– Мы все умрём, Келлен. Что плохого в моём желании, чтобы моя смерть сделала этот мир лучше, а не хуже?
– Если вы верите, что ваша смерть что-то изменит в мире, Тасия, то вы хороши в карточных трюках, но предсказательница из вас паршивая.
Я встал, но она схватила меня за руку.
– Думайте, что хотите. Но пообещайте, что будете осторожны. Пообещайте, что будете наблюдать за теми людьми.
– Я…
– Пообещайте мне, Келлен.
Тасия выглядела такой расстроенной, что я пообещал. Похоже, мои слова слегка утешили её, но вообще-то они не имели значения. Через несколько дней она будет мертва, а кроме того, я всё равно редко выполняю свои обещания.
Глава 29
Покровительство
– Что теперь? – спросил Рейчис, когда мы покинули камеру.
Оставалась всего пара часов до рассвета, а солнце уже раздражало чёрные метки вокруг моего левого глаза.
– Не знаю, – сказал я, ниже надвигая шляпу на лоб. – Всё это нам не по зубам.
Мариадна сидела на скамье ярдах в тридцати дальше по улице, ожидая нас. Что, к дьяволу, мне ей сказать?
– Значит, бежим? – спросил Рейчис.
Я поколебался. Я знал, что бегство – правильное решение.
Во всём этом был замешан закон. И политика, и интрига. Все, казалось, сделали ставку на всё. А я? Я просто картёжник с говорящим белкокотом и нечистой совестью.
Рейчис ощутил моё беспокойство.
– Хочешь попытаться вытащить её?
Я покачал головой.
– Замки слишком тяжёлые, чтобы открыть их моей монетой кастрадази. Даже если бы мы смогли такое проделать, у неё нет денег и ей некуда пойти. Ей нужна помощь, может, даже королевская помощь, чтобы отсюда выбраться.
– Итак, мы отправимся на свидание с королевой?
– И что сделаем? Попросим её об одолжении? Нет, она глубоко в этом замешана. Не имея плана, мы влипнем с ней в беду, и я сам могу оказаться в камере дароменской тюрьмы.
Мы прошли мимо дерева в горшке, и Рейчис остановился, чтобы на него помочиться. Думаю, раньше он его пропустил.
– Ну, есть одна очевидная вещь, которую мы можем сделать, – сказал он.
– Какая?
– Позволить ей умереть.
Взглянув на него, я хотел спросить – он что, серьёзно? Но вообще-то вопрос был излишним. Рейчис был из тех, кто выживает. Ради меня он впутается почти во всё, что угодно: это просто часть нашего делового соглашения. Но с Рейчисом ты либо часть сделки, либо нет, а если нет – ну, тогда ты сам по себе.
– Я не могу, – сказал я. – Что бы ни происходило, Тасия в этом не виновата. Кто-то использует её, и теперь, проклятие, она собирается умереть ни за что.
– Хорошо, – сказал он, отряхиваясь от пыли. – Тогда седлай коня, вытаскивай порошок и давай убьём нескольких маршалов.
– И что потом? Мы проведём остаток короткой жизни, убегая от длинной руки дароменского закона?
Рейчис фыркнул.
– Видишь, Келлен, ты всегда так делаешь. Говоришь и говоришь, ходя по кругу, пока у тебя не закончатся варианты и кто-нибудь не нацелит меч тебе в живот.
– И что же, по-твоему, мы должны сделать?
– Ну, насколько я понимаю, если мы не можем её вызволить, нам нужна помощь – политическая помощь. Итак, кого мы знаем из тех, у кого есть политическое влияние и кто нас пока не ненавидит?
Проклятие. Мне очень не хотелось это признавать, но маленький засранец был прав.
– Мартиус, – сказал я. – Граф Адриус Мартиус. Там, при дворе, он сказал, что останется в Ювене, не дальше десяти миль отсюда.
– Давай позаимствуем одну из лошадей Мариадны и найдём себе покровителя.
Глава 30
Храбрость дураков
Десять миль – не длинный путь, если он не приводит вас в никуда.
Граф Адриус Мартиус с сожалением покачал головой, его несколько щекастое лицо приняло довольно-таки сочувственное выражение.
– Я сказал, что помогу вам, Келлен, но только если смогу это сделать, не попадая в беду.
Я тяжело откинулся на спинку плюшевого кресла. Вилла Мартиуса была очень похожа на него самого: несколько старомодная и довольно-таки величавая.
– Но вы – граф и один из родственников королевы.
– Да, и намерен продолжать в том же духе. Впутываться в подобные интриги? Это непрактично для человека вроде меня. У королевы много кузенов и много сторонников.
Мне пришло в голову, что, если королеву уберут, знатным людям вроде Мартиуса придётся выбирать, на чьей они стороне. Может быть, поддерживать хорошие отношения со всеми – способ сохранить для себя возможность выбора.
– Ха! – сказал он. – Думаю, мы должны вскоре сыграть в карты, господин Келлен. Чтобы найти ответ на вопрос, написанный на вашем лице, просто посмотрите на меня. Вы можете представить, чтобы кого-то заботило, что я думаю или на чьей я стороне?
– Значит, вы просто не считаете нужным встать на чью-либо сторону? – спросил я.
– Келлен, мальчик мой, я каждый день встаю. Я встаю, чтобы идти на кухню, я встаю, чтобы пойти в ванную. Иногда я даже встаю, чтобы посмотреть на ночное небо. Чего я не делаю, так это не встаю на помост под виселицей, чтобы палач накинул мне на шею петлю. И вы тоже не должны этого делать.
– А где же вся ностальгия по старым добрым временам, когда все дароменские аристократы были воинами, шагающими по континенту?
Граф засмеялся и похлопал себя по животу.
– По мне похоже, что я готов долго шагать? Нет, сынок, теперь это для таких, как Леонидас.
– Любые свои шаги он, похоже, делает при участии тесно окруживших его сорока человек. Я бы сказал, королева хлебнёт проблем с командиром, использующим солдат в качестве личных камердинеров.
– А, те. Они не простые солдаты.
– Они одеваются как солдаты. Они носят мечи.
– Они хотят убить нас, как обычно делают солдаты, – добавил Рейчис. – Мы убегаем от них так же, как всегда убегаем от солдат.
Мартиус, похоже, слегка удивился.
– С твоим другом всё в порядке? Он издаёт очень странные звуки.
– Наверное, у него просто газы, – сказал я.
– А. Так или иначе формально те солдаты – наёмники.
Это меня озадачило.
– Зачем дароменскому военачальнику нужны наёмники? Разве у вас нет самой большой призывной армии в мире?
– Есть, – сказал граф. – Хоть она и не такая большая, как раньше. Но наёмников, скорее, можно назвать личной охраной генерала.
– Разве не дорого содержать их на жалованье военного?
