– Нет-нет, – сказала она с улыбкой. – Я сочла более чем достаточными ваши объяснения на тему многочисленных доблестных миссий на границе и множества, множества опасностей, с которыми вы лично столкнулись.
Собравшиеся неожиданно разразились смехом.
«Милый ход, малышка», – подумал я.
– Нет, генерал Леонидас, – продолжала королева. – У меня простой вопрос: в какой-либо момент вашей… встречи со служанкой Тасией вам грозила опасность быть ею побеждённым?
– Побеждённым? – переспросил генерал. – Служанкой?
– Да. Была ли она необычайно грозным бойцом? Она представляла собой реальную угрозу вашей жизни?
Леонидас выглядел так, словно его только что заставили съесть лягушку.
– Я… То есть, ваше величество, не мне подвергать сомнению толкование магистратом того, что…
– Будет вам, генерал, вопрос достаточно простой: вам, с вашей военной тактикой и опытом, с вашим таким впечатляющим мечом и легендарным боевым мастерством, угрожала опасность быть побеждённым истеричной судомойкой с кухонным ножом?
Генерал осознал, что на него отовсюду устремлены глаза старших по положению, равных по положению и, что хуже всего, его подчинённых. Все задавались одним и тем же вопросом: может, Леонидас, не совсем тот человек, каким всегда пытался казаться?
– Никогда! – объявил он так громко, что я не сомневался: будь рядом с ним стол, он бы грохнул по нему кулаком. – Я возглавлял сотню схваток. Я убивал Забанскую Элиту голыми руками. Даже если бы это жеманное создание было вооружено всеми требушетами и пушками Дарома, она бы всё равно не…
– Прекрасно, генерал, – сказала королева.
Она изобразила задумчивое выражение лица, прежде чем вздохнуть и откинуться в кресле.
– Что ж, тогда я в замешательстве. Если служанка никогда не представляла для вас угрозы и мы ни в коем случае не воюем, почему же её обвинили в измене?
– Вашему величеству следовало бы задать эти вопросы своему магистрату, – ощетинившись, сказал Леонидас. Он уже начал поворачиваться, чтобы покинуть шатёр – без сомнения, впечатляюще топая при этом ногами.
– И вы считаете, что мне к лицу было бы тратить время на подобные расспросы, генерал? – спросила королева, заставив его застыть на месте.
В конце концов Леонидас понял, что проиграл этот раунд.
– Нет, ваше величество, – ответил он, снова поворачиваясь к ней. На сей раз он поклонился. – На самом деле я посоветовал бы вам тут же забыть этот случай, чтобы мы могли вернуться к обсуждению необходимости увеличения численности войск вдоль северной границы.
Королева глубокомысленно кивнула.
– Вы совершенно правы, генерал. Как я и подозревала, дело слишком мелкое, чтобы я уделяла ему внимание. Вопрос закрыт.
Мариадна начала было протестовать, но граф Мартиус схватил её за запястье.
– Подождите, – сказал он.
Королева показала на одного из своих маршалов, худощавую женщину, осматривавшую шатёр так, будто она составляла список всех, кто сегодня выказал неуважение к её правительнице.
– Лириус, вы получите приказ о прекращении дела за моей подписью. Наказание служанке Тасии будет смягчено до одного года лишения свободы за – как бы это выразиться? – за причинение страданий господину генералу Леонидасу в трудные времена.
Маршал кивнула и вышла. У Леонидаса был взбешённый вид. Я подумал, что королева зашла с ним дальше необходимого, но выяснилось, что он ещё не до конца сдался.
– Судя по вашему описанию ситуации, ваше величество, – начал он, – должен ли я предположить, что вы не считаете нужным предоставить мне дополнительные силы, которые я просил для обеспечения безопасности границы?
– И дополнительные деньги, – рассеянно добавила королева.
– Ваше величество?
– Вы забыли о дополнительных деньгах, которые просили. Что ж. Они немалые. О, с таким множеством солдат под командованием и с такими богатствами в распоряжении нет пределов тому, чего вы могли бы достичь.
– Я хочу лишь защитить народ Дарома от опасностей, созданных другими.
Взгляд королевы был холоден как лёд.
– Вы сообщаете мне, генерал Леонидас, что сейчас, несмотря на ваше командование, границы ненадёжны?
– Я… Нет, ваше величество. Простите за неудачный выбор слов.
Она пожала плечами – странный жест для королевы.
– Раз уж вы просите, я прощаю вам неудачный выбор слов. Кажется, в последнее время я очень часто прощаю.
Её глаза и вправду всего на секунду встретились с моими?
– В любом случае, генерал Леонидас, должна признаться – меня начинает тревожить ваш неудачный выбор… и слов, и других вещёй.
Она поднялась с кресла.
Клянусь, Леонидас выглядел так, будто ему действительно грозила опасность съёжиться перед девочкой втрое меньше его. Впрочем, королева скоро смягчилась.
– Тем не менее вы сносно отражаете вторжения забанцев, случающиеся время от времени. Вообще-то я совершенно уверена, что вас прямо сейчас призывают самые неотложные служебные дела. Было бы бессовестно и дальше отвлекать вас от исполнения долга. Если только нет больше судебных дел, которые мне следует рассмотреть?
Леонидас стоял неподвижно, как каменный столб.
«Уходи, ты, идиот, – подумал я. – У тебя больше нет карт, перестань выкладывать монеты на стол!»
Но он не ушёл. Генерал был из тех людей, которых я люблю называть «выдающийся дурак», причём слово «выдающийся» почти всегда излишне.
– Есть ещё одно дело, ваше величество.
Он ткнул пальцем в сторону Мариадны и меня, и его следующие слова были полны такого восхитительного возмущения, как будто он хотел, чтобы они навсегда сохранились в нашей памяти.
– Эта женщина меня оскорбила. Я всего лишь рискнул своей жизнью и жизнью своих солдат, чтобы защитить её и её дом, а взамен она запятнала моё имя и репутацию – в вашем присутствии, не меньше. В нынешние дни честь военного человека ни во что не ставится в Дароме?
– Вы просите меня принять меры против графини, генерал?
Леонидас проделал приличную, но недостаточную, работу, пытаясь скрыть ухмылку.
– Ваше величество, я бы ни за что не попросил вас возбудить дело против кузины, которую вы явно безмерно любите.
Королева вернулась на трон и снова села.
Долгое время она молчала, позволяя инсинуациям генерала распространиться среди аристократов и солдат, как дурной запах.
«Интересный расчёт, – подумал я. – Она уверена, что стоит аристократам задуматься на несколько секунд, они решат, что публичное нытьё Леонидаса о его поруганной чести сыграет против него больше, чем сыграет против королевы её благосклонность к Мариадне».
