо встречал.
«Красота – это то, что видишь, когда перестаёшь сосредотачиваться на деталях и начинаешь замечать всего человека». Типичная странная аксиома Фериус постепенно приобретала смысл. Небольшой.
Тем не менее трудно было представить, чтобы Леонидас видел Тасию такой же, как я теперь, и я сомневался, что генерал рискнул бы своим будущим, лишь бы затащить её в постель. Но простая правда заключалась в том, что Тасия застряла здесь, а самодовольный, самовлюблённый мерзавец Леонидас разгуливал на свободе, и из-за этого мне хотелось воткнуть в него нож.
– Спасибо, – сказала Тасия, когда я сел на один из деревянных стульев.
– За что?
– За них.
Она показала на одну из карточных колод, которые я ей оставил.
– Я и забыла, как сильно любила карты.
Пока Рейчис забирался к Тасии на колени, я взял стандартную дароменскую колоду и принялся тасовать.
– Вы часто играли в карты?
– Достаточно, чтобы время от времени выигрывать, – сказала она. Левый уголок её рта ещё больше приподнялся и она улыбнулась.
Тасия заставила появиться из рукава своего платья серебряную монету.
Я удивленно рассмеялся.
– Вы играли с Фэном, маршалом, не так ли?
Её улыбка стала шире.
– Он не очень хорошо играет.
– Вы когда-нибудь играли с Мариадной?
– О нет, графиня не любительница карт. Её муж Арафас время от времени играл, пока…
– Пока Леонидас не приказал его убить и не обвинил в этом забанских налётчиков? – спросил я.
Улыбка исчезла, и молчание Тасии означало, что ответа не будет.
Я сдал карты и решил подойти к делу по-другому.
– Вы ведь играли и с королевой?
Тасия взяла свои карты и принялась рассматривать, прикрывая от меня ладонью.
– Часто – когда она была младше и посещала графиню.
– Вы бы сказали, что королева хорошо играет в карты?
– Вы играли с ней, не так ли? – спросила она.
– Да, но слегка сомневаюсь, кто кого обыграл.
Улыбка Тасии вернулась.
– Разве не говорится: если ты не знаешь, кто за столом дурак, это наверняка ты.
Она посмотрела на меня, склонив голову набок.
– Почему вы решили стать профессиональным картёжником, Келлен?
– Вообще-то я не решал. Я просто выяснил…
– Выяснили что?
Когда знаешь, что человеку предстоит умереть, почему-то кажется, что лгать ему не годится.
– Уже некоторое время я говорю себе, что азартные игры – такой же хороший способ зарабатывать на жизнь, как и любой другой. На самом деле даже лучше многих, поскольку я забираю деньги у людей, которые мне не нравятся и которым не нравлюсь я. Но правда в том…
Я покрутил карты между пальцами, заставив их танцевать, слушая, как они шуршат друг о друга.
– …Что когда я тасую колоду, я слышу её голос.
Я раскрыл карты веером и закрыл.
– Когда я смотрю на свою сдачу, я вижу, как она улыбается мне в ответ.
Голос Тасии был очень тихим:
– Вы, наверное, очень её любили.
– Не так, – сказал я. – Дело в том… Она заставила меня поверить, что я могу быть человеком, которого стоит узнать получше.
– А теперь?
– Теперь я больше не знаю, кто я. Я просто знаю, что мне не нравится человек, который смотрит на меня из зеркала.
Я положил свою первую карту картинкой вниз, и Тасия сделала то же самое.
В «Рукава воров» играют, выкладывая два столбца карт. Только одна масть, в данном случае колесницы, добавит вам очков, но с помощью требушета вы можете украсть колесницу другого игрока. Если он выложил стрелу, когда вы выложили требушет, ваш требушет забирают. Потеряете десять очков требушетов – и игра окончена. Если вы гадаете, для чего клинки, – каждая карта с клинками, какой вам приходится ходить, убирает колесницу из вашего столбца. В «Рукавах воров», как и в жизни, бросить клинок означает лишь попасть в ещё большую беду.
